Дитя Всех святых. Цикламор - Жан-Франсуа Намьяс

И тут все увидели, как Изабо залилась слезами. Стоя в окне, она плакала, не останавливаясь, пока кортеж проходил мимо…

Лилит, замыкавшая шествие вместе с бургундской и французской знатью, смотрела, как рыдает Изабо. Изабо, любовница Адама в те времена, когда тот еще был мужчиной, и которая в благодарность сделала его сиром де Сомбреномом! Эти слезы тоже не предвещали ничего хорошего. Дурной знак. Старая королева поддалась угрызениям совести. Ослабела, как Адам и как весь народ Парижа, который почувствовал, что ветер меняется, и уже готов переметнуться на другую сторону.

Но слезы королевы-матери, вместо того чтобы обескуражить Лилит, подействовали на нее как удар хлыстом. Коли так, она будет сражаться вместо них всех! Прежде война между французами и англичанами была ей безразлична. Теперь с этим покончено. Лилит вступает в борьбу, а она – не кто-нибудь. Она – королева Ночи!..

Вскоре в соборе Богоматери состоялась коронационная месса. Ради такого случая собор украсили синими драпировками с вышитыми на них золотыми лилиями.

Однако пышное убранство не могло скрыть зияющих пустот, замеченных всеми действующими лицами. Папа не прислал своего легата. Архиепископ Санский, которому подчинялось Парижское епископство, тоже не приехал. Не присутствовал ни один из пэров Франции, как церковных, так и светских, начиная с герцога Бургундского. Пэров заменили герольдами с их гербами.

Впрочем, французской знати вообще было очень мало. К тому же ее, как и во время шествия, оттеснили в последние ряды. Генриха VI окружали одни только лорды.

Богослужение проводил Генри Бофорт, кардинал Англии, в обход епископа Парижского Жака дю Шателье, который и не пытался скрыть свое дурное настроение. Впрочем, особенно досадовать ему было не на что. Не только английский кардинал не имел права совершать это богослужение, но также и он сам. Ибо не в Париже короновались французские короли, хоть он и столица, а в Реймсе!

Нынешняя коронация – подделка, маскарад, и каждый здесь прекрасно сознавал это. Кардинал Бофорт мог сколько угодно произносить ритуальные формулы, ему не хватало главного: Святого Сосуда с освященным елеем для миропомазания королей Франции, доверенного монахам аббатства Сен-Реми папской буллой от 1179 года. Сосуда, который должен быть доставлен в собор под охраной четырех «заложников» верхом на конях.

Бедфорд старается напрасно: во Франции по-прежнему только один король. Церемония, состоявшаяся под сводами парижского собора, не только ничего не значит – она недалека от кощунства…

По крайней мере, каждый надеялся, что хоть обещанный пир удастся на славу, но вышло еще хуже! Огромная толпа набилась во дворец Сите, где было приготовлено угощение. Сначала случилась всеобщая давка под смех и радостные крики. Добравшись, наконец, до столов, все внезапно застыли в молчании.

В отличие от французов англичане придавали еде весьма небольшое значение. Они подали мясо, зажаренное еще в прошлый четверг, лишь разогрев его. Результат получился попросту тошнотворный. Даже больные приюта Отель-Дье, приглашенные из сострадания, – и те отказались прикоснуться к зловонному угощению. Толпа удалилась, ворча. Все, и буржуа, и простонародье, чувствовали себя оскорбленными, униженными.

Чтобы довести пренебрежение к французам до предела, Уорвик тотчас же увез юного Генриха VI. Кроме того, в честь радостного события не помиловали узников, не раздали деньги бедным…

Неудавшаяся коронация была самой серьезной политической ошибкой Бедфорда. Англичане показали, что они здесь – истинные хозяева, а французы – всего лишь оккупированный народ. Тем самым английские власти еще больше восстановили против себя покоренную страну…

***

На следующий день Лилит отправилась в особняк Порк-Эпик на встречу с Берзениусом. Тот пребывал в весьма дурном расположении духа. Он-то прекрасно видел психологический просчет регента и здраво оценивал последствия. Впервые обществу его дорогой Евы не удалось развеять угрюмость жирного церковника. Приветствовав ее, он мрачно вопросил:

– Как себя чувствует сир де Сомбреном?

– Довольно плохо, по вашей милости!

– Он пострадал, выполняя опасное задание. Я тут ни при чем. Идет война.

Молодая женщина посмотрела на него в упор.

– Как случилось, что Анн де Вивре едва не убил моего мужа? Вы что, не смогли избавиться от него? Ваша шпионка при дворе герцога Бретонского не сумела женить его на себе?

Берзениус смущенно поморщился.

– Она-то сумела, да Франсуа де Вивре опередил нас: лишил своего правнука наследства.

В нескольких словах Берзениус поведал о бурной жизни юноши после встречи с Альенорой д'Утремер.

– Но успокойтесь, – ухмыльнулся под конец церковник. – На сей раз он от нас не ускользнет: с прошлого лета он в плену. Если я еще ничего не предпринял, то потому лишь, что он долго находился между жизнью и смертью. Теперь он вне опасности, так что я собираюсь действовать.

Раздражение Лилит сняло как рукой. Она внимательно слушала своего обожателя с тонзурой. А тот успел вернуть себе самодовольный вид.

– Я отправлю гонца, чтобы от имени англичан заплатить выкуп за Анна де Вивре. В этом деле у меня есть некоторый опыт. Я ведь из тех, кто вел переговоры о выдаче Девственницы.

– Но существует же еще его прадед, Франсуа…

– Имущество Франсуа де Вивре принадлежит отныне герцогу Бретонскому, который никогда не захочет платить за Анна.

Лилит приблизилась к начальнику Интеллидженс сервис и послала ему свою самую обольстительную улыбку.

– Мэтр Берзениус, сделайте так, чтобы этим посланцем стала я. Я хочу отомстить ему.

– И почему же я должен выбрать именно вас?

– Потому что вы питаете ко мне дружеские чувства.

– Более чем дружеские, моя дорогая Ева, вы это прекрасно знаете. Подарите мне то, что уже дарили однажды, и станете моей посланницей.

Лилит надменно выпрямилась.

– Предаваться с вами утехам – в то время как мой муж при смерти? Он пострадал из-за вас! А вы не думаете…

Берзениус прервал свою пылкую собеседницу, тронув за запястье.

– Наоборот, только об этом и думаю. Следуйте за мной!

Он заставил ее спуститься по лестнице, и они оказались в подвалах. Толкнув одну из дверей, Берзениус показал ей пыточную камеру, снабженную изощреннейшими инструментами.

Лилит содрогнулась. Здесь она находилась в полной его власти. Неужели он?.. Но – нет… Напротив, Берзениус заговорил весьма вкрадчиво:

– Полюбуйтесь, моя дражайшая Ева! Если вы доставите ко мне Анна де Вивре, я отдам его вам. И здесь вы сделаете с ним все, что захотите… Ну так каков ваш ответ?

Лилит подошла к Берзениусу, подставив губы. Тот блаженно осклабился.

– Сами видите, меня вы тоже чуточку любите. А может быть, ненавидите Анна слишком сильно!