Новая Ты - Кэролайн Кепнес

Ловлю машину, водитель забивает в навигатор адрес «Голливудских лужаек». Интересно, Эми тоже ехала на такси? Или на автобусе? И еще интересно, когда же я наконец прекращу постоянно о ней думать. Хочется секса. Выезжаем на бульвар Ла Сьенега, и от гламурного блеска начинает резать глаза. По улицам как ни в чем не бывало посреди бела дня разгуливают девицы в откровенных вечерних нарядах и болтаются карикатурные бездомные, как из комедии «Без гроша в Беверли-Хиллз». Когда сворачиваем на Франклин-авеню, сердце заходится – Эми, Эми, Эми. Дрожащими руками открываю дверь, делаю шаг из машины и… тут же вляпываюсь в свежее собачье дерьмо.

– Черт!

Голова гудит от солнца и водки. Водитель смеется.

– Привыкай, здесь любят песиков, чувак.

В реальности «Голливудские лужайки» выглядят как трущобы из фильма «Карате-кид». При входе горит вывеска «ПОМЕСЯЧНАЯ АРЕНДА». Когда я поднимаюсь по лестнице, из-за дверей тесных маленьких квартирок доносится лай. Интересно, может, за одной из них скрывается Эми? Скоро узнаем. В Нью-Йорке эта лживая бродяжка снимала комнату с понедельной оплатой. Надо было сразу заподозрить неладное. Да, когда в штанах эрекция, в голове ветер.

Харви выглядит старше, чем на фотографиях. На его вощеные изогнутые брови смотреть противно. Я не перебиваю, когда он начинает болтать о своих выступлениях, и соглашаюсь с ним выпить. Он радостно сообщает, что моя квартира на первом этаже, рядом с его офисом. Я судорожно перебираю в голове вежливые отмазки на будущее, чтобы избежать его общества.

– Должен предупредить тебя, новобранец, – говорит он, хлопая меня по плечу. – Это не Нью-Йорк. Будешь переходить улицу в неположенном месте – влепят штраф.

– Я слышал, что в Эл-Эй не любят пешеходов, но это же просто смешно.

Харви расплывается в улыбке.

– Вот именно «просто смешно». Я точно так же сказал, когда увидел в первый раз Джо Рогана по телику. Прав я или абсолютно прав?

Разговоры о телевизионных комиках – ниже падать просто некуда, и поддерживать их – все равно что смеяться, когда ребенок ругается матом. Поэтому я меняю тему:

– Судя по вывеске снаружи, жильцы тут надолго не задерживаются?

– Мечты, знаешь, не всем удается воплотить. А что, есть друзья, которые ищут квартиру?

– Ага. – Теперь надо действовать осторожно. Если я скажу, что ищу Эми Адам, то, когда она исчезнет, подозрение падет на меня. – Есть у меня одна знакомая… Только она одна никогда не селится, предпочитает подселяться.

У этой пиявки никогда не было собственной квартиры.

Харви кивает:

– Если бы мне давали по пять баксов за каждую цыпочку, которая согласна спать на раскладушке, лишь бы платить половину… – Он мотает головой. – Я мог бы этими пятерами все стены у себя обклеить. Прав я или абсолютно прав?

Харви знакомит меня с жильцом по имени Дез. Типичный бандюган. Живет, как и я, на первом этаже и выглядит как четкие пацаны из клипов Эминема 2000-х годов. У него есть собака Литтл Ди и важное напутствие для меня.

– Не трахай. Дилайлу. Прилипнет.

– Обещаю.

Это полезное знакомство. Мне пригодится человек, свободно владеющий языком калифорнийских «падонков» образца девяностых и знающий, где достать ксанакс и наркотики.

Харви вытаскивает ключи от моей квартиры и сообщает, что парни тут не слишком тактичные, а Дилайла – милая и дружелюбная девушка (то есть озабоченная и распутная в переводе на человеческий язык).

– Я тут, знаешь, типа ведущего ток-шоу, все приходят и вываливают свои проблемы. Так что не стесняйся, брателло. У нас все по-простому, как в «Гриффинах».

– Обязательно, – вру я.

– Прав я или абсолютно прав?

Сколько можно? Похоже, он сам себе приплачивает, чтобы повторять эту дурацкую фразу не реже двух раз в час.

В моей квартире воняет тухлыми апельсинами и курицей. И все вокруг розовое. Девица, которая жила тут до меня, Брит, – съехала спешно и не по своей воле.

– Родители нагрянули, – поясняет Харви и включает розовую лампу, высвечивая на стене репродукцию Кандинского. – Половину их денег она спустила на то, чтобы сделать себе новый нос, остальное – на то, чтобы набить его кокаином. В конце концов из него хлынула кровь, и она загремела в больницу. – Качает головой и гладит вызывающе розовый диван. – Из этой истории должна получиться отличная шутка. Надо раскрутить… А тебе, брателло, крупно повезло: и диван, и курица, и телик – все в твоем распоряжении. Родители велели выкинуть, но зачем же разбрасываться хорошими вещами…

Один плюс – в «Икею» ехать не придется.

– Конечно. Супер! – поддакиваю я.

Харви хватает мусорное ведро.

– А вот тухлятину я, пожалуй, выкину. Ты не возражаешь, брателло?

Получилось почти забавно – в первый раз за все знакомство.

На кухонном столе новенький набор фирменных ножей от Рейчел Рей. Достаю один – острый. Пригодится. Только рукоятки больно веселенького оранжевого цвета. Заваливаюсь на диван. Чехол измазан тайским соусом и засохшей спермой. Кандинский напоминает о Нью-Йорке, Нью-Йорк – о сексе.

Раздается стук в дверь, и в комнату вламывается девица, похожая на тех, что я видел из окна такси: на каблуках, размалеванная, в обтягивающем платье. Секси, конечно, но не настолько, как ей кажется. Такой человек мне тоже здесь нужен. И желательно без трусов, с раздвинутыми ногами прямо здесь и сейчас.

– Спокуха! Я Дилайла. Пришла за своим блендером.

Еле удерживаюсь, чтобы не рассказать, как ее за глаза называют липучкой. Впрочем, тарахтит она как пулемет, так что даже при желании слова не вставить. Работает Дилайла в ночную смену (как поговаривают), живет прямо надо мной – «заранее извини за шум, стены здесь бумажные» – и хочет забрать блендер, который ей обещала эта «чертова кокаиновая шлюшка». Без стеснения заглядывает подряд во все шкафы и с грохотом захлопывает дверцы.

Она кипит от ярости. Может, догадывается о всеобщем заговоре против ее вагины? Тычет в Кандинского.

– Вообще-то это тоже мое. Но, похоже, картинка в твоем вкусе, да? Поди, даже знаешь, кто художник?

– Эндрю Уайет[4].

– Молодец, не то что Брит. Харви «Заткнитесь» рассказал о ней?

Ясно, значит, тут у всех есть погоняло.

– Немного. Как я понял, печальная история.

Дилайла сообщает, что Брит явилась в Эл-Эй, чтобы стать актрисой, но кончила шлюхой.

– Ее в Вегас пригласили. Она еще меня с собой зазывала. Говорила, повеселимся на халяву, отдохнем – и домой.