Дневник Слабака-5. Неприглядная правда - Джефф Кинни

Я сумел опознать только фаршированные яйца: пару раз я ел их у бабули.

Я положил себе на тарелку примерно десять штук.

Но когда я надкусил одно из них, то чуть не подавился.

Фаршированные яйца Снеллов не имели НИЧЕГО ОБЩЕГО с бабулиными, а их у меня была целая тарелка.

Я улучил момент, когда на меня никто не смотрел, и положил фаршированные яйца в горшок с искусственным цветком, стоявший в гостиной.

Это сошло мне с рук, но через пару недель миссис Снелл сказала маме, что у них в доме стоит жуткий запах и они не могут понять, откуда он взялся.

Сначала мистер и миссис Снелл думали, что пахнет ковёр, и вызвали специалиста, чтобы он почистил его шампунем. Но это не решило проблему.

Тогда им пришло в голову, что в стенном проёме, возможно, сдохла мышь или белка, и вызвали плотника, чтобы он попробовал отыскать источник запаха.

Ещё через несколько недель они – по-видимому, не выдержав этой вони – съехали. Признаюсь, мне стало совестно, когда я увидел, что они прихватили с собой искусственный цветок.

С тех пор я не перестаю думать о том, как бы подбросить пару фаршированных яичек в дом к Фригли.

Вчера, когда я пришёл домой, я положил своё яйцо в ящик для носков, но вскоре понял, что это ненадёжное место.

Каждый раз, когда я приношу что-нибудь новенькое, Мэнни ухитряется это отыскать и испортить.

У него ушло всего полтора дня на то чтобы найти моё приспособление для исправления прикуса. И ЧТО бы там ни говорил доктор Каган, я больше ни за что не возьму ЭТУ штуку в рот.

Я хотел спрятать яйцо у себя в шкафу на верхней полке, но Мэнни это не остановит. Однажды я уже прятал там свои комиксы, но этот мальчуган лазает по полкам, как мартышка. Я понял одну простую вещь: чем тщательнее я что-либо прячу, тем больше у Мэнни шансов это найти. Поэтому я решил спрятать моё яйцо на самом видном месте, где он не подумает его искать.

Я положил его в холодильник, на вторую полку.

Но когда сегодня утром я открыл холодильник, чтобы взять оттуда своё яйцо, его там не оказалось.

Я запаниковал и спросил у мамы, не видела ли она, как Мэнни брал из холодильника моё яйцо.

Но мама сказала, что это ОНА взяла яйцо и приготовила мне его на завтрак.

Мне стало нехорошо. Я понял, что если мне на двадцать четыре часа нельзя доверить яйцо, то что уж говорить о ребёнке.

Когда я пришёл в школу, то заметил, что все девочки, посещающие уроки полового воспитания, принесли СВОИ яйца целыми и невредимыми. Некоторые носили их в маленьких кармашках, которые сшили сами, а кое-кто даже украсил их блёстками, стразами и прочей ерундой.

Уверен, это задание нам дали для того, чтобы мы поняли, какое это непростое дело – заботиться о ребёнке, но девочки, по-видимому, поняли это по-своему.

Я подумал о том, чтобы стырить яйцо у Роули, когда он отвернётся, и выдать его за своё, но он разукрасил его цветными карандашами, поэтому этот план не годился.

Когда медсестра Пауэлл подошла к моей парте, я вытащил пластиковый контейнер, где лежало моё ставшее омлетом яичко, но это, похоже, не произвело на неё никакого впечатления.

Видимо, это надо понимать так, что летом мне, скорее всего, придётся заново пройти программу по половому воспитанию за этот год.

Медсестра Пауэлл поздравила всех, кто сохранил свои яйца в отличном состоянии, после чего собрала их и выбросила в мусорную корзину.

Когда Роули и девочки это увидели, у них началась истерика.

По поводу этого эпизода могу сказать только одно: я серьёзно беспокоюсь о следующем поколении родителей, подрастающем в нашей стране.

Сегодня днём раздался стук в дверь. Когда я её открыл, то здорово удивился, увидев на пороге дедушку.

С ним был чемодан, и это меня озадачило.

Но когда я оглянулся и увидел с ЧЕМОДАНАМИ маму и папу, сообразил, в чём дело.

Мама с папой сказали, что давно не проводили время вместе, поэтому решили устроить себе «романтический уик-энд». Они попросили дедушку приехать и присмотреть за нами, пока будут в отъезде.