Побег - Евгений Сухов

Имя своего благодетеля он узнал, когда вышел на волю и вернулся в Питер. Это был Шрам. Без долгих предисловий он сообщил Шейху, что наступило время отрабатывать схаванный на дармовщину хлебушек, и предложил место в своей бригаде.

Шейх стал выполнять отдельные поручения Шрама по выбиванию долгов. Платил шеф щедро, и Шейх, который поначалу насторожился, стал преданно ему служить. Через год Шрам посадил Шейха в Кронштадт — на контроль пункта таможенной очистки. В редких случаях Шейх продолжал выполнять разовые поручения босса, отстреливая неугодных.

Неожиданная и нелепая гибель Батона в Москве внезапно обернулась для Шейха крупным повышением — его назначили личным телохранителем шефа. С Батоном у него всегда были нормальные, даже приятельские отношения. Несколько раз он наезжал на дачу, где Батон командовал охраной какой-то бабы с мальчиком. А теперь ему в основном приходилось быть при Шраме, везде его сопровождая.

Шейх держался за свое место руками и ногами. Сидя в зоне, он даже предположить не смел, что судьба забросит его так высоко. Шрам доверял своему телохранителю, и Шейх отвечал ему собачьей преданностью. Сейчас, когда все вроде бы шло к тому, что шеф, как поговаривали в его окружении, мог стать смотрящим по России, Шейх с особенным тщанием следил за его безопасностью.

И вдруг такой прокол. Шейх знал, что вина за похищение ляжет на его плечи, и Шрам, оставшись в живых, оторвет ему башку. Он простит Шейха только в одном случае — если Шейх вырвет его из лап неведомых похитителей.

Он связался по рации с охраной в «пентхаусе» и приказал задержать всех оставшихся в зале гостей. У него на мгновение мелькнула мысль, что похищение могли организовать московские гости. Но он отогнал эту мысль как совершенно дурацкую.

И тут заголосил мобильный телефон. Шейх даже вздрогнул. Он носил эту престижную игрушку всего неделю и еще не успел привыкнуть к ее писку.

В трубке послышался глухой, как из колодца, голос Шрама, заглушаемый урчанием автомобильного мотора.

Когда Варяг отлепил пластырь от рта Шрама и вынул кляп, тот длинно и грязно выругался осипшим голосом. Варяг и Гепард терпеливо и даже с каким-то пониманием выслушали его тираду. Потом Варяг спокойно сказал:

— Ну, теперь можешь говорить.

— Что? — даже как-то удивился Шрам.

— Говори, — повторил Варяг.

— Чего говорить-то? — Варяг пожал плечами:

— А чего хочешь говори. Лишь бы для твоего здоровья было полезно. Можешь рассказать, как убил Ангела, к примеру. — Голос Варяга все еще оставался спокойным, но глаза угрожающе сверкнули. — Или — как убил Вику… Как Графа продал. И про Егора Сергеевича тоже можешь рассказать.

Он говорил совсем тихо, но в голосе его была такая ненависть, что Шрам поежился. Гепард с интересом смотрел на Варяга.

— Нестеренко не я уничтожил! — вдруг заявил Шрам. — Не те у меня, знаешь, полномочия…

— Не те? — удивился Варяг. — А какие у тебя полномочия?

Шрам вдруг сорвался.

— Ты что думаешь, ты такой крутой?! — заорал он. — Думаешь, меня связал — и все?! Ну, грохнешь ты меня, так они другого найдут на твое место!…

— Кто — они? — спокойно спросил Варяг.

— Все меняется, Варяг, — стараясь говорить убедительно, сказал Шрам. — Ты больше не нужен. Они создают свою систему, и ты в нее не вписываешься, понимаешь?!

— А ты — вписываешься?

— Я — вписываюсь! — снова крикнул Шрам. — Потому что мне насрать на то, кто именно стоит у руля, понимаешь?! Мне на это глубоко насрать! Мне личные амбиции ни к чему! Мне — лишь бы братва на зоне была сыта, и чтобы дело воровское…

— Заткнись! — негромко, но жестко сказал Варяг. — Ты, сука продажная, про воровское дело лучше молчи. Говори, где моих держишь?

Шрам все еще глотал слюну, силясь прийти в себя от едва не придушившего его кляпа.

— Ты что это шутки шутишь, Варяг? Будто сам не знаешь — на даче моей в… Разве твои люди туда не наезжали?

Варяг грозно посмотрел на связанного.

— Ты мне зубы не заговаривай. Я по твоей милости, сука, на сучьей зоне парился, где тебе самое место, чуть не подох, потом в такие передряги попал, что тебе, гаду, и не снилось. Так что мне недосуг было к тебе на дачу заезжать.

И снова Шрам прикусил язык, не понимая, то ли дурит его Варяг, то ли и впрямь не он развернул на него охоту…

— Вот теперь звони своей братве, — продолжал Варяг. — Скажешь — пусть привезут Светлану и сына к цементному заводу под Петергоф. Я тебя на них обменяю. И чтоб с ними был один человек и один водитель. Ясно?

— А где гарантии? — прохрипел Шрам. — Где гарантии, что твои шакалы меня не угрохают?

Варяг, с трудом сдерживая ненависть, бросил сквозь зубы:

— Гарантия у тебя одна — надежда на мое честное слово законного вора. Хотя тебе, падла, этого все равно не понять.

Шрам набрал номер Шейха.

— Але! Шейх!

— Я, шеф! — гаркнул телохранитель. — Что случилось? Ты знаешь, что во дворе тут двоих ребят замочили?

— Меня слушай!

— Да, шеф, слушаю.

— Вот что… — Голос Шрама был сиплый, он говорил с трудом, будто его кто-то держал за горло. — Поезжай сейчас на дачу, бери женщину и мальчика и рви в Петергоф. Там на въезде найдешь старый цементный завод. Понял?

— Понял, шеф. Только…

— Что-о?!

— Куда их там деть? Кому их сдать?

— Мне сдашь! Вытащишь их оттуда — обменяешь… — Тут он слегка запнулся. -…на меня!

— Ага, ясно! Я так понимаю, там… без мочиловки не обойдется, а?

— Действуй! И чтоб в машине было не больше двух человек: ты и водитель. Такое условие. — Коротко приказал Шрам и дал отбой.

Светлана проснулась как от толчка. Вскочила, подбежала к окну. За лесом едва брезжил рассвет. Было часа четыре. Она услышала, как распахнулись ворота дачи и во двор въехала машина. Хлопнула дверца — из машины, по-видимому, кто-то вышел. Открытая форточка дозволила Светлане услышать разговор.

— Все тихо? — раздался незнакомый мужской голос.

— Вроде как, — откликнулся сонный охранник.

— Иди, поднимай людей. И этих буди — бабу с пацаном. Поедем сейчас. Быстро!

— Куда, Шейх?

— Разговорчики! — строго прикрикнул тот, кого охранник назвал Шейхом. — Там узнаешь.

Захлопали дверцы, раздался топот бегущих ног. Топот, казалось, наполнил весь дом.

Светлана отпрянула от окна. Неужели все, неужели это конец? Куда их повезут?… Она ощутила, как отнимаются от страха ноги. Но все же смогла добрести до двери и забарабанила в косяк.