Правда зеркала - Майкл Р. Флетчер

сможет. Хотелось бы, конечно, увидеть момент, когда юный бог сорвется с нарезки.

«Это должно случиться где-то рядом с тем крестьянским домом».

Нахт подождет. Когда Морген лишится контроля над своим разумом, Отражение выхватит его из слабеющих рук одержимого мелкого засранца. И он применит силу Моргена по назначению. Разложение и хаос, смерть и разрушение. Таков естественный ход вещей. Чистота и совершенство долго не живут. Теократия Моргена была обречена. Нахт был всем, чем не был Морген; на этом фундаменте Геборене простоит долго. Уж он об этом позаботится.

«Когда я стану настоящим, когда я заберу у Моргена все, что у него есть, и присвою себе, меня ничто не остановит. Ни один бог или зеркальщик не встанет у меня на пути».

Глава четвертая

Убитые вами будут должны служить вам в Послесмертии. Соберите под своим началом армию мертвецов, ибо вас не ждет ничего, кроме бесконечной войны.

Кредо Воина (версия Фершлингеров)

Последствия опрометчивых решений, которые Вихтих принял при жизни и после смерти, гнали его на восток. Он мчался в Зельбстхас, вотчину Геборене Дамонен и бога, который его убил, опережая последствия своего последнего необдуманного решения лишь на самую малость – и расстояние это неумолимо сокращалось.

Лошадь Вихтиха, серая кобыла спокойного норова и отсутствующего интеллекта, все время поворачивала морду назад, словно бы для того, чтобы заглянуть себе за плечо и убедиться, что Штелен там нет.

– Все в порядке, – сказал Вихтих, похлопывая ее по шее. – Мы оставили мерзкую шлюху в Найдрихе.

Он оглянулся через свое плечо, чтобы убедиться, что она не крадется где-то рядом. Ничего, напоминающего уродливую воровку, он не обнаружил, но она была клептиком такой силы, что он бы ее не заметил под собственным носом. Даже странно, что она не крутилась нигде поблизости, когда Бедект сказал ему ехать в Зельбстхас. Неужели они, наконец, освободились от этой кровожадной суки? Мысль, что он понадобился Бедекту для воплощения в жизнь его плана (каким бы тот ни был), а Штелен – нет, грела Вихтиху сердце, как маленький горячий уголек. Она там сейчас рвет и мечет, наверное. Мысль о ее бессильной ярости раздувала тот уголек в его сердце в жаркое пламя удовлетворения. Он хотел, чтобы она была здесь, тогда бы он мог насладиться еще и тем, как ее перекосит при его довольном виде.

– Как думаешь, лошадь, стоит найти ее, когда дело будет сделано?

Ухо животного дернулось – кобыла пыталась понять, что издает эти странные звуки.

– Глупая лошадь.

Вихтих изучающим взглядом смотрел, как перекатываются мышцы на ее плечах. Лошадка была и впрямь крепкая, надежная, какими могут быть только невероятно скучные создания, но он бы согласился на любой другой цвет. Послесмертие было миром серых. Все, от фермерских полей до шлюх в таверне, которых Вихтих даже не пытался уложить в постель, выглядело как размытые, лишенные жизни и цвета копии своих живых оригиналов.

Если подумать, как, черт возьми, лошади оказались в Послесмертии? Они отправлялись сюда все подряд или только те, кого убили последователи Кредо Воина?

Он слышал так много вариантов Кредо, что уже и не помнил, в какое именно из них он верил. В каждое?

– Лошадь, – сказал Вихтих, – ты же исчезнешь, если я оставлю тебя у серой стены. И это чертовски раздражающий способ лишиться лошади. Даже такой бестолковой, как ты.

Кобыла оглянулась через плечо. Она смотрела прямо на Вихтиха и не видела его. Она покрутила ушами, в очередной раз пытаясь определить, откуда исходят звуки.

– Я прямо здесь, идиотка, сижу на твоей спине.

Слабоумная тварь снова сосредоточилась на бескрайнем море серости вокруг них.

«Нашел чем заняться – разговариваю с проклятой тварью».

Дерьмовой сентиментальностью разило от этих разговоров – и именно этим Бедект все время занимался. Сколько бы он ни распространялся о своем очень коротком списке вещей, «на которые он никогда не пойдет», в глубине души старик был очень мягким. Жестоким, с ног до головы залитым кровью мягкосердечным вором и убийцей.

Когда Вихтих приблизился к городским воротам Зельбстхаса, ему преградил путь с десяток жрецов Геборене, все в белых одеяниях и до блеска начищенных доспехах. Все они до ужаса походили друг на друга, даже женщины. Не одинаковые, как две капли воды, какими иногда бывают мерере, но как члены одной семьи. Интересно, Морген их так специально подбирал, или же безумие бога извратило внешний облик его глупых последователей в соответствии с его предпочтениями?

– Откуда ты взялся? – спросил один из стражников.

– Из того, что осталось от Найдриха, – ответил Вихтих. – У них там есть этот удивительный бог-кот. Вы, ребята, реально должны…

– Что у тебя за дела в Зельбстхасе?

– Какие бы ни были, все – мои.

Стражники положили руки на мечи, кончики пальцев ласкали навершия в нетерпеливой надежде на драку.

«Дураки».

Без сомнения, в первый раз все эти идиоты погибли из-за своей непроходимой тупости. И вот они здесь и собираются повторить свои ошибки.

Что там такое Бедект всегда говорил о прошлом? Вихтих не смог вспомнить.

Он поиграл мускулистыми плечами. Ощутил тяжесть висящих там двух мечей. Рукояти заключали его идеальное лицо словно бы в раму. Ближайший стражник уставился на Вихтиха, самодовольно, с видом глубокого превосходства, усмехнулся и спросил:

– Имя?

Что за нелепые потуги. На этом придурке была скучная белая роба, а Вихтих носил великолепную и дорогую одежду, которая всегда производила на встречных глубокое впечатление. То есть – самое глубокое впечатление, какое только возможно было в этом сером мире.

– Я Вихтих Люгнер, величайший фехтовальщик в…

– Хорошо, – стражники расступились, чтобы он мог проехать.

– Хорошо?

Они отвернулись, уже не обращая никакого внимания на него и его идеальную прическу. Он философски пожал плечами. По-видимому, слава о нем разошлась уже и по Послесмертию. Неплохо, учитывая, что он мертв всего две недели как. Возможно, столь стремительному укреплению его репутации поспособствовало то, что за это время он успел прикончить десяток или чуть больше мечников.

Вихтих въехал в Зельбстхас. Его хорошее настроение тут же улетучилось.

«Бедект всегда чувствовал себя в дерьме как рыба в воде; почему он назначил встречу именно здесь?»

Найдрих был гнусной дырой, которую почти опустошил Поработитель (Вихтих так и не узнал, как звали этого жирного слизняка), но встретиться даже там было бы гораздо лучше. С Зельбстхасом было связано слишком много неприятных воспоминаний. Здесь все начало идти псу под хвост.

Вихтих хмуро осматривал идеально прямые улицы, полностью лишенные мусора. Боги, они выглядят так, словно