Вид с метромоста - Денис Драгунский

«Освобождение Толстого», глава VI

между камнем и водой

Городок с высоты полутора километров, в вырезе бурого острова, маленький, тесно зажатый между горами и морем, рябь желто-белых домиков на самом краю тусклой воды, заштрихованной ветром.

– Что там за жизнь, что там за люди? – думала Наташа Максимова.

Как везде в таких городках: усталые, пыльные, потные, злые. Мосластые мужики и некрасивые бабы. Бьются за свой домик, садик, лодку, лавчонку. За свой несытный обед, за свое скучное счастье.

– А кто-то снизу глядит, – думала Наташа Максимова, – глядит, запрокинув голову, на белый самолет в горячем небе, на едва видные точки окошек и думает, что там за люди, в этом самолете?

Тоже усталые и злые. Дряблые мужики и раскрашенные бабы, бьются за свои квартиры и машины, за смертоносную жизнь в гремящем и удушливом городе. За свой короткий отпуск, за свою кургузую удачу.

Наташа Максимова ненавидела жить ползком. Полметра вперед или полшага назад, взяла ипотеку или срезали бонусы, какая тоска. Хотелось или сказочно разбогатеть, или рухнуть в страшную нищету. Чтоб сердце колотилось от восторга или ужаса.

Поэтому, когда летчик под отчаянные вопли пассажиров всё-таки посадил самолет на кромке залива, Наташа сделала всё по инструкции: снимай туфли, прыгай на аварийный трап, съезжай вниз, беги прочь.

Она долго бежала босиком, не оборачиваясь на взрыв и дым. Ногам было больно. За скалистым мысом была новая бухта. Вдали виднелась деревня с белыми домиками, с лодками у причала. Наташа села на камень. Сняла и бросила в сторону изодранные колготки. Потом сняла блузку, расстегнула и выбросила лифчик. Снова надела блузку. Стало гораздо удобнее.

По берегу к ней шел мужчина, смуглый и черноусый, в широких штанах и расстегнутой рубахе. Наташа прикрыла глаза и представила себе, как он приведет ее в свой домик. Велит пожарить рыбу. Кинет одеяло на топчан. Настанет быстрая южная тьма. Его горячий рот будет пахнуть луком и вином. У него будут жесткие волосатые руки.

И она начнет с наслаждением забывать свою прошлую жизнь.

Мужчина стоял перед ней, босой и прекрасный.

– Пойдем, – сказала она и протянула ему руку.

Он достал мобильник и вызвал полицию.

Всего спаслось сорок два человека из двухсот тридцати.

Миша Максимов, муж, встречал ее с цветами.

Поцеловались, он даже прослезился.

– Я знал, что ты будешь жива, что ты… – у него дрогнул голос, – что ты не оставишь меня одного, я это точно знал!

– Я тоже, – вздохнула Наташа.

в дни поражений и побед

– Конечно, только стеллажи! – воскликнула Тамара Петровна. – Простые белые стеллажи от пола до потолка, это ты правильно решил, это так красиво и удобно.

– Конечно, надо поехать в Грецию или, в крайнем случае, на Кипр. И ты совершенно права – надолго, минимум на две недели, а то и на три! Имеем право, третий год без нормального отпуска, – ответил Сергей Иванович.

Они обсуждали новую мебель и летний отдых.

Приятно, когда такое понимание со стороны любимого человека. Они даже поцеловались. И бросились к компьютерам. Каждый к своему. Тамара Петровна – на сайт IKEA, а Сергей Иванович – на сайты туристических агентств.

В квартире стало тихо. Только слышны были шелковистые звуки двух клавиатур и нежное кликанье мышек.

Однако Тамара Петровна хотела купить книжный шкаф.

Она терпеть не могла стеллажи, потому что они копят пыль. И потом, книжный шкаф – это красиво и романтично. Можно ставить книги в два ряда. Большие назад, а маленькие вперед. Разные золоченые томики. Вперемежку со статуэтками. Тем более что сейчас, когда всё есть в Интернете, к книжным полкам не так уж бегают, как раньше.

Но мужу об этом говорить было нельзя. Для него книжный шкаф – это что-то мещанское, бабушкино-тетушкино. Какие-то подростковые комплексы, черт знает…

А Сергей Иванович хотел отдыхать под Москвой.

Потому что в июле высвечивался новый большой проект, и глупо будет, если он в самый важный момент окажется за две тысячи верст от родного офиса. А так можно жить в пансионате где-нибудь на Клязьме и время от времени ездить в город. И вообще держать руку на пульсе.

Но об этом нельзя было даже заикаться, потому что два предыдущих лета они не ездили отдыхать ровно по той же самой причине: новый проект и отлучаться опасно – уведут.

Поэтому Тамара Петровна всё никак не могла подобрать нужный стеллаж. Чтоб он отвечал изысканным требованиям мужа. Она показывала ему разные варианты, волокла его в разные магазины. И нигде не было хороших стеллажей, как нарочно.

А Сергей Иванович все никак не мог собрать документы для продления загранпаспорта – то копию трудовой книжки не мог получить, то фотографии терял – и доволынил до того момента, когда ему уже никак не успевали паспорт оформить.

– Ладно, – сказал Сергей Иванович, глядя на ореховый шкаф под старину. – Пожалуй, придется брать вот этот. Ничего лучше мы всё равно не найдем.

– Смешная дрымба, – вздохнула Тамара Петровна. – Я так мечтала о стеллажах.

– А я так мечтал поплавать в Эгейском море, – вздохнул в ответ Сергей Иванович.

Кажется, они поняли друг друга.

Но не подали вида. Красиво расставили книги в шкафу и поехали отдыхать на Клязьму. Зато на целых три недели.

Правда, с новым проектом ничего не вышло.

Но это и неважно.

если бы знать

Рано утром мне приснился ужасный сон.

Почти год назад умерла одна моя знакомая.

Весной прошлого года она вдруг плохо себя почувствовала. Пошла к врачу. Врач направил на обследование. Анализы, рентген, биопсия – рак в четвертой стадии. Конечно, пытались лечить. Но слишком поздно схватились.

И вот такой сон мне снится.

Будто бы я сижу в комнате, в компании нескольких человек. Светло и просторно. Огромное окно, во всю стену. За окном весенний сад, цветущие ветки обмахивают стекло. Стеклянный стол с вином и фруктами.

Мы болтаем о чем-то легком и занимательном, пьем вино и заедаем яблоками, и тут входит эта женщина. Стройная и красивая. Весело включается в разговор.

Тут я понимаю, что всё это происходит за год примерно до того, как она пошла к врачу и получила страшный диагноз. То есть весной позапрошлого года.

Ужас ясновидения охватывает меня.

Я знаю, что она через полтора года умрет.