Вето на брак - Кей Мортинсен

― Ты терпеть не могла какао, когда мы встречались.

— Знаешь ли, женщинам вообще свойственна изменчивость во вкусах, — многозначительно изрекла Граси. — Давай, Маноло, не тяни, или мне придется привлечь к этому недоразумению постороннее внимание. Если помнишь, я неплохо кричу.

— Ладно. Только не думай ничего такого… Мы с Пилар поссорились.

Поссорились, ну и ну! — позлорадствовала Граси, но тотчас заволновалась о Пилар и с тревогой спросила:

— Надеюсь, ничего серьезного?

Маноло на несколько мгновений опустил глаза, но потом снова устремил на нее свой многозначительный, проникающий в самую душу взгляд.

— Пожалуй, несколько серьезнее, чем могло бы быть, — признался он нехотя.

— Ты что, побил ее?!

— Издеваешься? — Его возмущение было искренним. — Мы не поладили, и мне пришлось ее успокаивать. Пилар очень расстроилась и даже плакала. Так что будет лучше, если сейчас она немного побудет одна. Пойдем выпьем по чашке кофе. Тем более что я должен еще кое о чем с тобой поговорить.

Она могла лишь подивиться самообладанию Маноло и его способности подлаживаться под ситуацию. Всего минуту назад он был мягок и обворожителен, сейчас же от этого не осталась и следа, будто он мог целенаправленно контролировать все свои чувства. И теперь Граси стало ясно: то, что она приняла за шарм и обаяние, оказалось не больше чем средством задержать ее внизу и попыткой скрыть от нее ссору с Пилар.

Граси отнеслась к этому как к насмешке над собой и грустно поздравила себя с тем, что еще раз попалась на удочку. И надо же было быть настолько наивной, чтобы вообразить, будто Маноло до сих пор испытывает к ней какие-то чувства! В любом случае Граси не хотела сейчас выискивать подлинные причины с блеском разыгранной им только что сцены.

— Если Пилар плакала, — сказала Граси решительно, — то мне тем более надо подняться и успокоить ее.

— Поверь, тебе не стоит сейчас тревожить ее, да и она сама вряд ли хотела бы, чтобы кто-нибудь видел ее в таком состоянии.

— Ерунда!

Маноло нервно провел пятерней по волосам. Граси, которой был знаком этот жест, поняла, что что-то определенно тревожит Маноло. Не совесть, ведь у него нет совести. Тогда что же?

— Просто позвони ей, — он кивнул на телефон на столике консьержа, — скажи, что ты задержишься в баре и скоро поднимешься.

— По правде говоря, я предпочла бы не задерживаться и с большим удовольствием выпила бы чего-нибудь в ее компании.

— Скажи, что задерживаешься. Готов поспорить на пятьсот песет, что Пилар даже не станет спрашивать почему.

— Зачем ты хочешь, чтобы я лгала ей?

— Затем, что это в ее же интересах, — холодно отрезал Маноло. — Дай ей прийти в себя. К тому же тебе действительно не помешало бы освежиться с дороги.

Граси пристально взглянула на него. Маноло определенно не собирался уступать. Она подошла к телефону и набрала номер. На другом конце долго никто не подходил.

— Да, — раздался наконец приглушенный голос.

— Привет, это я. — Граси пришлось прикусить губу, слишком уж траурно звучал ее голос. Она посмотрела на Маноло. но тот, словно предоставляя возможность хотя бы по телефону побыть с Пилар наедине, повернулся к ней спиной. — Скоро буду у тебя. Я тут встретила одного знакомого, мы сейчас в баре…

— Да-да, не торопись, — рассеянно отозвалась Пилар. — У меня тут кое-какие дела, так что я могу и подождать…

Сердце Граси сжалось от волнения. Когда это у Пилар были дома дела, тем более посреди ночи? Должно быть, Маноло смертельно ее обидел. Чудовище.

— Точно?

— Да, конечно. Жду тебя. Пока. — И сразу последовали громкие прерывистые гудки.

Маноло обернулся.

— Ну, как там она?

Граси мысленно посмеялась над этой иезуитской заботливостью: сначала довел женщину до слез, а теперь интересуется, как она.

— Голос такой, будто Пилар только что выпила бутылку виски.

— Она действительно немного выпила, — пробормотал Маноло, будто оправдываясь.

— Отлично! Значит, вы накачались виски и принялись выяснять отношения?

— Я не из тех, кто спьяну выясняет отношения, — обиделся он, — и хватит подозревать меня во всех грехах!

— Получается, что совершенно случайно именно в тот день, когда я приезжаю, мне приходиться убивать время, мотаясь по холлу в ожидании неизвестно чего, и все потому, что именно в этот день вы сначала пропустили по рюмочке, а потом затеяли ссору?

— Ты прекрасно знаешь, что ссоры случаются и тогда, когда их вовсе не ждешь.

Граси помрачнела при мысли, что Маноло ни за что не пропустит ее в квартиру и ей придется торчать здесь всю ночь. Такой исход отнюдь ее не устраивал. Она раскрыла сумочку и достала из кошелька деньги.

— Вот, возьми. Пятьсот песет.

Издевательски усмехаясь, Маноло пристально взглянул на нее и едко заметил:

— Мне нравится, что ты понимаешь: всегда нужно отдавать долги.

— В особенности, если они того стоят, — не смутившись, парировала Граси, понимая, что он конечно же имеет в виду старый долг чести, который она должна вернуть его семье.

Граси направилась к двери на улицу, раздумывая над складывающейся ситуацией. Маноло, естественно, считает себя и своего отца жертвами подлого предательства. А поскольку не смог расквитаться за это, когда главный враг был жив, то теперь выбрал себе другую, более уязвимую жертву — Пилар. И, если в план его мести входило играть с ее чувствами — то распаляя их нежностью, то разрушая подобными сегодняшней сценами, — во что бы то ни стало необходимо заставить его пожалеть об этом.

Я должна запретить ему обращаться с Пилар подобным образом, сказала себе Граси. Безразличие и ветреность Маноло рано или поздно все равно дадут о себе знать. И именно поэтому надо избавить от него Пилар, причем чем скорее, тем лучше.

Граси осознавала, что в любую минуту может расплакаться — то ли из-за обиды за Пилар, то ли из-за ушедшей любви, которую однажды погубил этот бессердечный лгун.

* * *

Идя вслед за Граси, Маноло вдруг ощутил непреодолимое желание сжать ее в объятиях, осыпать поцелуями ее лицо и шею. Все в ее поведении говорило о смущении, вызванном неожиданной встречей с ним и взаимным притяжением, которое на время установилось между ними. Внезапно возникшее желание буквально душило его, и Маноло, хоть и был раздражен потерей самообладания, уже твердо знал, что не успокоится, пока Граси не окажется в его руках, трепеща от страсти.

Он ненавидел ее, но сейчас готов был отдать за нее абсолютно все. Каждое слово, слетающее с этих полных влажных губ, заставляло его содрогаться от непреодолимого желания. Маноло понимал, что, удовлетворив свой порыв, испытает опустошающее разочарование и досаду на то, что вновь поддался своим чувствам.