Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии - Кристина Гроф

В понимании Юнга, Самость – это центральный архетип в коллективном бессознательном, и ее функция состоит в том, чтобы вести индивида в направлении порядка, организации и единства. Юнг называл это движение к высшему единству процессом индивидуации. Использование холотропных состояний для терапии и самоисследования, по существу, подтверждает точку зрения Юнга и следует той же стратегии. Фасилитаторы создают защитную и поддерживающую среду и помогают клиентам входить в холотропное состояние. Как только это происходит, целительный процесс направляется изнутри собственным внутренним исцеляющим разумом клиента, а задача фасилитатора сводится к поддержке происходящего.

Этот процесс автоматически активирует бессознательный материал, который несет сильный эмоциональный заряд и доступен для проработки в день сеанса. Это избавляет фасилитаторов от безнадежной задачи сортировки того, что «имеет отношение к делу», а что нет, которая преследует словесные методы терапии. Они просто поддерживают все, что спонтанно возникает и проявляется от момента к моменту, будучи уверенными в том, что процессом управляет разум, превосходящий интеллектуальное понимание, которое может быть получено путем профессиональной подготовки в любой из школ психотерапии.

Ведущей философией западной науки издавна был материалистический монизм. Различные научные дисциплины описывали историю вселенной как историю развивающейся материи и признавали реальным только то, что можно измерить и взвесить. Жизнь, сознание и разум рассматривались и рассматриваются как более или менее случайные побочные продукты материальных процессов. Физики, биологи и химики признают существование измерений реальности, недоступных для наших чувств, но только тех, что имеют физическую природу и могут быть открыты и исследованы с помощью различных продолжений наших органов чувств, вроде микроскопов, телескопов и специальных регистрирующих устройств.[6]

Во вселенной, понимаемой таким образом, нет места для любого рода духовности. Существование Бога, идея, что невидимые измерения реальности населены нематериальными существами, возможность выживания сознания после смерти и концепция кармы и перевоплощения относятся к области сказок и учебников психиатрии. С точки зрения психиатрии, принимать такие вещи всерьез означает быть невежественным, не знакомым с открытиями науки, суеверным и подверженным примитивному магическому мышлению. Если в Бога или Богиню верят интеллигентные люди, это считается указанием на то, что они не примирились с инфантильными образами своих родителей как всемогущих существ, которые они создали в младенчестве и детстве. А непосредственные переживания духовных реалий считаются проявлениями серьезных психических заболеваний.

Изучение холотропных состояний пролило новый свет на проблему духовности и религии. Ключом к этому новому пониманию стало открытие того, что в этих состояниях возможно встречаться с широким спектром переживаний, которые очень похожи на те, что вдохновляли великие мировые религии – это видения Бога и различных божественных и демонических существ, встречи с бестелесными сущностями, эпизоды психодуховной смерти и возрождения, посещения рая и ада, переживания прошлых жизней и многое другое. Современные исследования бесспорно показали, что эти переживания – не следствия патологических процессов в мозге, а проявления архетипического материала из коллективного бессознательного, представляющие собой нормальные и важные составляющие человеческой психики. Хотя эти мифические элементы доступны внутрипсихически в процессе переживательного самоисследования и интроспекции, они онтологически реальны и обладают объективным существованием. Чтобы отличать трансперсональные переживания от воображаемых продуктов индивидуальной фантазии или психопатологии, юнгианские аналитики называют эту сферу имагинальной.

Французский ученый, философ и мистик Анри Корбин, впервые использовавший термин mundus imaginalis черпал вдохновение из изучения исламской мистической литературы (Corbin 2000). Исламские теософы называют имагинальный мир, где есть аналоги всего, существующего в чувственном мире, «alam a mithal», или «восьмым климатом», чтобы отличать его от «семи климатов» – областей традиционной исламской географии. Имагинальный мир обладает протяженностью и размерами, формами и цветами, но в отличие от свойств физических объектов, они не воспринимаются нашими чувствами. Однако, эта сфера во всех отношениях полностью онтологически реальна, и в той же мере допускает согласованное подтверждение другими людьми, как и материальный мир, воспринимаемый нашими органами чувств.

С учетом этих наблюдений, яростная битва, которую вели религия и наука в течение последних нескольких веков, выглядит смешной и ненужной. Подлинная наука и настоящая религия не соперничают за одну и ту же территорию; они представляют два подхода к бытию, которые дополняют друг друга, а не конкурируют. Наука изучает феномены в материальном мире, в сфере измеримого и весомого, а религия и подлинная духовность черпают вдохновение из переживательного знания имагинального мира, доступного в холотропных состояниях сознания. Как указал Кен Уилбер, при правильном понимании и правильной практике науки и религии, конфликт между ними невозможен. Если кажется, что существует такой конфликт, то мы, вероятно, имеем дело с «лженаукой» и «ложной религией». Кажущаяся несовместимость обусловлена тем фактом, что каждая из сторон серьезно заблуждается в отношении позиции другой и, скорее всего, также представляет ложную версию своей собственной дисциплины (Wilber 1982).[7]

Единственным научным походом, способным делать какие-либо значимые и обоснованные суждения о духовных вопросах, может быть исследование холотропных состояний сознания, поскольку оно требует детального знания имагинальной сферы. В своем эссе «Рай и Ад» Олдос Хаксли предположил, что такие представления, как рай и ад, соответствуют субъективным реальностям, которые очень убедительно переживаются в необычных состояниях ума, вызываемых психоделическими веществами, вроде ЛСД и мескалина, или разнообразными нефармакологическими методами (Huxley 1959). Кажущийся конфликт между наукой и религией основывается на ошибочном убеждении, что эти обители Запредельного находятся в физической вселенной – Небеса в межзвездном пространстве, рай где-то в скрытой области на поверхности нашей планеты, а ад внутри земли.