Механизмы - Виктор Семенов

Действительно, в начале года в имущественном блоке администрации города произошли изменения. Два самостоятельных органа – комитеты, отвечающие за землеустройство и за распоряжение имуществом, – объединили. И город взвыл. Точнее, взвыли те его части, которые по долгу службы или по личным нуждам сталкивались с этими вопросами.

Девчонки же отмечали завершение сделки, которую вели с начала июня.

Саня сразу пошел к ним, а я сбегал в магазин напротив за бутылочкой виски. За столом собралась добрая половина агентства. Некоторые сидели с обеда, поэтому в скором времени народ начал разбегаться. Через час после нашего прихода засобиралась домой тетя Галя. Убежала на показ Золотницкая. К шести за столом остались мы с Васей, Фролова и Правдик. Девушки пили вино, а мы завершали бутылку Grant’s.

– И все-таки, как ты это сделала? – допытывался Вася. – Нашла, показала, уговорила, свела, вышла на оформление. И всего за неделю! Но как? Ведь это Шушары! Коммуникации тащить – фиг знает сколько! Как? Открой личико!

Он улыбался. Но я разглядел в улыбке и зависть, и искреннее непонимание. Но правда, думал я, а если бы она орудовала на моей территории – смеялся бы я? Искренне? Хотя, может, это глядел не я, а Grant’s…

– Видишь – там, на горе, возвышается крест, – засмеялась Фролова.

– Ага… Под ним десяток солдат… – допел Вася. – Плавали – знаем. А ты как их нашла? – обратился он к Правдик. – Ты же здесь без году неделя…

– Слушай, я-то – да, но друзей у меня сколько здесь…

Дело было так. Правдик привела в агентство ливанского бизнесмена, какого-то торговца коврами. Он в начале двухтысячных купил землю в Шушарах, а теперь ему срочно понадобилось ее продать. Собирался жениться и переезжать в Москву. А Фролова все это провернула за полтора месяца: в недельный срок чудом нашла какого-то Петра Григорьевича из Кемерово, которому так же срочно понадобилось переносить производство. Не обошлось здесь, по правде, и без меня: документы застряли на регистрации, пришлось подключиться и вытащить их на свет божий.

У Васи брякнула смс, и он засобирался домой. Вскоре после него ретировалась и Фролова. Мы же с Натальей, выпив еще по стаканчику каждый своего нектара, решили прогуляться. Вышли из офиса на Караванную и не спеша направились к Невскому. Слева заманивал афишами Дом кино, справа искрами радовал глаз фонтан на Манежной, Невский же сверкал огнями прямо по нашему курсу. Но идти абсолютно прямо у меня не получалось: чуть покачивало. Правдик взяла меня под руку.

– Натаха – удивительный человек, – вдруг заявила она, опередив мой вопрос. – Удивительного обаяния и юмора. Ты зря от нее шарахаешься. Кто хотя бы день с ней пообщается – по работе или так, вообще перестает обращать внимание на внешность. У меня так было. У девчонок так. Я сейчас вообще только плюсы ее вижу. Ты как-нибудь посмотри, какие у нее руки. Какие длинные, красивые пальцы…

– Да я не шарахаюсь вроде, – все, что я смог ответить.

– У нее новая мазда, пятерка, так она ее у метро оставляет, на перехватывающей парковке, и до офиса на метро едет, если нет дальних показов. Тренирует взаимодействие с людьми. И ногу разрабатывает – пешком ходит. Другой вообще не вылезал бы из дома… Мы подружками стали. В театр по пятницам ходим. Сатиры. На Васильевском. Знаешь?

– Знаю.

– Пошли с нами как-нибудь?

– В пятницу? – я ухмыльнулся.

– Да.

– Давай как-нибудь. Необычно!

– Цельная очень девочка. Цели ставит удивительные и удивительно их достигает. У нее на каждый день своя цель есть. На месяц. На год.

* * *

В театр мы пошли через две недели. После работы, в пятницу. На пьесу под названием «Водевили». Вышли заранее, поэтому забежали в кофейню на Итальянской. Девчонки выпили по глясе, ну а я навернул коньячку для храбрости. Был теплый июльский вечер, немного ветреный. На Манежной площади завершался двухдневный книжный салон, и со стороны наспех собранной сцены раздавались звуки тромбона. До театра добрались на метро. Я позвал спутниц в буфет. Вдруг у Правдик зазвонил смартфон.

– Марк… – сказала она, взглянув на экран. – Идите, догоню.

Мы пошли к буфету. Правдик, озабоченная, явилась через пять минут:

– Ребят, Марк просит подъехать. Срочные переговоры. На Петроградку. Улица профессора Попова. Юра, это далеко?

Я объяснил, где это.

– Росстройинвест хочет весь пул квартир из второй очереди «Гортензии» отдать нам на исключиловку, – пояснила Правдик. – Постараюсь вернуться…

И умчалась. А мы остались в буфете, Наташа – с пирожным шу, я – с пятизвездочным «Араратом».

– Слушай, – спросил я, чуть расслабившись. – Вот у тебя новая машина, говорят. А чего ж ты на метро катаешься? Мне кажется, удовольствия мало. К тому же, наверное, и не очень удобно для тебя…

– Я тренируюсь, – ответила Наташа доброжелательно. – Тренируюсь с людьми общаться, ногу тренирую. Бывает, выбираю один день в неделю и ни на чем не езжу, только хожу пешком. Я и продажами занялась, чтобы с отчуждением справиться… А знаешь, давай так. У нас еще есть минут десять до первого звонка. Я отвечу на все неудобные вопросы сейчас, а дальше будем просто болтать.

– Да вроде нет таких вопросов…

– Ну конечно! У тебя на лбу написано: «Что это у нее с ногой?» Объясняю. Болезнь такая. С рождения. Но я всегда могла сама ходить. Второй вопрос: «Что это у нее с глазами?» Объясняю. Вижу сейчас нормально. Раньше было хуже. Упало зрение, ставили атрофию зрительного нерва, делали операции, то успешно, то не очень. Еще вопрос: «И как она с этим живет? В чем секрет?» В моем отношении. Я не считаю это каким-то злом или проклятием. Сначала долго думала: почему я, почему так, за что? А потом поняла: Господь никогда не создаст зла. Подсказали. Все это добро, только нужно увидеть его. Уловить смысл послания. Уловила. Была бы я, так сказать, нормальной – стала бы такой трудолюбивой? Нет. Такой старательной? Нет. Потянулась бы к самореализации? Нет, нет, нет. Понимаешь меня?

Наташа смотрела мне прямо в глаза, а я рассматривал ее пальцы возле тарелки с пирожным. И правда – красивые.

– Да. Понимаю.

– Ну вот. Я заимела такой стартап, о котором многие только мечтают. Внутренний стартапчик. Понимаешь? Помню, жила я с бабушкой на проспекте Стачек, папа с мамой уехали в Норильск работать, когда мне было семь, и до сих пор они там. Приезжают раз в год. Бабушка меня необычайно любила, а когда надо, в сталь превращалась. Стальная бабушка. Бывшая сотрудница ленинградской прокуратуры как-никак… Понимаешь? Девушка с характером была, бабушкой с характером стала. Никакого сюсюканья и жалости. Благодарна ей. И родителям, что рядом не было.

Ну как, еще вопросы?

– Не-а. – Я сделал глоток коньяка. – Пошли в зал. Звенело уже.

– Отличная идея.

И два часа, не меньше, Наташа вглядывалась в происходящее на сцене, изредка подхихикивая и почти все время улыбаясь, а я, не в состоянии сосредоточиться на пьесе, поглядывал на ее руки. А в антракте, когда решили прогуляться до туалета, заметил, что попка у нее тоже очень даже ничего.