Золотой песок для любимого - Вера Копейко

– А как же, все. Давно ждут… – Он улыбнулся, а Алексей в который раз удивился – какие белые зубы у этого человека. Не то что ноги…

Алексей отдал ему седельную сумку, и они вошли в зимовье.

– Мужчины гоняются за красивым лицом, – говорила Лидия, глядя на Варю. Они говорили давно, выпив чаю с шоколадными конфетами. – Удивляешься? Неужели сама не знаешь? – Лидия раздвинула губы медленно, словно нехотя.

– Ты на самом деле так думаешь? – Варя удивилась, потому что думала иначе. – По-моему, не все так просто…

Она смотрела на Лидию Жирову и удивлялась. Она была старательно завита, а одета так, словно дорогая карета с минуты на минуту подкатит к подъезду и куда-то увезет ее. Шелковое платье шуршало, когда она поднимала руку или меняла позу. Тонкие золотые браслеты отзывались звоном. Золотая цепочка на шее искрилась, с нее свисали крошечные часики. Ноги, обтянутые шелковыми чулками с шитьем, вдеты в серебряные туфельки.

То и дело Лидия подносила к губам руку, трогая их. Варе показалось, что она ждет похвал и восторгов, – кольца, нанизанные на тонкие пальцы на самом деле хороши. Но она ошибалась – перед Вариным приходом Лидия пила какао и слегка обожгла нижнюю губу. Это ее заботило сейчас больше всего.

Варя заметила не только кольца, но и другое – следы синих чернил на указательном пальце.

– Я не говорю о женщинах с деньгами. – Лидия раздвинула красные губы. – С вами все по-другому. Я про таких, как сама. Поработить женщину, позабавиться и бросить – вот первобытное желание мужчины.

Варя покачала головой.

– Какая неожиданность, Лидия, слышать это от тебя. Никогда не думала, что ты настолько сурова к мужчинам. По-моему, когда мы учились вместе в Смольном…

– Они суровы ко мне, – перебила ее Лидия усмехаясь. – Ладно, – она махнула рукой, – о чем мы говорим? Я рада, что ты нашла меня, Варя.

– Я всегда о тебе помнила, – поспешила добавить Варя. – Шурочка тоже.

– Волковысская? – Губы Лидии скривились, а глаза вспыхнули. – Неужели снизошла до памяти обо мне? – Она скрестила руки на груди, браслеты убежали под рукава платья, открыв тонкие запястья.

– Почему ты так говоришь? – Варя с жаром приготовилась убеждать подругу, что Шурочка Волковысская прекрасно относится к Лидии.

– Она всегда держалась высокомерно, по крайней мере со мной. Она такая заносчивая.

– Неправда! – заступилась за подругу Варя.

– Но если я от тебя, Варя, потерпела бы даже это, то от нее – нет. Кто она такая? Точно такая, как я. У нее нет родителей, у меня – тоже. У нее нет денег, у меня тоже. Коне-ечно, ты можешь смеяться и говорить, мол, у нее есть имя. Еще бы, папаша застрелился, чтобы не увидеть краха своей семьи. Мать умерла от горя и позора…

Варя стиснула руки, поднесла их к груди и побледнела.

– Что такое ты говоришь! Шурочкин отец погиб на охоте. Ее мать умерла от неизлечимой болезни.

– Да? Она тебе рассказывала? Больше слушай, – фыркнула Лидия. – Я знаю, что произошло на самом деле.

– Откуда? – Варя отпрянула. – Как ты можешь это знать? У тебя знакомых, которые… – Она осеклась под пристальным немигающим взглядом Лидии. Покраснела.

– Не смущайся. – Лидия усмехнулась. – Ты права, я не должна знать о том, что происходит в жизни потомственных бар. Но у меня есть знакомые… мужчины… из них, – она тряхнула головой, потом вздернула подбородок, – которые… ценят хорошенькие личики. – Ее собственное лицо осветилось странной улыбкой. – Ты не знаешь, ничего ты не знаешь… – Лидия склонила голову, и внезапно слезы полились из ее глаз.

Испуганная Варя подалась к ней, ее лицо оказалось рядом с лицом Лидии. Она быстро отстранилась и нахмурилась. Это что – запах… Неужели?

– Ты… ты пила сегодня… вино? – тихо спросила Варя.

Лидия подняла мокрые глаза.

– Вчера, – бросила она. Варя ошеломленно молчала, а Лидия продолжала: – Мы с твоей Шурочкой отличаемся только тем, что у нее есть дядя, а у меня нет. Но мы похожи, у нее такие же волосы, как у меня. – Она подняла руку и бросила на лицо длинный локон.

Варя нахмурилась. Она хотела сказать, что у Шурочки волосы вьются, а Лидия свои завивает. Но промолчала.

– У меня такого же цвета глаза. Такой же рост. А грудь даже красивей. – Она выпрямилась. Шелк натянулся, обрисовав на самом деле прекрасной формы грудь. – Почему я не могу быть на ее месте? Почему?

– Но, Лидия, каждый хорош на своем месте. – Расхожая фраза показалась банальной даже самой себе, Варя поежилась. Но Лидия словно никогда прежде ее не слышала.

– Да, я согласна. Я буду хороша. На своем месте. И на ее тоже, потому что оно тоже мое!

Варя не до конца поняла смысл фразы, но поспешила перевести разговор на другое.

– Ты останешься в Петербурге? Ты будешь жить здесь? – спросила она, окидывая взглядом комнату.

– Нет, я перееду в Москву. Но не сейчас. Надзирательница нашла мне работу. – Она усмехнулась. – Я чтица при одной старой барыне.

– Она – приятная? – спросила Варя, желая найти хоть что-то утешительное для Лидии.

– Глухая как пень. Но делает вид, будто слушает с интересом.

– Почему ты думаешь, что она делает вид?

– Потому что я читаю ей романы Вальтера Скотта, а она потом говорит о героях Майн Рида. – Лидия засмеялась, впервые радостно.

Варя кивнула.

– Может, она слишком забывчива от старости? – заметила она.

Лидия пожала плечами.

– Надзирательница говорит, что эта барыня обещала мне хороший подарок. Но боюсь, она перепутает, как Скотта и Рида, и подарит не мне, – Лидия фыркнула, – а кому-то вроде Волковысской. – Ее ноздри раздулись.

Варя снова огляделась. Комната была приятной. С новой мебелью, со свежими обоями. На подоконнике стояли горшочки с фиалками. Они цвели.

– Какие прекрасные цветы, – заметила Варя.

– Да. Это фиалки. – Лидия выпрямила спину и вздернула подбородок. Варя едва не засмеялась. Точно так делала Шурочка. Сколько времени тренировалась Лидия, чтобы научиться? Но, Варино сердце замерло, на самом деле у Лидии дар имитации.

– Ты никогда не хотела пойти на сцену? – вдруг спросила Варя. – Ты хороша собой и…

– Я уже на сцене, – фыркнула Лидия. – Я давно играю…

– Где? Кого же? – с наивным любопытством сыпала вопросами Варя.

– Где скажут и кого прикажут, – усмехнулась Лидия. – Наездницу, укротительницу, русалку, амазонку.

– Амазонку? Вот кого тебе наверняка легко играть, – оживилась Варя. – Я помню, как мы читали ту книгу по очереди, которую подарил Шурочкин дядя.

– Да. Я люблю эту роль… – она поморщилась, – в домашнем театре. Только ни разу не вышло сыграть последнюю сцену… А она мне нравится больше всего. – Лидия снова выпрямила спину.