Свеча в окне - Кристина Додд

Николас пришел в себя и бросился в атаку.

— Кто командует войсками, которые бесстыдно осадили меня? Это не твой отец. Я так и не услышал его воплей и не видел его сквозь амбразуры.

— Если бы ты прекратил трусливо прятаться и вышел бы на свет, то увидел бы моего отца. И Реймонда тоже.

— Реймонд! — величал Николас, и лицо его покрылось пятнами. — Реймонд! Предатель. Он готов был прикончить тебя за кусок твоей земли, но стоило измениться ситуации, как он надулся, точно дохлая рыба.

— Реймонд никогда бы не убил меня, — произнес Уильям с присущей ему уверенностью. — Реймонд — мой друг.

— А Чарльз? — В голосе Николаса проскользнула нотка зловещего веселья. — Разве ты не видел Чарльза в моем крепостном дворе? Ведь Чарльз — твой друг?

— Его там не было. — Уильям задумался над этим. — Что-то с ним случилось.

— Он валяется под кустами утесника, истекает кровью и умирает, — жестко произнес Николас. — Я знаю всех. Я знаю все. Я знаю, что ты послал его к отцу, чтобы тот пришел к тебе на выручку. И я подстроил Чарльзу небольшое происшествие.

Уильям без боевого клича прыгнул на Николаса. Обойдя его боевую стойку, он разрезал ему щеку и перепрыгнул через Николаса, как через прыгалки. Взбежав вверх по лестнице, чтобы оказаться вне досягаемости Николаса, Уильям дал ему совет:

— Держи меч немного выше. Неужели мой отец тебя ничему, не научил?

Сжав губы от боли, Николас прохрипел:

— Он научил меня не попадаться дважды на одну и ту же удочку.

— Не знаю, удастся ли тебе это. У тебя в руках меч, предназначенный для мужчины, а мускулов для того, чтобы сражаться им, нет.

Следя за тем, как боль исказила лицо врага, Уильям произнес:

— Неужели ты впервые увидел кровь, милый мальчик?

Налившиеся яростью глаза Николаса приобрели тот же цвет, что и красная струйка, стекающая с его подбородка:

— На моем лице — да, ублюдок.

Николас бросился за Уильямом вверх по лестнице, в бешенстве сжав меч что есть силы, и Уильям нарочито медленно отступил назад:

— Забудь о своем лице, — тихо сказал он. — Оно тебе больше не понадобится.

Бросок вперед замедлился, и Уильям хохотнул:

— Значит, ты не нашел того, что искал в своей темнице?

— Как ты узнал, что я спускался в темницу? — спросил Николас.

— А куда же еще бросится искать свободу бесхребетный червь?

— Зря я доверился этой суке, которую ты называешь своей женой.

Он отступил. Из-за неловкого движения под тяжестью кольчуги Николас покачнулся назад и замахал руками, чтобы удержать равновесие, после чего выпрямился.

Уильям ждал, иронично следя за ним.

— Доверился ей?

— Когда она попросила не сажать тебя вместе с ней, потому что знала, что ты найдешь выход.

Камень откололся от края лестницы под его ногой и полетел вниз.

— Что я найду выход? — недоверчиво произнес Уильям. — Ты ошибаешься, милый мальчик. Это Сора нашла выход из твоей безнадежной тюрьмы, а не я. Мне только оставалось сдвинуть этот чертов булыжник, да и это удалось проделать лишь с ее помощью.

— Да уж, зато бросили там Бронни, как использованную тряпку.

— Он ранен, — вспыхнул Уильям. — Его ранил ты.

— Но мне казалось, что любой человек с обостренным чувством чести найдет способ спасти мальчишку от неминуемой смерти. Перевязали-то вы его на славу. Мне как-то неловко было доставать нож и перерезать ему…

На этот раз Николас оказался подготовленным к выпаду. Он парировал его и направил свой клинок в сердце Уильяма, но Уильям ушел от атаки. Сознание того, что он поразил-таки плоть, доставило Николасу удовлетворение, ибо острие достигло цели, однако он был взбешен, что Уильям сражается, как привидение.

Уильям стер каплю крови с груди.

— Сора будет очень расстроена из-за тебя, Николас. Мальчик ей понравился.

— Она расстроится еще больше, когда я тебя прикончу.

— Я жду — без щита, без доспехов и без шлема.

Уильям широко развел руки, занимая пространство вокруг себя.

— Ты говоришь, что у тебя есть преимущество, но не нападаешь.

— Я побеждал тебя во всех битвах, в которых мы сразились с тобой.

— Болтай, болтай.

— Побеждал!

— Только потому, что я не знал о твоем участии в этих битвах.

Уильям схватил короткий клинок, и поднятое острие его тускло и угрожающе сверкнуло.

— Такие битвы я всегда буду выигрывать, — торжествующе-насмешливо улыбнулся Николас.

— Нет. Ты забыл первое правило боя.

— Это что еще такое?

Осторожно подкрадываясь, Николас приблизился к Уильяму, и глаза того сверкнули от радости. Он улыбался, как самоуверенный мальчишка, приглашая своего врага подойти ближе, но пятка его вдруг сорвалась со ступени. Руки яростно замелькали в воздухе, он затанцевал, пытаясь удержаться на месте, и с победоносным воплем Николас бросился на него. Меч Уильяма сверкнул с быстротою молнии и вонзился между подбородком и шеей Николаса. Уильям выдернул клинок, и кровь хлынула потоком. Николас на какую-то долю секунды покачался на месте и тут же рухнул, покатившись вниз по лестнице со все возрастающей скоростью на холодный каменный пол. Уильям теперь уже вполне серьезно сбежал за ним вниз и посмотрел ему в глаза, которые уже были подернуты настоящей смертельной пленкой.

— Первое правило боя, Николас. Теперь вспомнил? Сражения ведутся для того, чтобы их выигрывать.

Все еще смотря на безжизненное тело, Уильям вытер меч и заткнул его за пояс.

Повернувшись, Уильям широким шагом направился к открытому люку темницы и всмотрелся вниз. Ничего не было видно, не доносилось никаких звуков жизни, и Уильям вздохнул. Вытащив факел из укрепления на стене, Уильям помахал им в пространстве отверстия. Далеко на земле он различил абрис тела Бронни, темным пятном выделявшегося на белом известняке. Человек лежал неподвижно, как мертвый; Уильям знал, что он мертв, но он не представлял, как пойдет к Соре и скажет ей, что не попытался поднять тело. Он прокричал:

— Бронни! Ты нужен леди Соре!

Ничего. Тихо, как в склепе.

— Бронни! Пожар уничтожает замок. Нам нужна по мощь.

Ничего.

— Бронни! Леди Сора хочет, чтобы ты перешел к нам жить и стал ее слугой.

Воскреснув, словно рыцарь, которому поднесли чашу святого Грааля, Бронни сел и выпрямился.

— Миледи хочет, чтобы я… прислуживал ей?

Пораженный Уильям выронил факел, и он осветил то место, где сидел Бронни. Бронни потер плечо, и вид у него стал растерянным от радости, однако одного падения для того, чтобы разбиться, ему явно было мало.