Тайна бумажных бабочек - Александра Шервинская

Как я заметила тоненькую полоску, разрезавшую стену от пола до потолка между кухней и облюбованной мной комнаткой, я потом и сама себе объяснить не могла: просто вдруг показалось, что среди абсолютного бедлама выделяется кусочек, где мусора чуть-чуть поменьше. Нет, там тоже был жуткий беспорядок, но какой-то другой. Словно кто-то специально попытался его изобразить. А может быть, сработали мои способности, позволяющие видеть сквозь любые мороки и иллюзии, кто знает…

Подобрав длинную серую юбку, чтобы не испачкать её окончательно, я шустро перебралась через остов чего-то, что лет тридцать назад было, судя по обломкам, диваном. При ближайшем рассмотрении я смогла обнаружить, что стену рассекает тонкая щель, которая, как ни странно, ни паутиной не затянута, ни пылью не забита. А это означает что? Правильно — то, что ею каким-то загадочным образом регулярно пользуются. Осталось понять — каким именно.

Начать решила с самого простого: поозиравшись и махнув рукой на таки безнадёжно запылившуюся юбку, подняла какую-то тонкую острую железку и решительно ткнула ею в щель. Стена отреагировала совершенно предсказуемо, а именно — не отреагировала никак: как стояла, так и продолжила монументально возвышаться метров на пять в высоту.

Я задумчиво хмыкнула, поудобнее взяла железку и стала пытаться засунуть её в любую дырочку, хотя бы отдалённо напоминающую замочную скважину. Через пятнадцать минут, убедившись в отсутствии потенциального замка, я начала методично нажимать на все выступы — а вдруг сработает система противовесов или ещё что-нибудь столь же полезное. Прошло ещё полчаса — стена мужественно держалась.

Я устала, вспотела и разозлилась. Пока в поединке характеров «Глория — Стена» последняя побеждала с разгромным счётом. Но не на ту напала, так что если в самом начале я пыталась найти решение загадки просто потому что меня заинтересовал сам факт наличия этой щели, то теперь это стало уже делом принципа.

Я воинственно нахмурилась, сдвинула неимоверно мешающую дурацкую шляпку на затылок, подтянула рукава и взялась за дело всерьёз. Отыскав взглядом более или менее устойчивый стул, подтащила его к загадочному месту, придвинула к стене, для большей устойчивости подперла каким-то ящиком и, в очередной раз помянув недобрым словом образ провинциалки, которая никак не могла ходить в брюках, не слишком изящно взобралась на упомянутый предмет мебели.

Рассматривание таинственной щели со стула ничего принципиально не изменило: способ выяснить, что же это, так и не обнаружился. Минут десять я из чистого упрямства ещё понажимала на всякие выступы и бугорки, потыкала своей железкой куда только смогла дотянуться и вынуждена была признать своё полное поражение.

Когда я, тяжко вздохнув, спрыгивала со стула, то, естественно, зацепилась длинной юбкой за какой-то угол, чуть не упала носом в вековую грязь и сильно оцарапала ладонь той самой железякой, которую пыталась приспособить к роли ключа. Зашипев рассерженной кошкой и не найдя, за что схватиться, чтобы не упасть, я, выронив опасный предмет, оперлась испачканной кровью ладошкой на стену рядом с вредной щелью.

И снова чуть не оказалась сидящей (или лежащей — это уж как повезло бы) на захламлённом полу, так как часть стены, мягко дрогнув, чуть выдвинулась вперёд, а затем медленно и абсолютно бесшумно поползла в сторону. Забыв о боли в поцарапанной руке, я отряхнула пыльную юбку, извлекла из кармана платочек, вышитый дебильными розовыми цветочками, перетянула кровоточащую ладонь и с храбростью, граничащей с глупостью, заглянула в открывшийся проход.

За так внезапно отодвинувшейся стеной обнаружилась небольшая площадка, от которой куда-то вниз вела старинная витая лестница, совершенно, между прочим, чистая и аккуратно подсвеченная небольшими магическими светильниками, расположенными на стенах. Она абсолютно не выглядела заброшенной, поэтому я, глубоко вздохнув, решительно шагнула на первую ступеньку. Надеюсь, шеф никогда не узнает об этом моём поступке, так как соваться в неизвестный и однозначно секретный ход в заброшенном поместье, не имея никакой страховки, — верх авантюризма.

Честно говоря, я слегка опасалась, что, как только я ступлю на лестницу, дверь за моей спиной коварно закроется со зловещим скрежетом и мрачным потусторонним хохотом. Но ничего подобного не произошло — стена скользнула на прежнее место совершенно бесшумно. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. И без того как-то не по себе: только оказавшись на лестнице я задумалась о том, а как я, собственно, планирую отсюда выбираться? Ну ничего, в крайнем случае — снова чем-нибудь поцарапаю руку, мне для такой хитроумной стены даже крови не жалко, честное слово.

Не скажу, что я очень боялась: батюшкин замок был насквозь пронизан тайными ходами и секретными лазами, точное число которых не знал никто, как мне кажется. Я с детства привыкла лазить по таким потайным лестницам, поэтому шагала вниз достаточно уверенно.

Воспоминания о доме, как всегда, повергли меня в состояние грусти, приправленной изрядной долей злости. С одной стороны, я скучала и по отцу, и по братьям, но существовать в одном доме с этой белобрысой мерзавкой, которая как-то сумела внушить отцу, что он должен на ней жениться, — выше моих сил.

Машинально отмечая боковые отводы для поступления свежего воздуха, остатки какой-то росписи, я высматривала или боковое ответвление, или дверь. Куда-то же эта лестница должна вести? Вряд ли ход тянется аж до летней королевской резиденции: убирать устанешь. Хотя тогда этому поместью вообще цены нет. Однако пока лестница ведёт исключительно вниз. Еще пара миль, и я наверняка доберусь до входа в Нижний мир. Интересно, как меня там встретят? А принципе, если очень хорошо попросить, наверное, можно договориться насчёт экскурсии: ну а что? Когда ещё оказия выдастся…

В дверь я уткнулась совершенно для себя неожиданно. В хорошую такую дверь, прочную, сделанную, как говорится, на века. Будучи барышней воспитанной, я не стала вламываться в незнакомое помещение, а очень вежливо постучала.

За дверью что-то громыхнуло, и я с удивлением подумала, что неужели таки добралась до Нижнего мира? Сейчас как откроют, да как затащат…и всё. Никто ведь и никогда не найдёт…

Дверь распахнулась, и на пороге вместо привратника Нижнего мира с рогами и алыми глазами я увидела высокого худощавого молодого человека, в клеёнчатом переднике, завязанном поверх знавшей лучшие времена чёрной рубашки. Брюки того же практичного цвета были заправлены в высокие сапоги. Встрёпанные тёмно-русые волосы напоминали воронье гнездо. Воспитанные люди говорят о такой причёске — «находились в художественном беспорядке». Глаза рассмотреть было невозможно, так как они прятались за окулярами, какие обычно используют алхимики во время опытов.

— Здрасьте, — от неожиданности я растерялась и напрочь забыла о правилах поведения, — а вы кто?

— Хороший вопрос, — кивнул мужчина, явно тоже находясь в неком недоумении, — а вы?

— Я первая спросила, — упёрлась я, и незнакомец слегка улыбнулся, — джентльмен представляется первым.

— Так то джентльмен, — пожал он плечами, — но уступлю даме. Я…Бенджамин.