Кольцо Пяти Драконов - Гейл Линдс

— Идеально! — воскликнул он, и все присутствующие в'орнны разразились аплодисментами. Тогда юноша повернулся к Джийан и сказал с пародией на вежливость: — Теперь ты. Прошу!

Когда Джийан подняла лук, он добавил:

— Я с удовольствием прицелился бы за тебя.

— Не сомневаюсь, — ответила она под хор в'орннского смеха — грубого, хриплого, животного звука, раздражающего тонкий слух кундалиан. — Но я не собираюсь проигрывать.

Эта реплика вызвала тихое, мелодичное журчание от небольшого количества кундалиан в толпе. Джийан понадобилось мгновение, чтобы уголком глаза рассмотреть их. Она не обманывалась: одобрение не означало любви к ней, любовнице регента. Возможно, они презирали ее чуточку меньше, чем господ-в'орннов. А вполне возможно, они ненавидели ее даже больше, ибо, конечно, считали предательницей.

Это был ее народ, и однако, глядя на них, грязных и несчастных, она не чувствовала ничего... или почти ничего. Возможно, их приговор ей был справедлив, ибо истина заключалась в том, что она считала в'орннов своими... по крайней мере Элевсина и Аннона. Она не скучала по Каменному Рубежу, родной деревне, — хаотичному лабиринту немощеных улиц, постоянному напряжению из-за набегов в'орннов, ужасу перед их случайными и беспорядочными убийствами и избиениями невинных кундалиан.

Правду сказать, из-за Дара Джийан чувствовала себя чужой в монастыре Плывущей Белизны, где ее и Бартту учили на рамаханских жриц. Кундалианская жизнь начала разрушаться, а набеги кхагггунов довели запуганную округу до состояния практически полного бессилия. Здесь, в Аксис Тэре, по крайней мере был порядок и всеобъемлющее ощущение цели. Разумеется, это был в'орннский порядок и в'орннская цель. Но регент, Элевсин Ашера, отличался от большинства в'орннов. Он не считал кундалиан низшими существами, рабами, животными, не имеющими души (так смотрели на мир в'орнны, а не кундалиане, которые знали, что каждое животное обладает не только уникальной душой, но и уникальным опытом). Вот почему для него она была возлюбленной, а не просто собственностью, как полагали другие в'орнны. В полном уединении дворца он позволял ей поклоняться Миине, смешивать снадобья и припарки, чтобы лечить и укреплять его и Аннона, заниматься колдовством, к которому у нее был врожденный Дар. И самое главное, он не испытывал ее кундалианское сердце, а скорее старался понять его. У них были свои секреты, за которые, достигни хоть один враждебного или ревнивого слуха, Элевсина наверняка осудили бы даже гэргоны.

Вот почему он сосредоточился на За Хара-ате, великом эксперименте, не побоявшись враждебности Веннна Стогггула и множества других в'орннов из Великих и Малых каст ради строительства первого города, где в'орнны и кундалиане свободно торговали бы, обменивались информацией, учились бы друг у друга.

Джийан очнулась от задумчивости, осознав, что все взгляды сосредоточены на ней. И какая собралась толпа!.. Она вытащила из колчана стрелу, провела кончиками пальцев по гладкому длинному древку, положила на лук.

— Не знаю, чего ты суетишься, — сказал Курган. — Чтобы выиграть, тебе надо расколоть мой стержень. Твоя стрела не сможет повредить в'орннский сплав. Признай поражение.

Джийан снисходительно улыбнулась, прицелилась в дерево и до предела натянула тетиву. Толпа притихла. Затем подняла лук, пока стрела не оказалась нацелена вертикально вверх, и выстрелила.

— Ты рехнулась? — воскликнул Курган, когда стрела унеслась в небо. Он повернулся к ожидающей толпе. — Несчастная безумна, друзья мои. Вы видели своими глазами. Целиком и полностью безумна.

Стрела пролетела по дуге и устремилась вниз. Ей показалось странным, почти комическим дружное движение длинных безволосых черепов в'орннов, следящих за полетом. С тихим музыкальным звоном стрела вонзилась в землю у корней дерева.

— Ага! Ничего другого и не следовало ожидать от хилого кундалианского оружия! — воскликнул Курган, уже начавший победный марш к сэсалу.

— Не трогай стрелу, — раздался за спиной голос Джийан, но Курган, подбадриваемый толпой и своим триумфом, не обратил внимания. Дойдя до дерева, он схватил стрелу, чтобы вытащить ее из земли, и тут же выпустил, вскрикнув так, что зрители дружно ахнули.

— Ой-ой! Горячо! — Курган замахал покрасневшей рукой в воздухе. — Эта штука жжется!

Действительно, возле оперенного конца стрелы началось какое-то движение. Стрелу окружила дымка — такая появляется в знойные дни, когда воздух кажется плотным и покрывается жаркой рябью. Неужели оперение таяло? Нет, перья согнулись и на глазах завороженных зрителей превратились в лозу — темно-темно-зеленую, почти черную. Лоза быстро пустила побеги, которые буквально нащупали ствол сэсала и обвили его. На побегах появились зазубренные листья странной формы, каких никто — ни кундалиане, ни в'орнны — до сей поры не видел. В два счета побеги добрались до царапины, которую Джийан сделала на коре. Словно обладая собственным разумом, они оплели в'орннский стержень. На счет “три” стержень исчез из виду.

— Что это? — Курган упер руки в боки. — Что тут происходит?

Джийан, сияя легкой улыбкой, потянула за темно-зеленую плеть. Лоза обернулась вокруг тонкого запястья... рассыпалась в серебристую пыль и исчезла — так же быстро, как появилась. Ошеломленная толпа придвинулась, бормотание перешло в недоверчивый ропот. Металлического стержня не было.

Джийан выдернула стрелу из земли и хотела убрать в колчан, но Курган выхватил у нее деревянный стержень. Он потрепал оперение, провел пальцами по древку, по металлическому наконечнику... присмотрелся внимательнее... да, именно такой формы были листья лозы.

— Это что, колдовство? — пробормотал он.

— Да, колдовство. — Джийан завладела стрелой. — Кундалианское колдовство. — Пронзительный взгляд синих глаз был устремлен на Кургана. — Темное колдовство... Могущественное колдовство. Состязание закончено. Я победила.

— Победила? Победила? — взвыл Курган. — Как ты могла победить? Мой стержень вонзился в дерево, в самую середину. А твоя стрела даже не...

— Моя стрела вот. — Джийан подняла ее над головой, чтобы все видели. — А где твой стержень, Курган?

— Ты знаешь, где мой стержень! — Взбешенный Курган подскочил к дереву. — Если тебе нужны доказательства, я покажу! Вот где мой стержень... — Он умолк и растерянно провел руками по коре. — Где он? Где след?!

— Какой след? — спросила Джийан с вкрадчивой улыбкой, ибо на дереве не осталось никаких следов. Если не считать вертикальной черты, которую Джийан провела на коре, дерево было точно таким, как до состязания.

— Входите, Морка, — воскликнул Элевсин Ашера. — Сегодня нам есть что праздновать.

— Регент? — произнес Киннний Морка — высокий, массивный в'орнн с глубоким шрамом на левой стороне сияющего черепа. Четыре золотых солнца на пурпурной кремниево-полимерной форме выдавали в нем командующего хааар-кэутов — кхагггунов, отобранных Элевсином, обученных самим Моркой и подчиненных лично регенту.