Эра Стрельца - Наталья Андреева

– Как нет? Он же коммерческий директор, совладелец!

– Это он так говорит. Я недавно слышала краем уха, как он с Серебряковым собачился, царство ему небесное. Раньше все тихо-мирно было, а тут орали так, что мне даже подслушивать не пришлось. Серебряков прямо сказал, что Пашиной доли и в помине нет, ему надоело, мол, субсидировать его дорогие привычки.

– Чего-чего делать?

– Субсидировать. Слово такое, но не суть. Я одну фразу четко запомнила: «Ты все отдашь до копеечки и тогда, когда я тебе скажу». Вот так-то, подруга.

– Да, значит, обе мы с тобой на мели.

– Как знать, как знать. Серебряков помер, а жена его корова коровой. Авось, Паша и развернется, она-то считает, что он близкий друг, совладелец и все такое.

– А я теперь женщина свободная. Познакомила бы ты меня с каким-нибудь мужиком, что ли? С богатеньким Буратино.

– Смеешься! Кто ж таких отдает? У меня с Пашей, похоже, остывает.

– Что, сорвался?

– Вроде того. Так что скоро вместе пойдем, подруга, на вольные хлеба.

– Приезжай. Дубленку посмотришь, посидим, водочки попьем. Коньяк у меня кончился, а денег нет.

– Лучше в кабак. Я приглашаю. Может, зацепим кого.

– Что мы, дешевки?

– Милая, знаешь, какая конкуренция подрастает? Помоложе нас с тобой, да и поумнее. Кризис всех на улицу выкинет. А умные девки в цене: образование, манеры, языки.

– Может, и нам пойти поучиться?

– Ты читать-то еще не разучилась, подруга? Поучиться! – хмыкнула Нора. – Пойди в институт заявление подай.

– А сама? Ладно, в кабак так в кабак. Гульнем на последние. Что ж делать! Времена сейчас тяжелые.

– А ты объявление в газету дай: «Молодая, красивая, свободная, ищет состоятельного мужчину…»

– Смеешься?

– Ну вывеску на грудь нацепи: «Свободна, сдаюсь в наем».

– Что я, квартира?

– Это как сказать.

– Ладно-ладно, я посмотрю, как ты пошутишь, когда тебя к следователю таскать будут.

– А меня-то с чего?

– Что ж мне, одной, что ли, отбиваться? Кстати, следователь ничего. Или кто он там? Можно и пообщаться.

– А, этот блондин в дешевых шмотках? Приезжал сегодня к Паше, когда мы в теннис играли.

– Ну шмотки у него, может быть, и дешевые, зато в шмотках все нормально.

– Проверяла?

– Нет еще. Но на коленки мои он пялился.

– Пустой номер. У них же там, небось, облико морале.

– Прям! Что они, не мужики? Я в следующий раз, когда придет допрашивать, обязательно шорты кожаные надену. Здорово действует!

– Ты серьезно? Нужен он тебе! Знаешь, какая у них зарплата?

– А я так, на интерес, может, он мне понравился?

– Давай-давай, подруга, потом расскажешь. А вообще-то не советую.

– Это ты говоришь потому, что тебе слабо такого мужика завалить. Порядочного.

– Кому, мне?! Тебе не слабо, а мне слабо? Ну и самомнение у тебя, Ланочка!

– Пари хочешь?

– А давай. На что?

– Ужин в ресторане. Если я с ним пересплю, ты платишь, если ты – я плачу.

– А если он сегодня со мной, завтра с тобой?

– Ничья. Каждый платит за себя.

– Какой ресторан? – деловито спросила Нора.

– Кто выигрывает, тот и заказывает музыку. Неделя сроку, а потом подводим итоги.

– Только по-честному, на слово, презервативы предъявлять не будем.

– Что ж, нам из-за мента на анализы разоряться?

– Ну ладно, подруга, звони.

– Пока.

Леонидов тем временем брел домой, в кармане его куртки лежала кассета с фильмом «Титаник». Он хотел две банальные вещи: есть и спать. Жизнь человеческая делится на сон, еду и проблемы. Первого и второго всегда мало. Третьего слишком много. В свете последних событий в стране и мире этого стало еще больше.

Он был уверен, что под «Титаник» мгновенно уснет. Дело не в фильме. Фильм хотелось бы досмотреть до конца, но это проблема.

Кто берется поспорить с тем, что самый отвратительный звук на свете – сигнал будильника? Никто! Это самый ненавистный, но самый необходимый предмет в обиходе. Вовремя не встал – проспал на работу. Начальство пришло в бешенство, последовал выговор. Три выговора – увольнение. Нет работы – нет денег. И все из-за будильника, который вовремя не зазвонил!

Алексей всегда ставил будильник на десять минут раньше, чтобы поваляться еще немного в постели и кое-что обдумать. Десять минут на то, чтобы разработать наполеоновский план и взять этот день штурмом. Вместо взыскания получить поощрение, быть может, премию и возвыситься в собственных глазах. Пусть у меня нет машины, но зато я гений сыска! Потом он вставал и начинал барабанить гамму. «До» – сделать зарядку, принять холодный душ и окончательно проснуться, выпив крепкий кофе. «Ре» – причесаться и попытаться привести себя в божеский вид. «Ми» – битва в общественном транспорте. «Фа» – зализывание боевых ран. Перед работой надо настроиться именно на работу и ни в коем случае не психовать. Неприятные дела – все на вечер. Авось, автоматически перенесется в завтра. А завтра может тянуться долго. Неделю, месяц, а то и больше. «Соль» – составить план на день. Разумеется, рабочий план. «Ля»… Сегодня на этой ноте он невольно вздрогнул. Надо же помнить об этом всегда! Потому что на «ля» начинается имя его девушки! На которой он должен со временем жениться и которой не звонил вот уже три дня! Ля-ля. Ляля. Лялька.

Вообще-то ее звали Еленой. Раньше девушка с таким именем была в его жизни одна. И он не путался. Теперь появились еще две. Итого три. Лена – имя отнюдь не редкое. Пусть же Елена Завьялова останется Леной, любовница Сергеева – Норой, а его ненаглядная по-прежнему Лялькой. Когда они поженятся? Скоро. Так Леонидов отвечал всем. «Мы с Лялькой скоро поженимся». Что не мешало ему заглядываться на других красивых девушек. И даже крутить романы. Верность любимой он будет хранить после свадьбы. Неприятную обязанность лучше оттягивать до конца. Пока есть силы. Это значит, надо оттягивать свадьбу. «Скоро», – отвечал Леонидов, И по-прежнему оставался жить с мамой. А мама по-прежнему его ругала. Она хотела внуков. Сын же считал себя юношей бледным со взором горящим. Тридцатилетний оболтус! Друзья давно уже обзавелись семьями, а он все раздумывает! И наконец, Ляле недавно исполнилось двадцать пять. Самое время замуж, пора подумать о детях. Если оболтус не поторопится, девушка найдет себе другого. Не оболтуса.

Ляля работала секретаршей в маленькой фирме, и ей это до чертиков надоело. Зарплату не прибавляют, фирма не растет, работа нервная, приходится крутиться весь день, как белка в колесе, потому что нанять ей помощницу шеф скупится. Хочется покоя. Семейного счастья, детей. Годок отдохнуть, потом подбросить ребенка бабушке и в новом статусе начать новую жизнь. Ляля изо всех сил боролась с двумя вещами, отравляющими ее молодую жизнь: с пассивностью своего жениха и с лишним весом. Увы! Она начала полнеть. А что если ее такую больше никто не полюбит? И она давила на Алексея. Надо устроить личную жизнь, пока лишний вес не сделал ее, веселую, милую девушку, нервной и раздражительной. Одним словом, стервой. На стерве уж точно никто не женится. С другой стороны, на Леонидова давили друзья – давай, женись, что же, только нам страдать? Присоединяйся!