Грязная жизнь - Владимир Колычев

– Не узнали, значит? – Глаза Сопохова хищно сощурились. – Брось дурака валять, Кружилкин.

– Короче, – надавил на него взглядом Мирон.

– Ты изменился, Валек.

Буром прет. Может, все-таки насунуть ему промеж глаз?..

– Это не твои проблемы.

Мирон сохранял спокойствие. Рыло намять этому фуфлыжнику он всегда успеет. А вот узнать, в какое дерьмо влез покойный Кружилкин, знать хотелось. А дерьмом тут завоняло конкретно.

– Вот, значит, как! Долго тебя не было. Я уже беспокоиться начал. Если бы ты сегодня не нарисовался, я бы ментам тебя завтра сдал.

– Даже так?

О-го-го! Криминал из этого Сопохова так и прет. Но это херня. Эта сука еще и ментам сдать его хочет. За какие это, блин, дела?

– Где ты был?

– Да так, гусей гонял. Короче, вася, где я был, это чисто мои проблемы.

– Не нравится мне твой базар.

– А мне твой. Короче, чо те надо?

Сопохов покосился на него, но нарвался на острый взгляд. Этим взглядом он вгонял в транс и не таких чертей. Мужик стушевался.

– Борзо ты себя ведешь, – выдавил он из себя. – Но это ничего не меняет.

– Чо те надо, давай чирикай, не волынь.

– Ксения Архипова, место под ее юбкой все еще вакантно.

– И?

– А ты не знаешь?

– Запамятовал.

– Я тебе напомню. Ты женить ее на себе должен.

– Кто она такая?

– Ну ты, бляха, даешь. Генеральный директор и единственный владелец компании «Биост».

– Это та контора, которая какие-то стенды выпускает?

О компании «Биост» Мирон слышал краем уха. Стенды там биоэнергетические, что ли? Но кто заправляет этой конторой, он не знал. А теперь знает. Ксения Архипова. Была у него четыре года назад одна девка, Ксюха. Крепко запала на него, почитай, полгода тусовалась с ним. Он ее фамилию даже помнит. Архипова. Только куда-то подевалась потом. А баба классная, не хило за щеку принимала. Вдруг это она? Да вряд ли...

– Вот, а говоришь, не знаешь.

– Хочу на ее портрет поглядеть.

– Ты этта, дебила-то из себя, в натуре, не строй.

– Короче, мудила, ты меня достал.

Мирон нажал на кнопку, а сам поднялся из-за стола.

– Эй, ты чо? – вскочил со своего кресла и Сопохов.

Мощный удар в челюсть швырнул его на пол. И тут же удар ногой в живот.

– Ты труп! – заорал Сопох.

Мирон промолчал. Носок его ноги врезался в выпуклость между ног. Воздух прорезал свинячий визг.

С треском распахнулись двери, и на пороге выросла фигура двухметрового детины со стволом в руках. Похоже, это «бык» Сопохова.

Но Мирон только рассмеялся, глядя на «волыну», наставленную на него.

За спиной громилы мелькнула тень, и тот в беспамятстве рухнул на пол. Это сработали «кожаные затылки» Мирона. Три шкафообразных молодца возникли в кабинете.

– Ну чо, мурло, кто труп? – Мирон еще раз пнул Сопохова.

– Ты на самого Сухого наехал, понял? – скорчил тот страшную мину. – Он тебе этого не простит.

– А я его прощу? – Взгляд Мирона остекленел.

Сопохову явно стало не по себе.

– Ты, козел, косяк конкретный упорол, «мусорам» меня замазать хотел. С каких хренов, сука?

– Ты чо, в натуре, ничего не помнишь?

– Не я здесь отвечаю, ты!

Мирон врезал ему ногой по коленной чашечке.

– Ты девку свою завалил, – корчась от боли, процедил сквозь зубы Сопохов.

– Ну и?..

– А у нас на тебя компромат.

Вот так, покойный Кружилкин на мокруху подписался. И угодил под пресс этого урода. Теперь он из него, из Мирона, веревки вить собирался. Да только не знал, козел, кто есть кто.

– Конкретно?

– Ствол с пальчиками и фотография с этим стволом на фоне жмура.

– А жмур в земле, и пуля в черепе.

– Само собой!

Отпечатки пальцев на стволе – это херня. Этим Мирона к трупу не пришьешь. Но если менты закоцают его, снимут пальчики, они загонят его в угол другим. У них в картотеке есть его отпечатки. Мирон Скорпицын, особо опасный преступник, приговоренный к расстрелу. Тут хоть самого Генерального прокурора озолоти, ничего не поможет.

Компромат на покойного Кружилкина нужно изъять, и как можно скорей.

– Где ствол с пальчиками?

– Ты думаешь, я тебе это скажу? Не забывай, Валек, ты у нас на крючке.

Он хотел еще что-то сказать. Но Мирон саданул его носком ноги в висок, и он отключился.

Через время он разговаривал с ним снова. И не в офисе, а в подвале загородного дома. Только Сопохов на этот раз находился не в лежачем, а в подвешенном состоянии. На вздыбленных руках он покачивался на цепи, закрепленной на потолке.

– Теперь ты у меня на крючке, жертва аборта! – захохотал Мирон.

Его взгляд излучал адскую силу. Телохранителей здесь нет. Вместо них в подвале Берт и Квинт. От них у него никаких секретов.

– Валек, ты совершаешь жестокую ошибку, – промычал Сопохов.

К нему подошел Берт и с силой зарядил в солнечное сплетение. Бедняга чуть в штаны не навалил от боли.

– Какой Валек, мудила? – хмыкнул Квинт. – Ты так и не врубился, ишак беременный, кто перед тобой. Перед тобой Скорпион!

– Скорпион?! – Сопохов уставился на Мирона. – Уж не тот ли?

Молва о знаменитом Скорпионе ходила недобрая. Одно только его имя вселяло ужас.

– Тот самый. – Берт ударил Сопохова в печень. – А Кружилкин, тот уже жмур, в натуре.

– Да чо ты ему втираешь? – поморщился Квинт. – Он уже врубил, что к чему.

В его руках щелкнул «кнопарь». Он утопил его в бедро жертве на всю глубину лезвия.

– А-а! – заорал и забрыкался Сопохов.

И тут же заткнулся. Берт сунул ему в рот грязную тряпку вместо кляпа.

– Щас «перо» поворачивать буду. Сдохнешь от боли, падла, – прошипел Квинт. – Где ствол, сука, заныкан, колись!

Берт вынул тряпку.

– У Сухого, в сейфе, – кривился от боли Сопохов. – Там у него все до кучи собрано.

– Адресок, живо!

– Да вы чо, он же меня...

Квинт начал проворачивать нож. Спустя минуту клиент раскололся. Он выложил все, что знал о своем пахане.

– Кончай его, – сквозь зубы обронил Мирон.