Первичная Адаптация - Berkyt21

пригодиться» - сладко шептал на ухо хомяк, что всё никак не мог успокоиться.

Вот только пока Антон выносил костыль из своей палаты, пока доставал костыли из соседней, пока переносил пластиковые палки к холлу, пока проверял кровожадное дерево, в том плане, что не переехало ли оно под окна к новому убежищу парня, планируя съесть того ночью во время сна, уже начался закат. Солнце ещё светило, но лучи его уже были кроваво-красными, отчего освещение начало стремительно ухудшаться. Однако решив, что ещё минут 10-15 у него есть, Антон выдвинулся к последнему коридору.

Оставив костыли прислонёнными к стене у проёма «его» коридора, чтобы забрать их уже на обратном пути, парень отправился в последний рейд на сегодня. Дойдя до развилки, он обрадовался, так как в этом коридоре хотя бы были окна, которые кстати выходили на парк, и освещение было получше, чем в других двух проходах, в которых он сегодня побывал.

И вот Антон, стараясь не смотреть на парк, который чересчур зарос и потому пугал, прошёл через дверь и побрёл дальше, вдоль дверей. На своём пути парню изредка встречались Спящие вперемешку со скелетами, но парень уже не обращал на тех внимание. Вскоре он беглым взором оглядел уже почти всё, что только было в этом ответвлении. Правда, при этом он так и не увидел ничего стоящего, что его немного разочаровало.

/ А до этого я находил хоть что-то, но в каждом коридоре. В первом - костыли, во втором - убежище. По статистике я обязан найти и здесь что-то стоящее! Давай же, рандом, не подводи меня. Или я напишу админам петицию. /

Вот только в ходе разведки этого корпуса где-то у парня на самой границе сознания замелькала какая-то странная и неясная мысль, но за неё никак не удавалось ухватиться, поэтому она просто назойливо мешалась, отвлекая от дел. Но при этом никак не желала пропадать, намекая, что она очень важная, и что надо обязательно догадаться о ней, но о чём именно она была, Антон понять не мог. А тут ещё и сурикат начал попискивать, в общем, всё настроилось против парня, или точнее против его желания закончить сегодня осмотр хотя бы своего этажа. Ну да это уже было неважно.

Почему? Да дело в том, что Антон уже добрался до самой последней здесь двери, что была в самом конце коридора, ровно напротив входа, находящегося, если смотреть отсюда, довольно далеко. Вернее, парень дошёл до места, где дверь должна была быть. Однако почему-то здесь сохранился только сам проём, когда деревяшка окончательно превратилась в кучку гнилой трухи и других испорченных материалов, лежащих на пороге входа в кабинет.

И это было весьма и весьма странно, ведь в других комнатах больницы двери хоть и изменились в худшую сторону под влиянием времени, но всё ещё стояли, а тут нет… Да ещё и сурикат пищал с каждой секундой всё громче и громче, всё протяжнее и всё жалостливее...

/ Как-то не нравится мне всё это… Попахивает чем-то нехорошим. Чем-то вроде неприятностей. Нехорооооших таких неприятностей, гадких и противных. Но раз начал исследовать, закончить-то надо, иначе банально не усну сегодня - любопытство загрызёт . /

И парень, чуть ли не перекрестившись напоследок, принялся исследовать. Что его так заинтересовало, помимо, конечно, полностью уничтоженной двери? А дело в том, что проход в комнату в какой-то момент как будто обрывался не пропускающей свет пропастью - после определённой невидимой линии не было видно абсолютно ничего, словно в комнате находилась лишь сама тьма и мрак. Либо же светопоглощающие элементы.

И вот, не желая уходить, так и не узнав, что же в последней комнате, парень, несмотря на откровенный призыв сваливать как можно быстрее от своей интуиции, подошёл ещё чуть-чуть поближе, засовывая голову в помещение и силясь что-нибудь внутри разглядеть. Как вдруг посреди тёмного проёма загорелось четыре пары маленьких красных глаз.

А затем ещё четыре пары.

И ещё.

И ещё.

И буквально спустя десяток секунд весь проход казался уже не просто чёрным, а черным в красный горошек, настолько много светилось этих глаз, причём находились они везде - и сверху проёма, на высоте потолка, и у самого пола, всего в десятке сантиметров от него и далеко внутри комнаты, причём там их и было больше всего.

/ … /

/ … /

/ Сутулая самка сбитой самосвалом собаки… Доисследовался. /

Антон понял, что дело дрянь, и против этого врага ему не поможет ни пистолет, ни автомат, ни даже высшая сила, не то что его жалкий костыль. Поэтому он начал очень ме-е-е-едленно и аккуратно, не отворачиваясь и стараясь лишний раз не шевелиться, буквально на ночках отходить назад. А вслед за ним также медленно из комнаты выходили огромные мерзкие пауки.

Каждый размером с футбольный мяч, с длинными противными волосиками на теле и громадными жвалами, имеющие по 8 лапок с отменно острыми коготками, оставляющими за собой неглубокие, еле заметные выбоины. Единственное отличие почти идентичных пауков друг от друга - небольшие странные, чуть светящиеся красным символы на внешней стороне брюшка, причём у каждого насекомого был свой индивидуальный рисунок, прямо как серийный номер на технике или бейджик продавца магазина.

Тут, кстати, до Антона, наконец, дошло, что же ему так настойчиво до этого пыталось подсказать подсознание. В углах комнат и коридора иногда встречалась паутина, которой до этого в предыдущих местах нигде им не встречалось, и только здесь она присутствовала, причём в весьма больших количествах. А ещё на потолке, если тщательно приглядеться, можно было заметить несчётное количество выбоин, таких же, как те, которые сейчас оставляет за собой войско, преследующее Антона. Очень жаль, что подметил все эти детали он только сейчас, а не раньше.

На самом деле, сторонний наблюдатель, который гипотетически мог бы сейчас наблюдать за больницей с крыши или со стороны парка через окна, несказанно удивился бы увиденному. О-о-о, это была воистину сюрреалистичная картина - человек в одних лишь кроссовках и белом халате, с костылём в руках медленно шагает задом наперёд, а за ним также медленно, но при этом ещё и противно постукивая коготочками на лапках, бредут пауки, целая куча пауков, огромных и уродливых.

Однако это и так шаткое перемирие не могло длиться вечно. В один момент даже уже отошедший на десяток метров назад Антон смог разглядеть, как в тёмном проёме засветились ещё четыре пары глаз, но они уже были гораздо больше, чем у других, преследующих