Измена. Танцы на осколках - Анна Рэйн

горле и, делая вид, что все в порядке, улыбаюсь ему в ответ и киваю. Уже на пороге оборачиваюсь.

— Мне нужно как-то вернуть вам пиджак, — говорю, ощущая, как голос слегка дрожит. — Они не догадались, чей он.

Марк на секунду замирает, слегка прищуриваясь. Его взгляд становится более внимательным, оценивающим.

— У тебя будет возможность вернуть его. Римма хочет пообщаться с вами в кругу семьи. Мы приедем завтра вечером на ужин к родителям, — спокойно отвечает он, делая затяжку. — Оставь его в четвертой от входа гостевой комнате. Я заберу.

Что она хочет? Пообщаться в кругу семьи? У нее хватит наглости?.. Боже мой, завтра мне придется сидеть с этой стервой за одним столом… Грудь будто сдавливает тугим обручем. Все вокруг становится расплывчатым, ноги подкашиваются. Я хватаюсь за дверной косяк, стараясь не упасть, но перед тем, как я окончательно теряю равновесие, сильные руки Марка ловят меня.

Он подхватывает меня так легко, как будто я не вешу ни грамма. Тепло его тела обжигает меня даже сквозь ткань рубашки и платья, но я не могу пошевелиться.

— Рита, посмотри на меня. — требует Марк, заглядывая мне в лицо. Наши взгляды сталкиваются. Его серые глаза темные и холодные, как дуло пистолета, но в них такая глубина, что меня затягивает, словно в омут. Дыхание сбивается. Я стараюсь успокоиться, но каждая клеточка моего тела напрягается от его близости.

— У тебя что-то болит? — уточняет он с тревогой, но я не могу ответить и, закрыв глаза, проваливаюсь в темноту.

— Душа, — шепчу, растворяясь в пространстве.

Глава 9

Я открываю глаза и вижу перед собой Макса и его отца. Сердце на мгновение замирает, но потом все вспоминается: разговор с Марком, эта непонятная слабость. Пристальный взгляд. Темнота.

Я лежу на широкой кушетке на балконе. Холодный вечерний воздух касается кожи, и от этого пробегает легкая дрожь. Рядом слышу приглушенный голос Марка. Он стоит у парапета, небрежно курит и говорит по телефону. Его фигура очерчена тусклым светом, а запах вишневого табака снова наполняет воздух.

— Марго, что произошло? — спрашивает Виктор Викторович, когда я, собравшись с силами, медленно сажусь на кушетке. Его голос звучит сдержанно, но я чувствую, что он обеспокоен. От смены положения меня снова охватывает легкая волна слабости, но я стараюсь выглядеть спокойно.

— Я плохо себя чувствовала с самого утра, — выдавливаю я, чувствуя сухость во рту. Макс бросает на меня взгляд исподлобья, но молчит. Уж знаю, что он думает обо мне и о том, что только что произошло, но выглядит чернее тучи. — Но я не могла не пойти на прием. Важное событие, вы же сами сказали.

Марк заканчивает разговор по телефону и, обернувшись, подходит ближе. Его глаза на мгновение останавливаются на мне, и я снова ловлю этот внимательный, почти изучающий взгляд. Сердце пропускает удар.

— Врач подтвердил, что такое могло произойти из-за переутомления, — спокойно говорит он, стряхивая пепел с сигареты. Его голос звучит ровно и это помогает мне хоть немного успокоиться.

Виктор Викторович кивает, явно удовлетворенный этим объяснением.

— Макс, отвези Марго домой. Ей нужно отдохнуть, — распоряжается он.

Макс послушно подходит ко мне, подхватывая под руку. Его прикосновение холодное, чужое. Взгляд — тяжелый, с не скрываемым раздражением. Он ведет меня к выходу с балкона, и на этом пути каждый шаг дается мне с трудом. Мы проходим мимо Марка, но я стараюсь не встречаться с ним взглядом, хотя ощущаю его пристальное внимание даже спиной.

Мы выходим на стоянку. Макс грубо усаживает меня в машину и захлопывает дверь с таким видом, будто я опять в чем-то виновата.

Как только мы оказываемся наедине в замкнутом пространстве салона, Макс тут же взрывается:

— Ты что устроила⁈ — он зло выворачивает руль, бросая на меня короткий, пронизывающий взгляд. — Концерт на публику? Решила привлечь к себе внимание?

Я молчу, ощущая каждой клеточкой своего тела, какая огромная пропасть пролегла между нами за эту неделю. Но это еще не все. Его губы сжимаются в тонкую линию, и я понимаю — он сейчас на грани.

— И что это за странный взгляд Марка? — бросает он, еще сильнее выкручивая руль на повороте. Его глаза бегают то по дороге, то по мне, и в них я вижу напряжение и злость. — Ты ему что-то сказала? Проболталась?

Меня пронзает осознание того, что он, похоже, не просто бесится, а боится. Я не понимаю природу этого страха. Он боится Марка? Или он боится… за свою любовницу?

— Нет, Макс, — отвечаю я тихо, чувствуя, как мои пальцы сжимаются на подлокотнике. — Марк мне ничего плохого не сделал, чтобы я говорила ему о предательстве его родных. Это твое дело, не мое. Не хочешь исповедоваться перед братом?

Его глаза вспыхивают, и он резко тормозит машину, и меня швыряет вперед, на приборную панель. Упираюсь в нее руками и бьюсь лбом об стекло. Шиплю и жмурюсь. Макс рычит от злости. Дрожь в руках и напряженные мышцы выдают его состояние.

— Ты играешь с огнем, Марго. Думай, о чем говоришь.

Его слова пропитаны яростью. Я чувствую, как внутри меня разливается тревога, но стараюсь сохранять внешнее спокойствие. Молчание — лучшее оружие сейчас. Пусть его собственные страхи разъедают его изнутри.

Макс резко сворачивает на обочину и останавливается у нашего дома. Он буквально вышвыривает меня из машины взглядом. Нетерпеливо ждет, когда я выйду, даже не удосужившись открыть дверь.

— Дальше сама дойдешь, — зло бросает он, смотря куда-то вдаль. — Я не нянька.

Я открываю дверь, чувствуя холод осеннего воздуха на коже, и, не сказав ни слова, выхожу. Машина тут же срывается с места, оставляя меня стоять в темноте в одиночестве. Я смотрю ему вслед, ощущая как внутри закипает новая волна ненависти. Он так легко выкручивается из всего, что сделал, а я будто варюсь заживо в адовом котле.

Шагаю в сторону дома, обхватив себя руками, словно пытаясь защититься от дурной ауры этого места и от тягостных мыслей. Усталость наваливается на меня, но еще сильнее давит осознание того, что теперь Макс будет постоянно думать о том, что я могу обо всем рассказать Марку. Это его будет мучить и сводить с ума. В какой-то степени мне это даже нравится. Он заслуживает этого. Но, в то же время я боюсь, что он просто сживет меня со свету со своей параноей.

Я подхожу к дверям дома, едва передвигая ноги от усталости. Зайдя внутрь, сразу направляюсь в свою комнату. В голове всплывает разговор с