Письма. Том II. 1855–1865 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

№ 1120-м, я относился к начальнику Пекинской духовной миссии касательно назначения двух иеромонахов из членов означенной миссии в Приамурский край в должность миссионеров. И на сие отношение мое я ныне получил от него ответ, в копии при сем прилагаемый, из коего изволите усмотреть, что из трех тамошних иеромонахов только один Исаия может быть в Приамурском крае, и которого я желаю иметь у себя, несмотря на то, что он не знает манчжурского языка, и с тем вместе я не отлагаю моего желания, чтобы он из Пекина в Благовещенске приехал через Цицикор. Эта поездка его — новым и никем из русских неизведанным путем, много может принести различной пользы, между прочим, и для миссионерского дела. И потому честь имею покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство употребить Ваше ходатайство, чтобы иеромонах Исаия мог прибыть в Благовещенск как можно скорее и, если только можно, то указанным путем.

С совершенным почтением и таковою же преданностью, честь имею быть, Вашего Высокопревосходительства, покорнейшим слугою

Иннокентий, А. Камчатский.

25 сентября 1864 г.

г. Якутск.

Письмо 369

Преосвященнейший Владыко, Возлюбленный о Господе Брат и Сослужитель![168]

Виноват, простите. Но не в том, в чем Вы думаете. Вы дочери моей Поликсении говорили, что Вы мне писали несколько раз, начиная с 1857 года, ни одного письма я от Вас не получил. Я вообще долго храню все письма и нередко перебираю их. Но никогда не попадалось мне Вашего письма. Я ленив писать письма. Но отвечать на них я всегда готов. А виноват я в том, что еще не поздравил Вас с получением сана и настоящего места. Возведение Вас в этот сан меня очень порадовало: тем более, что я, будучи в Питере два раза подавал голос о Вас, и два раза мне сказали, что этого человека надобно еще раскусить, а в третий раз я написал Вас кандидатом в Ситху.

Имею честь свидетельствовать Вашему Преосвященству мою искреннейшую благодарность за Ваше истинно отеческое внимание к дочерям моим Поликсении и несчастной Фекле. Да воздаст Вам Господь за то милостью и сыну Вашему, и внукам Вашим, аще будут! Дочь моя Фекла давно уже в Иркутске, но я не могу с нею видеться ранее июля. Ума не приложу и что мне с нею делать, если она не перестанет пить.

Вы теперь находитесь вблизи всех переворотов и светских, и духовных и, следовательно, Вы можете знать больше, нежели мы. Если время позволит Вам, то сообщите мне кое о чем. С этою почтою я досылаю в Св. Синод свои мнения по секретному указу на вопросы касательно раскольников, любопытно бы знать, как на них взглянуть, да и взглянуть ли! При множестве других мнений мужей ученых иерархов опытнейших.

Если Ваше Преосвященство бываете у Татьяны Борисовны, то сделайте милость, скажите ей от меня самый искреннейший поклон. И пусть она не думает, что я забыл ее. О! Скорее себя забуду, нежели ее. Виноват я перед нею только тем, что не пишу ей. Часто собираюсь писать ей, но, не имея ничего такого, что бы могло интересовать ее, откладываю до случая и так идет день за днем и год за годом. Потрудитесь сказать поклон и Александру Михайловичу[169]. Прилагаемое при сем письмецо потрудитесь переслать по адресу при случае.

О себе скажу, что я, слава Богу, еще не могу жаловаться на свое здоровье, или, сказать правильнее, нездоровье. Не могу, однако же, сказать, что я и совершенно здоров. С 3 сентября я нахожусь в Якутске, где и намерен пробыть до первого пути водою. Потом опять поеду в свой Благовещенск, если Господь благословит. Но пока довольно!

Поручая себя молитвам Вашим, имею честь быть с братскою о Господе любовью и преданностью Вашего Преосвященства покорнейший слуга

Иннокентий, А. Камчатский.

Октября 23 дня. 1864 г.

г. Якутск.

Письмо 370

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!

10-го ноября я имел счастье получить письмо от Вашего Высокопреосвященства; я, действительно, считаю его последним, но не потому, что я жду Вашего преставления — о нет! Да продлит Вам Господь жизнь Вашу до крайних пределов, но потому, что вижу и понимаю, что беседовать Вам письменно составляет уже труд. Господа ради, и ради блага св. Церкви, не тратьте Ваши силы на подобные писания. Приказывайте другим отвечать мне и подобным мне, и это уже много для нас. Винюсь пред Вашим Высокопреосвященством, что я не так выразился о крестах, нашиваемых на одеждах и изображаемых на других предметах, и тем подал повод Вам думать обо мне иначе. Сохрани меня Господь, чтобы я думал употреблять крест тоже осьмиконечный. Моя мысль или мое желание вот какое: 1) четвероконечный и равноконечный крест есть такой знак, который служит основанием многим фигурам в рисунках особенно на коврах. Запретить употреблять эту фигуру невозможно, а трактовать об ней, особенно печатью, и думать нечего. 2) Он же есть, как крест, и знак умножения. Мне сказывали, чему я верю и не верю, что будто бы покойный преосвященный Григорий на свой протест, что дамы начали носить платье с крестами, получил ответ, что это не кресты, а знаки умножения. Ответ возможный, если же не прежде, то ныне и после. 3) Кресты, делаемые в Москве для облачений, так называемые по карте, имеют фигуру столь же необъяснимую и менее похожую на крест, чем на коврах и паркетах. Едва ли действительно будет запрещение даже и в сем случае. Запретить делать рисунки, похожие на кресты, а также и делать кресты на одеждах правильнее — неудобно и даже невозможно. И потому, во избежание всяких наветов, неудобств и недоразумений, я бы полагал на делаемых ныне в Москве, так называемых, крестах для церковных одежд, попросить фабрикантов делать в средине оных маленький, но прочный крестик четвероконечный с удлинненным рогом внизу, или шестиконечный, или (шаг я выразился прежде) хотя бы то и осьмиконечный. Это моя собественная мысль, которой я и теперь, смотря на свет из щелки, не оставляю. Письмо это я пишу из Якутска.

Поручая себя молитвам Вашего Высокопреосвященства, имею честь быть, с сыновнею преданностью и любовью, Вашего Высокопреосвященства, Милостевейшего Архипастыря и Отца, нижайший послушник

Иннокентий, А. Камчатский.

Ноября 19 дня. 1864 г.

Якутск.

Это письмо архиепископа Иннокентия было ответом на следующее письмо Филарета, митрополита Московского, от 15 июля 1864 года, из Гефсиманского скита:

Высокопреосвященнейший Владыко, возлюбленный о Господе брат! Повторяю Ваши слова: не в последний ли уже раз беседую с Вами? И это с