Достояние леди - Элизабет Адлер

Больше всех любила маленькая Азали близняшек. Каждое утро Лилиан и Мэри в сопровождении матери спускались к завтраку. Миссис Грант строго следила за тем, чтобы дочки не съели лишнего – благо, выбор, особенно сладкого, был весьма богатым – Бэла трудилась на славу.

– Помните о фигуре! – строго говорила она, перехватывая взгляды девушек, устремленные на медовые коврижки.

– Подумайте о цвете лица! – ворчала она, отодвигая подальше шоколадный торт. – Вы никак не хотите понять, что одно дело – быть просто талантливыми девушками, а совсем другое – кинозвездами.

Заморив червячка стаканом апельсинового сока, сухарями и свежими фруктами, сестры Грант отправлялись по киностудиям. Во второй половине дня они возвращались домой – уставшие и понурые: никто из продюсеров не хотел найти для них роль. Девушки ложились спать на часок, а потом, в четыре часа, спускались в гостиную и целый час занимались танцами. У фортепиано сидела сама миссис Грант, а Азали, затаив дыхание, смотрела, как Лилиан и Мэри грациозно двигаются по залу. Девочка не могла стоять спокойно, когда рядом танцевали – уже через пять минут она начинала двигаться в такт музыке, подражая движениям сестер.

Когда через несколько дней миссис Грант предложила Азали ходить с Лилиан и Мэри на занятия в школу танцев Беркли на бульваре Санта-Моника, ее радости не было предела. Она прыгала, смеялась и говорила, что она самая счастливая девочка во всем Голливуде. Ничто не привлекало ее так сильно, как танцы.

Содержание пансиона отнимало так много времени, что присесть поболтать Мисси и Розе удавалось лишь вечером, после ужина. Иногда разговор переключался на серьезные темы.

– Скажи мне, Мисси, – задумчиво проговорила как-то Роза, глядя на заходящее солнце, – а тебе не интересно, чем занят сейчас Эдди?

– Какое мне дело! Пусть занимается, чем хочет. Я уже три месяца его не видела и, надеюсь, никогда больше не увижу.

– А тебе не приходило в голову, что он мог нанять частных детективов и поручить им во что бы то ни стало найти тебя? Ведь у него в руках было огромное наследство. И вдруг в один миг все ускользнуло. Сомневаюсь, что он так просто успокоится.

– А он вообще никогда не успокоится, – махнула рукой Мисси. – Он одержимый. Пожалуй, ты права, Роза. Он ведь действительно может нас разыскать…

– Да что ты! – Заметив волнение подруги, Роза решила успокоить ее. – Да ему ни за что не придет в голову, что его бывшая жена открыла пансион в кинематографической столице Америки. Хотя… – Роза вдруг запнулась и с тревогой посмотрела на Мисси.

– Что ты хочешь сказать?! – спросила Мисси, со страхом глядя на Розу.

– Да нет, я просто думаю вслух. Видишь ли, Мисси, ты ведь легко нашла меня и без помощи частных детективов. Если не ошибаюсь, ты просто прошлась по голливудским школам и просмотрела списки учениц. А что если люди Арнхальдта пойдут по тому же пути?

– Какая же я идиотка! – воскликнула Мисси. – Я почему-то решила, что Эдди ограничится поисками пропавшей жены у Зигфельда, у мадам Элизы… Ну, сунет нос в другие нью-йоркские театры. Мне и в голову не приходило, что он может добраться и до Голливуда. А ведь это логично: безработная актриса с маленькой девочкой на шее – куда ей еще податься? Он ведь знает, что у меня нет денег!

– А что если поменять фамилию Азали? – предложила Роза.

– Нет, только не это, – встрепенулась Мисси. – Хватит! Один раз она уже поменяла имя и фамилию. Бедная девочка так окончательно запутается. Да и потом мы уже упустили время. Весь Голливуд знает ее как Азали О'Брайен. Есть только один выход: забрать ее из школы и нанять частного учителя. – При мысли о том, сколько это будет стоить, Мисси глубоко вздохнула: – Конечно, придется потуже затянуть пояса, но другого выхода я не вижу.

На следующий день в столовой появился новый предмет– школьная парта. Пять раз в неделю в пансион «Розмонт» приходила молодая учительница, оставившая в свое время работу в школе ради волшебного мира кино, и давала Азали уроки арифметики, английского, а также истории и географии – впрочем, последние два предмета учительница и сама-то знала весьма приблизительно.

– Но почему, почему я не могу ходить в школу с Рэчел и Ханной? – возмущалась Азали, размазывая по щекам слезы. – Почему я должна учиться дома? Я ведь так скучаю по школе… по другим девочкам… Зачем… ну зачем ты все это придумала, Мисси?

– Не расстраивайся, детка, – проговорила Мисси, гладя Азали по голове. – К сожалению, я не могу сейчас рассказать всего, но со временем ты обязательно поймешь, что у нас с тобой просто не было другого выхода. И потом, это ведь не на всю жизнь. Со временем ты сможешь ходить в школу.

Азали молча посмотрела на нее, а потом резко развернулась и побежала к себе в комнату. Когда девочка не вышла к ужину, Мисси отправилась к ней с подносом еды. Азали лежала ничком на кровати и, заслышав скрип открывающейся двери, отвернулась лицом к окну.

– Ну, пожалуйста, – ласковым голосом произнесла Мисси. – Поешь. Иначе ты проснешься от голода посреди ночи.

– Я не хочу есть, – пробурчала Азали.

– Но ведь надо обязательно поесть, – настаивала Мисси. – Чтобы стать танцовщицей, надо хорошо есть, иначе у тебя не будет сил поднять ногу.

– Не буду я никакой танцовщицей, – пробормотала девочка, зарываясь лицом в подушку.

Мисси выдержала паузу, а потом, поставив поднос на стол, спокойным голосом произнесла:

– Мне очень жаль, что ты так расстроилась, Азали. Если бы не обстоятельства, я ни за что бы не пошла на это. Пойми меня правильно, детка, у нас нет другого выхода. А сейчас, пожалуйста, встань с кровати и поешь. А потом приходи в гостиную. Миссис Грант обещала поиграть на пианино, а «Прекрасные купальщицы» собираются репетировать какую-то новую сцену.

Мисси была уверена, что, услышав это сообщение, Азали мгновенно вскочит с кровати и бросится в гостиную, но девочка и бровью не повела. Она по-прежнему лежала ничком, отвернувшись к окну, и ничего не говорила.

Когда через некоторое время Мисси зашла к Азали пожелать ей спокойной ночи, еда на подносе так и осталась нетронутой. Девочка лежала, отвернувшись; казалось, она спит. Мисси с тревогой посмотрела на ребенка и понесла поднос обратно на кухню.

На следующее утро Азали вышла к завтраку бледная и печальная. Она молча выпила стакан молока и с сомнамбулическим видом отправилась в гостиную, где ее дожидалась учительница мисс Валериан.

– Боже мой! – воскликнула Роза при виде девочки. – На ней же лица нет! Ох, Мисси, что мы с тобой натворили!

Мисси стало не по себе. Она поняла, на кого похожа сейчас Азали. Да, именно так выглядела княгиня Аннушка в минуты депрессий, когда она полностью отключалась и уходила в какой-то иной, ей одной ведомый мир. Мисси знала, что болезнь таит в себе страшную опасность. Она ведь была свидетельницей того, как учащались приступы непонятной тоски у матери Азали. Самое ужасное было то, что княгиня Аннушка находила в этих приступах какое-то особое удовольствие и не хотела возвращаться к нормальной жизни.