Законы Трампа. Амбиции, эго, деньги и власть - Майкл Краниш

За день до начала съезда Трамп обратился за советом к членам семьи о кандидатуре кандидата на пост вице-президента. И Пол Манафорт, и другие опытные политтехнологи полагали, что в этом качестве должен выступить пользующийся уважением чиновник-инсайдер, способный стать некой амортизационной прокладкой между Трампом и наиболее ортодоксальной частью политического истеблишмента. Внимание Трампа привлекали два видных партийных деятеля, отличающихся прямотой и дерзостью, порой превосходящие в этом его самого – Крис Кристи и бывший спикер Палаты Представителей Конгресса США Ньют Гингрич. Иногда у Трампа возникала идея назначения на этот пост какого-нибудь отставного военного из высшего командного состава – политически «незасвеченной» и туповато-исполнительной фигуры. По мере истечения времени для принятия решения этот вопрос мучил Трампа все больше, и он обратился за советом к старшим детям. Те приняли сторону Манафорта, настойчиво рекомендовавшего губернатора Индианы Майкла Пенса, но сам Трамп не был убежден в мудрости подобного выбора и продолжал колебаться вплоть до дня оглашения имени своего главного напарника.

Чаша весов склонилась в сторону Пенса, но при появлениях с ним на публике, казалось, Трамп чувствовал себя не очень комфортно: на первой же пресс-конференции он лишь представил кандидата в вице-президенты и удалился, оставив его на сцене в одиночестве. В совместном интервью в программе 60 Minutes на канале CBS большую часть беседы Трамп взял на себя. Стало ясно, что между этими политиками имеются некоторые расхождения по ряду вопросов. В частности, они не совпадали во взглядах на торговые отношения, иммиграцию и права сексуальных меньшинств. Тем не менее они выставляли себя единым фронтом в борьбе с ИГИЛ. Трамп обещал, что примет все меры, чтобы избавиться от этой организации как можно быстрее и собирается объявить ей войну. В этой же программе, столкнувшись с тем, что его новый вице-президент голосовал за войну в Ираке, Трамп ответил: «Это было давным-давно, и результаты того старого голосования меня сейчас мало волнуют». (Сам Трамп утверждал, что всегда выступал против введения армии в Ирак, но за шесть месяцев до начала войны на шоу Говарда Стерна говорил, что выступает за нападение).

– Но разве не вы сами критиковали Хиллари Клинтон за то, что она, как и Пенс, выступала за войну в Ираке? – «поймала» его ведущая Лесли Шталь.

– Пенс, как и все мы, иногда имеет право на ошибку, – ответил Трамп, посмеиваясь.

– То есть Пенс не такой, как Хиллари?

– Нет, Пенс не такой, – отшутился кандидат.

Между тем сама Клинтон не оставалась в долгу. Телевизионная реклама ее выборной кампании под названием Role Models[13] содержала сцены, где показывались дети, которые с широко раскрытыми глазами смотрели на выступления Трампа, позволяющего себе грубо оскорблять женщин, латиноамериканцев, мусульман, репортеров с ограниченными возможностями и СМИ в целом. Реклама завершалась эхо-фразой «Наши дети смотрят». В своих телевизионных выступлениях, направленных на подрыв имиджа Трампа, Клинтон говорила: «Никакой самодисциплины, никакого самоконтроля, никакого чувства исторического процесса. Он не понимает, что даже президент должен накладывать на себя некоторые ограничения».

Трамп, действуя в классическом стиле бывшего маккартиста «атакующей собаки» Роя Кона, ускорил свое наступление. Предоставив партийной верхушке оценивать выбранную им кандидатуру на пост вице-президента, он был полон решимости действовать на съезде такими же способами, как и в праймеризах. Рекламная линейка его сторонников состояла из звезды реалити-шоу Duck Dynasty Вили Робертсона («Америка находится в плохом состоянии… Дональд Трамп вернет нас к прежнему процветанию»), популярного актера Скотта Байо («Никто сейчас не чувствует себя хорошо. Нам нужен Дональд Трамп, чтобы это исправить») и исполнительного директора UFC[14]. Они представляли собой ораторов от лица простого народа, обращавшихся к «синим воротничкам» белой Америки. Развлекательная программа съезда напоминала собой плей-лист музыкальных групп на пригородных радиостанциях 1970-х годов: Lynyrd Skynyrd, Three Dog Night, The Doobie Brothers. За ними с призывами голосовать за Трампа следовали Kid Rock, Blues Traveler и Rascal Flatts. «Давайте сделаем Америку снова настоящей Америкой» – продолжал сплачивать веселящуюся толпу Скотт Байо.

Республиканские лидеры в завуалированной форме акцентировали внимание на межрасовом составе съезда. В кадр часто попадали и чернокожие, и латиноамериканцы и иммигранты, но действительность слишком сильно расходилась с реальностью. По данным республиканского национального Счетного комитета, среди 2472 официальных делегатов съезда в Кливленде числилось лишь 18 афроамериканцев (для сравнения – в 2004 году их было 167). Трамп по-прежнему надеялся на их голоса на выборах, но история его противоречивых заявлений во время гонки сделала свое дело. По данным предварительных опросов, на стороне Клинтон было 89 % чернокожих избирателей против 4 % у Трампа. За всю историю Республиканской партии это был беспрецедентный спад. В 2004 году Джордж Буш набрал 11 %, и многие полагали, что ключ к его победе заключался именно в этом. На съезде Трампа поддерживало лишь несколько афроамериканских делегатов. В их число входил Джеймс Эванс, глава Республиканской партии Юты, умело манипулирующий своим цветом кожи на общем «белом» фоне. На выборах 2012 года Эванс активно «проталкивал» кандидатуру Ромни, но когда тот потерпел поражение, лично встретился с Трампом. Как пояснил Эванс, демократические «правила съема» заключаются в том, что белый кандидат-республиканец по определению не может быть расистом. «Давайте взглянем на политику, проводимую левыми партиями, – рассуждал Эванс. – Она же отпугивает от себя черное сообщество. А теперь ответьте, кто же является бо€льшим расистом».

Съезду в Кливленде предшествовал ряд жестких пугающих событий: попытка переворота в Турции, теракт на побережье в Ницце, убийство полицейских в Далласе и Батон-Руже. Все это было представлено на съезде, как калейдоскоп ужасов и череда чуть ли не глубоко законспирированных заговоров. События подобного рода должны были еще более накалить нервную атмосферу в обществе и убедить электорат в окончательной недееспособности действующего руководства страны. «Мир – это мрачное и страшное место, – заявил делегатам бывший «морской котик» Маркус Латтрелл, в свое время получивший тяжелое ранение в Афганистане. Далее последовал ряд аналогичных выступлений. Вот лишь несколько выдержек: член Палаты представителей Конгресса от Техаса Майкл МакКол: «Наши города напоминают крепости, стоящие на холме в осажденном кольце. Пришла пора вернуть нам нашу страну»; шериф округа Милуоки, Висконсин, Дэвид Кларк: «Движение активистов против насилия в отношении чернокожих Black Lives Matter, по сути, привело страну к коллапсу общественного порядка. Я называю это анархией»; актер Антонио Сабато-младший: «Барак Обама является «абсолютным» исламистом».