Капкан для гончей - Надежда Федотова

Ивар поднял на него глаза и развел руками:

– Это уже ни в какие ворота не лезет, Творимир! Мне только что объявили войну!

– Эх?!

– Кто?.. Вот это меня больше всего и удивило. – Ивар покачал головой и протянул развернутый свиток русичу. – Мне казалось, я в нем не ошибся. Ни в нем, ни в его нежелании вершить кровную месть… Да и ты бы почуял, начни он врать. Однако, – лорд Мак-Лайон махнул рукой в сторону письма, – там все ясно написано! Завтра поутру, на том же месте, где встречались наши мирные посольства… Да он с ума сошел, что ли?

– Эх… – нахмурился Творимир. Положил прочитанное послание на стол командира, задумчиво пожевал ус и уставился в окно.

Ивар прищурился:

– Чушь какая-то. Хотя, с другой стороны… Может, милейший сир Лоуренс и есть тот, кого мы ищем, а? – Он помолчал, выбил звонкую дробь пальцами по столешнице и решил: – Надо хорошенько подумать. Сейчас еще даже не вечер, до следующего утра я разберусь, что мне с этим делать… Спасибо, друже. Иди спи. Вечером ты мне понадобишься отдохнувшим.

– Эх, – буркнул Творимир.

По его мнению, командиру и самому требовалось хорошенько выспаться. Ивар нетерпеливо передернул плечами:

– Тут есть диван. Не беспокойся, я до смерти себя загонять не собираюсь… Иди, иди.

Русич вышел. Лорд Мак-Лайон откинулся в кресле и, подцепив пальцами письмо от соседа, закинул ноги на стол.

– Ну-с, и что же вам вдруг в голову ударило, дорогой сир? И вам ли?.. – задумчиво протянул он, изучая разломанное клеймо. Ну-ка, ну-ка… – Ивар порылся в ящике стола и вынул увеличительное стекло. Склонился над письмом и вдруг удивленно наморщил лоб. От свитка пахло духами. Едва слышно, почти неуловимо, но пахло. – Что за черт? – пробормотал бывший королевский советник, отложив стекло в сторонку и поднося лист к самому носу. Нет, не показалось. Это во-первых. А во-вторых – этот запах… он был ему определенно знаком! Лорд Мак-Лайон покачал головой и замер, натолкнувшись взглядом на лежащую подле лютню. Снова быстро принюхался к письму. И горько улыбнулся.

Никакого вызова сосед ему не посылал. Это был «прощальный подарок» Томаса.

Нэрис открыла глаза и, сладко зевнув, потянулась. Повернула голову в сторону незанавешенного окна – темно. Уже вечер?

– Ну я и засоня. – Вздохнув, девушка села на кровати, обозревая измятое до неприличия платье. К тому же измазанное смолой и землей. «Видела бы меня мама! – в очередной раз подумала она, опуская ноги на пол и нащупывая туфельки. – Она бы в обморок упала… Поросенок поросенком!» – Леди Мак-Лайон встала, кое-как пригладила взлохмаченные волосы и подошла к двери. – Эйнар, ты там? – позвала она.

– Нет, госпожа, я тут, Ульф! – отозвался из коридора голос Тихони. – Проснулись?

– Да. – Нэрис без удовольствия разглядывала себя в зеркало. – Ульф, будь добр, пришли ко мне кого-нибудь из младших горничных. Они наверняка все на кухне толкутся.

– Да как же я пост оставлю?

– Глупости! – Девушка поскребла пальцем присохшее пятно на подоле. – Я завтра все равно собиралась вас освободить от этой повинности. Дверь на запоре, Ульф, иди спокойно!

– Ну хорошо…

– И скажи служанке, чтобы таз с горячей водой прихватила! – вспомнив, запоздало крикнула она. С той стороны двери было тихо. Ну вот, ушел. Ладно, в крайнем случае – перед сном можно будет принять целую ванну, а не тазик… Так оно даже и лучше. «Не такая уж я и грязная, – решила девушка, подходя к сундуку с одеждой. – Пожалуй, приберу-ка я пока что шелк да бархат подальше! Уже третье платье загубила! Вот, коричневая шерсть – самое оно… И немаркое, и теплое, и в случае чего выбросить не жалко!»

Через неполный час, переодевшись, причесавшись и умывшись (Тихоня все-таки расслышал ее последнюю фразу насчет горячей воды), леди Мак-Лайон вышла из своей комнаты. Ужин она благополучно проспала – на часах было начало десятого вечера. «Ну что ж, спущусь на кухню, не рассыплюсь, – решила девушка. – Что-нибудь там да осталось же! Надеюсь, остальные поели. Хотя кухарка, кажется, в этом вопросе уже привыкла сама распоряжаться. Мне же вечно не до домашних дел…» Она свернула по коридору к лестнице и наткнулась на Творимира. Вид у него был недовольный.

– Эх, – чуть склонил при виде нее голову русич. Надо полагать, это означало: «Здравствуйте, леди, как спалось?»

Нэрис улыбнулась:

– Добрый вечер, Творимир. Вы ужинали?

Он кивнул и оглянулся на дверь рабочего кабинета Ивара.

Девушка замялась:

– А… он?

– Эх! – в сердцах махнул рукой тот.

– Я так понимаю, нет, – резюмировала Нэрис. – Ну хоть спал?

– Эх… – огорченно качнул головой бывший воевода, снова бросил взгляд на закрытую дверь и ушел.

Нэрис развела руками:

– Вот что за люди?.. Один, кроме своего «Эх», ничего больше сказать не переломится, а второй… Ну нельзя же так!

Она решительно подошла к кабинету и толкнула рукой дверь. Та оказалась незаперта.

– Ивар? – Нэрис помялась на пороге и заглянула внутрь. Супруг сидел за столом, перебирая в пальцах тускло поблескивающие в огне свечей золотые кругляши. Тут же, на столешнице, лежала лютня Томаса со снятой крышкой. – Золото? – Она округлила глаза. – Как много!

– Не так уж и много. – Он поднял голову. – Тут еще камней на сумму в три раза большую… Заходи, не стой в дверях. Выспалась?

– Я-то да. – Она вошла и, прикрыв за собой дверь, приблизилась к столу. Окинула взглядом лежащее на нем богатство и, увидев горку самоцветов, покачала головой: – Не в три, а в пять. И это самое меньшее.

– Разбираешься?

– Ты забыл, чья я дочь? – Нэрис облокотилась о столешницу. – Откуда все это?

– Отсюда. – Он кивнул на лютню. – Внутри было спрятано. Он и вправду готовился слинять.

– Так вот почему она была такая тяжелая! – поняла девушка, с сожалением глядя на искалеченный инструмент. Потом перевела взгляд на мужа: – Ты бы убрал их… подальше. Зачем по столу рассыпал?

– Считаю, – отсутствующим тоном отозвался лорд. – Сколько я стою.

– Ивар, ну что за дикость!..

– А что? – Он пожал плечами и, зачерпнув горсть золота, принялся пересыпать монеты из одной горки в другую. – Судя по всему, не так уж и мало… За одного гончего пса.

– Мало. – Она свела брови на переносице и, поймав мужа за руку, заставила посмотреть себе в глаза. – Ивар, не надо. Только душу себе травить! Давай уберем все это. И спустимся вниз, я велю кухарке разогреть ужин… Ты же не ел.

– Не ел, – согласно кивнул он.

– И не спал, – добавила девушка, одним движением отодвигая золото на край стола. – Глаза вон все в красных прожилках. Ивар, нельзя так. Ну куда ты опять тянешься?! Оставь, говорю, в покое эти монеты несчастные!..