Жесткий отказ - Сара Ней

пришла и ушла, если понимаешь, что я имею в виду. Видимо торопилась, вот и всё, что я хочу сказать.

Перевод: он ей не понравился, и она не хотела оставаться рядом и флиртовать.

Вау. Девушка, которая не поддаётся его чарам? Миранда только что заработала ещё одно очко.

— Что ж, спасибо, что поехал. Я ценю это. Я бы пошел сам, но мне пришлось… — Я ломаю голову в поисках оправдания. — Заполнять форму по своим расходам.

Его брови взлетают вверх.

— Ты сам считаешь расходы?

Нет, но принимаю в этом участие, так что я знаю, сколько денег поступает и сколько уходит. Не хочу, чтобы менеджер, который занимается моими финансами, нагнул меня и оттрахал.

Я позволяю тишине затянуться, надеясь, что парень поймет намёк и уйдет.

Базз встает.

— Осталось что-нибудь из еды после вечеринки?

— Нет, раздал уборщикам.

— Чёрт, я голоден. — Его руки на бёдрах, и он вращает ими, потягиваясь — прямо здесь, в центре моего кабинета, как будто это студия йоги. — Что у тебя есть?

— Фрукты.

Он качает головой.

— Нет, я не в настроении. Есть буррито?

— Нет, чувак. Иди, закажи.

Уоллес смотрит на меня сверху вниз.

— А ты не можешь это сделать?

— Какого хрена? Я что, твой личный секретарь?

— Нет, она уволилась несколько недель назад. — Он говорит это так беспечно.

Я смотрю на него несколько секунд.

— Наверное, потому что работать на тебя — всё равно, что работать на ребёнка.

Избалованного, симпатичного и поэтому всегда добивающегося своего.

Должно быть, это здорово.

Уоллес продолжает растягиваться, сгибая ногу назад и хватаясь за лодыжку.

— Что ты, чёрт возьми, делаешь? — Боже, он меня раздражает.

— Думаю, пойду, пробегусь по окрестностям. Сколько это, если я сделаю круг?

— У тебя нет своего жилого комплекса, в котором можно бегать? Почему в моём? — Почему он просто не уйдет, чтобы я мог написать сообщение Миранде с благодарностью за продажу карточки?

Он ходит туда-сюда, разминая руки, оттягивая назад локти.

— Есть, но там слишком много людей знают меня и всегда хотят остановить, чтобы поговорить. Я не в настроении.

Я вздыхаю.

— Пять километров.

— Круто, сделаю два круга. — Наклонившись, он завязывает шнурки на кроссовках, волосы на макушке — блестящая копна.

Засранец.

— Где твои бутылки с водой?

— Ты бегаешь с бутылкой воды?

Он смотрит на меня так, словно у меня две головы.

— А ты нет?

— Э-э, нет.

Уоллес тянет за эластичный пояс своих спортивных штанов.

— Засовываю её за пояс, тупица.

Я свирепо смотрю на него.

— Нижний ящик справа от раковины.

— Ты держишь бутылки с водой в ящике?

— Не мог бы ты просто уйти? — Парень сводит меня с ума!

— Господи, какой вспыльчивый. — Я слышу, как он бормочет себе под нос, уходя в сторону моей кухни. — Кому-то надо потрахаться, и это не я.

Боже, ненавижу это признавать, но он прав.

Мне действительно нужно потрахаться.

Только я не могу сделать это с незнакомкой. Не после моей последней связи на одну ночь.

«Точно нет». Слова и смех звенят у меня в ушах, заставляя моё лицо покраснеть, нагревая шею и пространство между грудными мышцами.

Проклятье. Ненавижу, что это так беспокоит меня после всех этих месяцев. Девушка оказалась стервой, смеялась мне прямо в лицо. Думала, что она такая горячая штучка, что делает мне одолжение, трахая меня.

Точно. Нет.

Смущённый и униженный этими двумя словами, я никому и словом не обмолвился об этом, даже моим друзьям из дома.

По правде говоря, они ненавидят такой образ жизни для меня. Фанатки, которые стоят за сетчатым забором стадиона у входа на парковку, надеясь привлечь внимание игрока. Поклонницы в барах и клубах. Социальные карьеристы, которые хотят подружиться со мной ради собственной выгоды, отмечают меня на фотографиях, притворяются, что мы провели время вместе, просто чтобы произвести впечатление на людей.

Точно. Нет.

Я трясу головой, чтобы выкинуть образ той ночи из своего проклятого разума, терпя неудачу, когда неуверенность поднимает свою уродливую голову.

Уродливую. Ха! Как иронично!

Я никогда не был влюблен.

Хотя думал, что был когда-то, в старшей школе, в красивую девушку по имени Кимора Вестингауз. Смуглая кожа и карие глаза, она была моей подростковой мечтой. Весёлая. Популярная. Всегда находившая для всех доброе слово, эта девушка была очень милой, и я годами тайно был влюблён в неё, но был не уверен в себе и слишком застенчив, чтобы что-то с этим поделать.

Однако это не помешало мне дрочить при мысли о ней — каждое утро и каждую ночь, как только понял, что поглаживать свой член почти так же приятно, как бить хоум-ран.

Почти.

Раздраженный этой прогулкой по переулку воспоминаний, я почти забываю про бейсбольную карточку, лежащую на книжной полке позади меня. Осторожно беру ее, баюкая в руке. Она кажется крошечной по сравнению с моей ладонью. Я любуюсь ею с бешено колотящимся сердцем в груди.

Мне не терпится показать ее ребятам — не товарищам по команде, а ребятам дома. Они обделаются, когда увидят это национальное достояние.

И я владею им.

Кто бы мог подумать.

Благодарность течет по моим венам, поэтому беру свой телефон, быстро набирая сообщение женщине, которая продала её мне.

Я: Эй, Миранда, я просто хочу ещё раз поблагодарить тебя за эту карточку — она невероятна. Я предполагал, что она будет в хорошем состоянии, но это… К ней вообще прикасались? Я впечатлён. Так что спасибо тебе.

Миранда: Всегда, пожалуйста. Я же говорила, что она в идеальном состоянии **подмигивание**

Люди говорят много чего, но мы все знаем, что многое из этого — пыль в глаза. Просто чушь собачья. Меня дёргают придурки, пытающиеся