Война близко - E. V. Martinas

– По эльфийским законам, его возьмут на воспитание родственники со стороны отца.

– Мальчику не повезло дважды, а ведь ему и года нет, – вздохнул злодей.

– Вот и славненько! Его дядя Эусебио и тётка Ронеса нам прекрасно подходят. Порой чёрствость и равнодушие калечат душу гораздо хуже злобы и ненависти.

Уранум подошёл к заданию Великой и ужасной бабушки творчески, так сказать, с душой и фантазией: решил, что будет красиво и романтично, если родители младенца трагически погибнут в один день. Он наслал Долорес несколько снов, побудивших её спуститься в шахту к любимому мужу. Там сын Владыки Недр обрушил свод и похоронил под обвалом родителей Мауроса. Работу выполнил чисто, поэтому поселенцы сочли, что это был несчастный случай.

Маурос в один день стал круглым сиротой. Дядя Эусебио и тётка Ронеса взяли его на воспитание.

Долорес и Маурисио умерли мгновенно, не мучаясь и не успев ощутить физическую боль. Сначала не поняли, что произошло: на долю секунды погрузившись в кромешную тьму, они снова оказались в шахте. Видели, что случился обвал, что остальные рудокопы бегают и суетятся около огромной груды камней. Они пытались откликнуться, когда их стали звать, но никто не слышал. Маурисио бросился к товарищам и с ужасом заметил, как спокойно пролетел сквозь одного из них, а тот явно ничего не почувствовал. Он приблизился к другому, попытался взять его за плечо, но рука прошла насквозь, будто состояла из воздуха, а не из плоти и крови.

Ужас овладел его сердцем. Он с последней надеждой повернулся к жене. Долорес висела в воздухе в метре от земли и плакала. Она уже поняла, что с ними произошло.

– Милая, что случилось?! – в отчаянии воскликнул отец Мауроса.

– Мы с тобой погибли под завалом в шахте, – всхлипнула Долорес.

– Не может быть! Мы живы! Я вижу тебя! Я разговариваю с тобой! – не поверил ей муж.

– Да, но больше никто нас не видит и не слышит. Мы стали призраками.

– Что нам делать? – заметалась по шахте душа Маурисио.

– Уже ничего. Что будет с нашим сыном? Как он проживёт без нас? Как мы будем без него? – причитала Долорес.

– О нём позаботится мой брат Эусебио и его жена Ронеса…

– Только не они! Кто угодно, только не они! – в отчаянии воскликнула бедная женщина.

– Ты же знаешь закон. Мауроса передадут на воспитание им, – втолковывал ей супруг. – Почему ты к ним так плохо относишься?

– Они чёрствые и бессердечные! Я сделаю всё, чтобы они отказались от усыновления. Я буду являться им в страшных снах! – клялась Долорес.

– Э нет! Я не позволю тебе мешать моим планам! Да у тебя ничего и не выйдет. Эльфы не способны видеть неприкаянные души, – послышался у них за спиной угрожающий шёпот.

– Кто ты? – испугался Маурисио.

– Я Великий Уранум! Отныне я ваш хозяин. Вы обязаны мне подчиняться.

– Покойники никому ничем не обязаны! – возразил эльф.

– Ошибаешься, Маурисио. Вы не покойники, вы неприкаянные души, а значит, подчиняетесь тому Великому Повелителю Стихий, в царстве которого погибли.

– И ты Великий Повелитель Шахт? – с вызовом спросил отец Мауроса.

– Я сын Великого Владыки Недр. Ферлатис – моя вотчина. Здесь всё подчиняется мне. Следуйте за мной! – приказал Уранум.

– И не подумаем! – возмутился Маурисио.

– Зря. Не стоит меня злить, – процедил Уранум.

Он достал большую стеклянную бутыль, потёр её и пробубнил что-то под нос. В ту же секунду Долорес и Маурисио почувствовали, как их затягивает внутрь – они оказались в стеклянной тюрьме.

Наследник Великого Владыки Недр поспешил с докладом к Нуардис. Ведьма оказалась не очень-то щедрой на похвалы, скептически посмотрела на бутыль и потребовала убрать эту гадость с глаз долой. Уранум спрятал сосуд под дорожным плащом. По дороге хотел выбросить его в каком-нибудь укромном закоулке подземного царства, но потом передумал, решив, что неприкаянные души Долорес и Маурисио могут ещё понадобиться. Он запер их в одном из шкафов в тайной комнате в подземном дворце.

В тот день Нуардис была не в духе: настроение ей испортил Гурсу, доложив о беспорядках в крепости. Вновь прибывшие заключённые никак не могли понять, что нельзя присваивать казённое имущество. Самый свирепый и наглый решил захватить продовольственный склад и установить там свои порядки. Жители крепости на несколько дней остались голодными и то ли со злости, то ли в воспитательных целях в очередной раз убили самого жадного из них: жадность – она ведь по-другому не лечится. Нуардис приходила в бешенство от их алчности и тупости. Её плохое настроение выплеснулось на внука:

– Дешёвый романтизм! Любящие родители погибли в один день. У тебя нет вкуса?

– На вас не угодишь! Кстати, все думают, что это был несчастный случай. Примись я убивать их поодиночке – могли бы возникнуть подозрения, – оправдывался Уранум.

– У эльфов возникли бы подозрения, – и что с того? Пусть эти ничтожные существа думают всё что угодно! Они никак не могут нарушить наши планы, – фыркнула старуха.

– Они – нет, а колдун – да, – заметил внук.

– Какой колдун? – насторожилась ведьма.

– В Ферлатисе постоянно проживает колдун Хорус.

– Почему ты раньше о нём не докладывал?

– Вы не спрашивали, – брякнул Уранум.

– Я должна обо всём спрашивать? Сам не в состоянии оценить важность информации? Умолчать о присутствии колдуна! Идиот! – взвилась бабка.

– Хорошо. В Ферлатисе проживает более двух тысяч жителей. Начнём по порядку. Самой старой является Мартисса, – занудно начал докладывать Уранум.

– Ты издеваешься надо мной? – угрожающе прорычала ведьма.

– Нет. Делаю, что было велено. Докладываю в подробностях, – то ли оправдываясь, то ли издеваясь, проговорил непутёвый внучек.

– Простые смертные меня не интересуют! Говори всё, что знаешь о колдуне!

– А о нём нечего рассказать. Давно поселился в Ферлатисе. Живёт один, ни во что не вмешивается, ни с кем не дружит. Можно считать, его и нет вовсе.

– Отрадная новость. Ты знаешь, откуда взялись колдуны на Южном континенте?

– Нет. Никогда не задавался этим вопросом.

– Их оставили после себя Великие Ведьмы.

– Зачем?

– Не знаю. Тогда меня уже изгнали из Совета и лишили печати. По сравнению с нами колдуны – это жалкие ярмарочные фокусники. Они в сотни раз слабее самых бездарных юных ведьм, – разъяснила Нуардис.

– Фокусник или нет, но моё присутствие он чувствует. Я выхожу на поверхность лишь невидимым и тщательно слежу, чтобы его не оказалось поблизости. По-моему, осторожность не бывает излишней, – поделился соображениями Уранум.

– Это не осторожность, а трусость. Нечего церемониться с этим шарлатаном. Напугай его хорошенько. Пусть убирается из поселения и не путается под ногами, – приказала бабка. – Нам необходима свобода манёвра.