Строптивая сиротка для Айсберга - Мила Верта

не влюблённые, но пальцы сильнее цепляются за кудри, не понимаю, в какой момент игривые прикосновения исчезают.

Словно в замедленной съёмки распахнутыми от ужаса глазами смотрю, как Кай водит кончиком носа по кромке трусиков и вдруг утыкается носом мне между ног.

На меня волной накатывает паника, для первого раза это слишком.

Понимаю, что он намекает на оральный секс. Пусть думает, что я ханжа, но сейчас я к этому не готова. Мне обычный бы пережить.

— Не надо так. — отталкиваю его, практически отпрыгиваю назад — Я не хочу, так.

Кай хмуриться, поднимается.

Плевать, я тоже не в восторге от всего этого.

Минуту внимательно меня рассматривает, нервно выдыхает в сторону, и потом манит пальцем.

— Иди ко мне.

И я иду. Чего тянуть? Медленно подхожу и упираюсь взглядом в татуировку на правом плече, не могу на него смотреть. Руки дрожат, когда я все же окончательно расстегиваю джинсы Кая и тяну их вниз. Приседаю, помогая ему перешагнуть, на минуту замираю, боюсь даже взгляд на него поднять.

Меня снова начинает потряхивать от нервов, и я становлюсь болтливой.

— А мы будем разговаривать? В процессе? Всякие там ругательства и грязные словечки? Сучка? Глубже, резче, жёстче? Что там обычно говорят?

— Соколова, не беси меня! Поцелуй лучше.

Кому лучше?

Обнимаю Кая, встаю на цыпочки и прикрыв глаза целую, он не отвечает.

Открываю глаза. Синие омуты внимательно меня рассматривают.

Прикусываю нижнюю губу и немного оттягиваю, глядя в глаза, снова стараюсь углубить поцелуй, и ничего. Давай же ответь мне. Цепляюсь за плечи и осторожно веду ладони вниз к груди, подушечкой пальца задеваю сосок. Кай вздрагивает, выдыхает мне в рот и наконец-то включается в игру языками. Жадно отвечает на мой поцелуй и быстро перехватывает инициативу. Его тоже потряхивает, кожей чувствую его мурашки.

Кай приподнимает меня за попу и вдавливает в пах, а тут уже все тверже некуда. Носом утыкаюсь ему в шею, стараясь выровнять дыхание. Мне жарко, и очень волнительно.

Снежинский как озверел, ни на минуту не перестаёт меня целовать, шея, уши, ключица, плечи. Поцелуи жалят, сильные руки мнут попу. Сама не замечаю, как он укладывает меня спиной на кровать, встаёт на колени на самом краю и щёлкает застёжкой бюстика, выкидывает за спину.

Замирает, жадно рассматривает, жду, что меня накроет стыдом, но этого не происходит.

А он смотрит долго и горячо.

Ему нравится. Не разрывая зрительного контакта, берет меня за лодыжки и упирает пятками себе в грудь.

Шумно дышит, лаская кончиками пальцев кожу, тыльной стороной ладони медленно ведёт по ногам, добираясь до трусов, цепляет большими пальцами кружево и стаскивает.

Всё. Поздно бояться.

Трусы падают на пол. Кай разводит мои ноги, ложиться сверху, утыкается носом в шею. Животом чувствую его эрекцию, паники нет совсем.

Устала бояться. Полное принятие. Запускаю пальцы в кудри и тяну. Ну, же посмотри на меня. И он смотрит, неотрывно, при этом трётся об меня бёдрами, эмитируя толчки. Просто смотрит, а у меня внутри, словно пожар разгорается.

Воздух становится тягучим и горячим, во рту пустыня, в голове вата. И только дикий голодный взгляд напротив, скользит по моему лицу, груди, смотрит на живот и ниже. Чёрт, как он смотрит. Облизывается.

Кай напряжён, у него дрожат руки. Видно, сдерживается с трудом, поворачиваю голову и целую его в запястье. Невесомо. Мне, кажется, что вены на руках проступают чётче, замирает.

Прикусывает щёку, усмехается, отстраняется. Садится на пятки и растирает лицо, выдыхает:

— Fack.

Без него холодно, чувствую себя уязвимой.

— Блядь, не сожрать бы тебя. — хрипит и снова жадно целует меня всю. Ступни, коленки, бёдра, язык дразнит пупок, горячие пальцы замирают на моих рёбрах.

Неожиданно рывком переворачивает меня, и ставит на колени, ладошками упираюсь в матрас.

— Попалась, птичка.

После этих слов я каменею. Меня топит старыми страхами, пробивает холодный пот. Смотрю на свои дрожащие руки. Нет, нет, только не сейчас.

Ну, зачем? Почему именно эти слова?

От былого возбуждения не остаётся и следа. Мне хочется разреветься и закрыть руками уши. Кай зовет меня, что-то говорит, поворачивает к себе лицом.

Не отвечаю. Потому что не могу.

Привет, паническая атака, давно не виделись. Шрам снова жжёт и щиплет как в первые дни, хоть и понимаю что это фантомная боль. Сил хватает только дышать.

Ну что за придурок? Зачем он это сказал? Качок понимает что-то не так, но слишком, возбуждён и плохо себя контролирует. Да что там, не контролирует вообще.

Отчаявшись меня дозваться, его руки и губы мечутся по мне хаотично и дёргано. Поймав практически безумный пропитанный похотью взгляд, понимаю: сексу быть. Даже если мне удастся справиться с панической атакой, объяснить.

Кай рычит, и заводиться ещё сильней. Больно тянет меня за волосы и запрокидывает голову, впивается в меня взглядом.

Закрываю глаза и стараюсь дышать глубже.

— Да посмотри ты на меня! Что за? Соколова? — его терпение на исходе— Какого хуя? Ты говорить разучилась?

— Всё н-нормально.

Кай в таком состоянии, что всё равно не услышит и не поймёт, даже если я буду орать, что мне плохо и я ничего не хочу.

— Нормально, блять? — замирает на секунду, дышит как загнанный зверь, злиться — Ладно.

Впечатывается в меня, резко разводит ноги в стороны.

Меня прибило от всего происходящего, он сам всё испортил, не хочу я так. Чувствую давление между бёдер, упираюсь ладонями в широкие плечи и инстинктивно стараюсь отстраниться.

Резкий рывок, тупая прошивающая до позвоночника боль, шиплю не в силах принять его молча.

Снежинский замирает. Господи, как больно!

Да, ты все правильно понял. Просто продолжай, чтоб это быстрее закончилось.

Новый толчок и боль становится сильнее. Какой ужас, как это вообще может, нравится?

Зажмуриваюсь, по щекам текут слезы. Утыкаюсь носом ему в плечо, не хочу, чтобы он на меня смотрел.

Кая окончательно срывает, начинает двигаться ещё быстрее и резче. Шумно дышит, но, слава богу, больше не пытается смотреть на меня или целовать.

Трахает.

Мне кажется это длиться бесконечно долго.

Мои невольные стоны, его рычание, особенный тягучий запах. Комната мелькает калейдоскопом. Вдруг Кай с хриплым рыком делает особенно резкий выпад, кончает и падает на меня. Тяжело и сбивчиво дышит.

Сталкиваю его с себя. Между ног мокро и липко, противно тянет.

Схватив простыню, кое-как оборачиваюсь. Не смотреть, я не буду на него смотреть. И реветь при нём. Буквально сваливаюсь с кровати и на трясущихся ногах добираюсь до ванной. Щёлкаю замком.

Всё, теперь всё, можно выдохнуть.

Ловлю свой безумный