Большое небо дальней авиации. Советские дальние бомбардировщики в Великой Отечественной войне. 1941-1945 - Михаил Жирохов

Все это привело к тому, что темпы продвижения Красной армии намного превышали запланированные. Поэтому передовые отряды далеко оторвались от баз снабжений, перелетевшие на захваченные аэродромы авиаполки остались без горючего и боеприпасов. Вот тут и пригодилась армада порядком устаревших ТБ-3.

Операции в Польше закончились к середине октября. Итог боевой деятельности подведен в докладе об итогах боевой работы Белорусского фронта:

«Вслед отступающему противнику со стороны польской армии авиация Белорусского фронта боевых действий не вела. Авиация использовалась для разведки, разбрасывания листовок, транспортировки и связи.

Разбрасывание листовок.

Листовки оказались самым мощным оружием. Они разбрасывались со всех видов самолетов по специальным заданиям и при всех удобных случаях. Несомненно, в будущем этот способ найдет самое широкое применение.

Транспортная авиация.

Сыгравшая большую роль в событиях у озера Хасан, имевшая широкое применение при боевых действиях в районе Халхин-Гола, нашла свое применение и в событиях на Западе.

Транспортировалось горючее, продовольствие, боеприпасы, специальное имущество, раненые и т.д. Для этой цели использовались главным образом самолеты ТБ-3. В нескольких случаях транспортировка грузов сыграла решающую роль. Так, например, при движении конно-механизированной группы имени Дзержинского в направлении Гродно ее тылы оказались не в состоянии обеспечить горючим, маслом и продовольствием боевые части. Питание этой группы возможно было осуществить только транспортировкой грузов самолетами. С 20 по 24 сентября для КМГ сброшено на парашютах и доставлено с посадкой в пункты назначения 100 тонн горючего.

Сам штаб ВВС Белорусского фронта после перехода в Волковыск обеспечен был продовольствием на 18 суток, сброшенным на парашютах с ТБ-3.

Транспортные самолеты использовались также для переброски технического состава, авиаимущества и боеприпасов на оперативные аэродромы тогда, когда базы не в состоянии были быстро обеспечить части.

Выводы:

Необходимо в мирное время при основных округах иметь транспортные авиационные полки, которые в военное время усиливаются за счет транспортной авиации ГВФ. Транспортная авиация должна подчиняться командованию ВВС фронтов. Кроме того, ощущается потребность в транспортных самолетах в авиационных полках, особенно истребительной авиации, для переброски технического состава и имущества.

Материальную часть транспортной авиации необходимо усовершенствовать — форсировать выпуск самолетов, например, DC-3 в транспортно-десантном варианте. При этом транспортный самолет должен иметь обязательно подвесные системы или быть приспособленным для сбрасывания грузов на парашютах»{22}.

В начавшейся в конце 1939 года войне с Финляндией привлекли большую часть ДБ-3, базировавшихся в европейской части страны. В ходе подготовки к войне на полевые аэродромы в Ленинградском военном округе перелетели три полка из АОН-1 — 21, 53 и 6-й (всего 155 ДБ-3).

Первые два полка были объединены в 27-ю авиабригаду, которая первые боевые вылеты совершила 21 декабря. Экипажи 6-го дбап сбросили первые бомбы на Финляндию 19 декабря. Вскоре его тоже включили в 27-ю бригаду.

Из Прибалтики начал действовать 7-й дбап (51 самолет), входивший в Отдельную группу комбрига Кравченко. Она размещалась на базах, предоставленных Советскому Союзу в Латвии и Эстонии по договорам с этими государствами.

Кроме того, отдельные группы действовали и непосредственно на фронте. Так, 9-ю армию поддерживала сводная группа комбрига Спирина, куда входила эскадрилья 8-го смешанного полка (12 ДБ-3), а в составе ВВС 14-й армии под Мурманском числилось 15 машин этого типа в составе 5-го сап.

Уже в ходе боевых действий структура ВВС РККА подверглась очередному реформированию: в январе 1940 года армии особого назначения были расформированы. 53-й дбап перевели в Отдельную авиагруппу и разместили на аэродроме Куусино в Эстонии. Все ДБ-3, имевшиеся в ВВС 7-й армии, сосредоточили в 27-й бригаде, развернутой в четыре полка. Особняком стоял 85-й полк, вооруженный как ДБ-3, так и СБ и являвшийся по сути экспериментальной частью, предназначенной для обкатки на фронте различных технических и тактических новинок.

Основными целями для дальней авиации были цели в глубине обороны противника — аэродромы, железнодорожные узлы, заводы и склады. Поскольку полеты были достаточно продолжительными (4—6 часов), а зимой темнеет рано, более одного вылета в день, как правило, не выполняли. ДБ-3 действовали только днем, и не столько из-за относительно невысокой активности финских истребителей, сколько из-за отсутствия опытных летных кадров. По ночам летали только наиболее подготовленные экипажи 85-го полка.

Обычно ДБ-3 брали 1000— 1100 кг бомб — как правило, это были 14 ФАБ-100, 2 ФАБ-500, 3 ФАБ-250, 10 ФАБ-50 плюс 2—3 РРАБ{23}. При дальних вылетах нагрузка составляла 750—800 кг. Бомбометание вели со средних и малых высот (иногда опускаясь до 400 м).

Первые боевые вылеты авиачастей на финском фронте сопровождались большими потерями. Так как финны не располагали большим количеством истребителей, то летчики-истребители получили приказ в бой с истребителями сопровождения не вступать, а атаковать бомбардировщики. Финны летали обычно парами или звеньями и подходили к ДБ-3 со стороны уязвимых мест его обороны. А таковых было очень много. Так, например, носовая установка не могла стрелять назад и в стороны под большими углами, средняя турель не поражала зону за оперением. Но самым уязвимым местом являлась нижняя точка — малоподвижная, с очень узким сектором обстрела и плохим обзором. Мало того, и верхнюю, и нижнюю турели обслуживал один бортстрелок.

Об этом часто вспоминали ветераны той войны, например подполковник запаса Солонин Николай Сергеевич[11]: «В третий или четвертый вылет, когда мы возвращались после бомбометания, командир авиаполка майор Вязников и другие эскадрильи почему-то отвернули влево, наша эскадрилья под командованием Бабенко продолжала полет по маршруту. И вот когда мы остались одной эскадрильей, на нас напали 4 истребителя («фоккера»), затем я потерял из виду трех, а один (наглый) четыре раза атаковал и все время подходил на сближение примерно 70 м, поэтому хорошо было видно лицо летчика. Подходил он сзади снизу, то есть в мертвый конус, а поэтому я все время по СПУ просил командира тов. СМ. Лифанова поворачивать хвост то вправо, влево, вниз, и меня командир хорошо понимал. Исполнял мои команды, тем самым давал мне возможность вести прицельный огонь по истребителю противника.

Истребитель четыре раза атаковал, а выходы из атаки делал через левое крыло, как бы падая, мгновенно пытался зайти снизу. Но я в это время от турельного пулемета бросался к люковому и встречал противника снизу, а он тогда менял высоту и пристраивался опять в хвост, в мертвую зону.