Ужин начинается в полночь. Семь жутких историй - Росс Монтгомери

Я сразу сел и замер. В комнате было так темно, что я не видел даже своих рук. Снаружи яростно завывала метель, но я слышал и другие звуки.

Царапанье…

Звуки раздавались за стеной.

В ужасе я вскочил с кровати и прислушался. Нет, мне не показалось: кто-то действительно царапал стену моей спальни. Но это точно была не крыса или мышь. Я отчетливо слышал медленный, жуткий скрежет человеческих ногтей. Более того, по звукам я даже мог следить за передвижением незнакомца…

Но это было не все. Еще я слышал человеческий голос:

– Пожалуйста… Пожалуйста…

Я стоял, боясь пошевелиться. Сердце бешено колотилось. Скрежет тем временем переместился в коридор и растворился во тьме. Я понял только одно – в стенах Кенсингтонского поместья жил узник.

Неужели такое возможно в наши дни?

Наконец я набрался смелости, включил ночник и спешно оделся. Надо было уходить, ничего хорошего меня здесь не ждало. Я больше не хотел оставаться в этом ужасном доме ни на секунду. Я повернулся, чтобы взять свою сумку…

И остановился. На прикроватном столике я заметил книгу в черной обложке, на которой было написано:

Тайный дневник Элизы Кенсингтон

Не знаю, почему я сделал это, почему просто не убежал. Но что-то подсказывало мне, что эта книга объяснит все, что здесь происходит. Я поднял книгу, открыл ее потемневшие страницы и прочитал первые строчки, написанные торопливым корявым почерком:

Если вы читаете эту книгу, то знайте две вещи: меня зовут Элиза Кенсингтон и меня держат в плену в моем собственном доме.

Мое сердце забилось с бешеной скоростью. Это был тайный дневник девочки, написанный почти сто лет назад.

Я не знаю, что меня ждет, но здесь, в Кенсингтонском поместье, прямо сейчас совершается ужасное преступление. Если я не оставлю эту записку, то, возможно, никто и не узнает о моей страшной судьбе, а все мои страдания будут напрасны!

Я не мог поверить своим глазам, поэтому присел на кровать и продолжил читать жуткую историю, случившуюся задолго до моего приезда.

Мои родители были лордом и леди Кенсингтонскими, они обожали меня, а я обожала их. Никогда в жизни мне не приходилось встречать более добрых и любящих людей. Они хотели лишь одного, чтобы я всегда была счастлива.

Но неделю назад… мой мир разрушился.

Мои родители отправились в морское путешествие. Их корабль попал в страшный шторм и утонул. Никто не выжил… и в двенадцать лет я стала круглой сиротой. У меня не было ни братьев, ни сестер, которые могли бы присматривать за мной. Все родственники моего папы давно умерли. Мама рассказывала, что у нее есть два очень дальних кузена, но она никогда их не видела, поэтому разыскать их не удалось.

Так что я была отдана в руки двух самых жестоких существ на свете – мистера Боггса и мистера Алсера[4]. Они – крестники кузины тети моего папы, единственные живые родственники, которых смогли отыскать юристы. Они оба приехали в поместье сегодня утром, привезя с собой вонючий запах табака и бекона. Они не носят носки.

Невозможно точно сказать, кто из них хуже. Боггс – неряшливый, грязный, низкорослый и бесформенный, как мясной фарш. Алсер – неразговорчивый, стриженный под горшок, костлявый проныра с жестокими желтыми глазами. Он мозг операции, что многое объясняет.

– Так! Эта та самая девочка, да? – спросил Боггс, зловеще ухмыльнувшись и обдав меня перегаром. – Коротышка, за которой мы должны присматривать?

Я была шокирована, ведь это было первое, что сказали люди, которые должны опекать девочку, потерявшую родителей. Но мама и папа всегда учили меня быть вежливой с другими, какими бы плохими они ни были, поэтому я поприветствовала их самой теплой улыбкой.

– Здравствуйте, дяденьки! – сказала я. – Очень приятно поз…

– Закрой варежку, задрыга! – резко перебил меня Алсер. – Давай кое-что проясним прямо здесь и сейчас: мы не хотим тут находиться! Из-за тебя наша беззаботная холостяцкая жизнь подошла к концу, и тебе придется сильно постараться, чтобы загладить свою вину.

Я не могла поверить своим ушам – этим двум избалованным ленивым крысам было наплевать на меня.

– В таком случае, – сказала я, – можете убираться отсюда. Простите, что потратила ваше время. Не смею больше задерживать.

Боггс и Алсер обменялись взглядами и рассмеялись.

– Никуда мы не пойдем! – сказал Боггс. – Мы твои опекуны, девочка… А это значит, что до восемнадцати лет ты – наша собственность! Твои тупые родители не оставили нам ни цента, но мы уже придумали, как заработать на тебе…

– Совершенно верно! – сказал Алсер. – У нас большие планы на тебя, моя девочка. Огромные планы!

На этих словах они затолкнули меня в спальню и заперли дверь. Сейчас я слышу, как они внизу пьют вино моих родителей и кричат на слуг.

Понятия не имею, что ждет меня впереди. Может, они отправят меня в работный дом? Отрежут мне волосы и отдадут их продавцам париков? Сделают меня своей рабыней? Но что бы ни случилось, я должна помнить, что я из рода Кенсингтонов. Мы сильные и никто не может нас сломить.

День 1

Сегодня утром Боггс и Алсер выбили дверь в моей спальне и, не церемонясь, стащили меня с кровати.

– Живо спускайся вниз, коротышка! – закричал Боггс. – Пора учить уроки.

Я растерялась:

– Какие уроки? Сегодня воскресенье, и мои учителя по естественным наукам и математике приедут только завтра.

– Естественные науки? Математика? Брр… Забудь про этот мусор. С сегодняшнего дня ты будешь заниматься исключительно по Кенсингтонской системе.

Я ничего не слышала про Кенсингтонскую систему, про нее вообще никто и никогда не слышал. Боггс и Алсер изобрели ее вчера вечером за выпивкой. Боггс хотел назвать ее «Системой Боггса», а Алсер – «Системой Алсера». Но в итоге им удалось найти компромисс.

– Такой хорошенькой маленькой девочке, как ты, книги не принесут никакой пользы, – пояснил Алсер.

– Тебе пора наконец-то стать настоящей леди, на которой захочет жениться богатый принц.

– Совершенно верно, – хихикнул Боггс.

– Он женится на тебе, а нам заплатит кругленькую сумму за знакомство с тобой.

Я наконец раскрыла их коварный план. Они планируют дождаться моего совершеннолетия, чтобы потом продать меня какому-нибудь иностранному принцу, как корову или лошадь!