Кобо Абэ. Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег - Кобо Абэ

— Вы один. Если не считать зазывалу и его подругу.

— Не может быть.

— Но так оно и есть.

Я нажал на педаль сцепления. Боль в колене вполне терпимая.

— Подождите. В то, что вы говорите, не так просто поверить. Почему же вы один?

Пальцы продавца насекомых крепко вцепились в дверцу, не давая ее закрыть. Ситуация полностью изменилась. Я снял ногу с педали и глубоко вздохнул — ну что ж, посмотрим, что будет дальше.

— Все, кто прежде был связан с каменоломней, охотно вычеркнули ее из памяти. Гору терзали четверо предпринимателей, которые изрыли ее вдоль и поперек, но восемь лет назад после ряда обвалов все они отказались от права на добычу камня. Входы в подземные штольни завалили так, чтобы их невозможно было отыскать. Теперь земельные участки на горе распроданы, там строят жилые дома, а о том, что осталось под землей, никто и не вспоминает.

— Но после приостановки работ каменоломню следовало зарегистрировать на чье-то имя.

— Юридически ее как бы вообще не существует. Она вне поля зрения муниципалитета. Там ведь нет ни номеров домов, ни названий улиц…

— Но все равно это территория Японии.

Вместо ответа я снова нажал на педаль сцепления.

— Вы уж меня извините. — Продавец насекомых просунул в окно огромную голову и сжал мою руку, лежавшую на руле. — Давайте я поведу машину, для меня сейчас многое прояснилось, ваше предложение становится привлекательным.

— Поняли наконец, что приближается катастрофа?

— Конечно. Мир полон катастроф — это всем известно. Но вы молодец, здорово всё придумали и будете теперь абсолютным… как бы это сказать, монархом, а может быть, неким подобием диктатора?

— В стране с призрачным населением… Да и не люблю я диктатуры.

Покачивая головой, он уселся на место водителя.

— Удивительное состояние, я чувствую, что мне повезло. Меня с детства, когда я еще учился в начальной школе, никто никуда не выбирал. Да и сейчас, в общем-то, это случилось только благодаря юпкетчеру.

Как только мы тронулись со стоянки, я сразу же почувствовал, что руль в надежных руках. Время то летело, то останавливалось. Недалеко от въезда на скоростную автостраду мы попали в пробку. При быстрой езде дырявый брезентовый верх еще спасал, но когда джип еле полз, да еще под дождем, приходилось несладко. Мало того, что отсутствовал кондиционер, вентиляции тоже не было, и постоянно приходилось вытирать то пот с лица, то запотевшее ветровое стекло.

— Бензина хватит?

— Хватит. Счетчик барахлит.

— Если эти двое едут той же дорогой, нам, все равно, не успеть. Может, поедим карри-райсу[2] или еще чего-нибудь?

— Ну что вы, еще и получаса не прошло, как они выехали. К тому же, я знаю короткий путь, по нему может пройти только джип, так что терять надежду рано.

— Да, терять надежду рано. — То ли продавец прикидывался таким сговорчивым, то ли чувствовал себя не особенно уверенно, во всяком случае, вел он себя как-то неестественно. — По дороге выйду и куплю что-нибудь на ужин. Мы, наверное, будем проезжать какой-нибудь продуктовый магазин?

— У меня там припасов полно. Корабль как-никак предназначен для дальнего плавания.

— Что вы говорите! У вас, должно быть, прекрасный аппетит. Ладно, потерпим. Думаете, есть у нас шанс? Сможем их обойти? Они ведь ни перед чем не остановятся, и к тому же у них ключ…

— Запремся изнутри на задвижку. Дверь железная.

— А что, если они устроятся снаружи и мы не сможем выйти?

— Я же сказал, что припасов навалом. Любую осаду выдержим.

Продавец насекомых рассмеялся. Кажется, я его убедил. Он смеялся заразительно, от души. Но мне было не до шуток. Что я буду делать, если зазывала попытается использовать женщину в качестве приманки? Смогу ли не открыть? Дверь, конечно, железная, но сердце-то не железное.

— Что мы будем делать, если они опередят нас? Удастся нам с ними справиться?

— Придется повозиться.

— Когда он разговаривает, у него изо рта брызги летят. Говорят, что люди, у которых выделяется много слюны, отличаются буйным нравом.

Проезд через контрольный пункт на платной автостраде был почему-то ограничен: словно опомнившись, пропустят три-четыре машины и опять закроют. Подбородок отчаянно щипало. Кожа воспалилась от пота. Посади пингвина в горячий источник — он сразу взбесится.

— Они, я думаю, тоже на машине.

— Скорее всего, но я не знаю, какой марки.

Да если бы и знал, через мокрое стекло — дворники работали плохо — можно было разглядеть лишь впередистоящую машину. Хотелось снять рубаху и выжать ее.

— Хоть бы ветер подул.

— Вы на своем джипе часто, наверное, ездите на дальние расстояния.

— Раньше — да. Когда работал у фотографа.

— А теперь?

— Теперь нет. С этим покончено. Стоит мне установить фотоаппарат, как сразу нападает невыразимая тоска. Может, я просто неисправимый лентяй?

— Я тоже лентяй. Не зря говорят, что наши далекие предки испокон веку были самыми ленивыми из всех животных. Оттого-то им и пришлось работать головой, и из обезьян они превратились в людей.

— Это тоже из газетной статьи?

— Фотограф, по-моему, прекрасная профессия.

— Это со стороны так кажется, к тому же, я был всего лишь практикантом.

— Как это хорошо — иметь приличное занятие: полицейский спрашивает, чем занимаетесь, и вам не надо, запинаясь, что-то смущенно лепетать.

Проехали контрольный пункт. Пейзаж вдруг начал казаться прозрачным. Машина шла не очень быстро, но оттого, что автострада возвышалась над землей, ветер продувал кабину насквозь. Я снова с удовольствием подумал о жизни в заброшенной каменоломне. Естественная прохлада, нет необходимости беспокоиться, что кондиционер вызовет астму или аллергию. Скорее бы вернуться на корабль.

Придется немного отвлечься, но я хочу подчеркнуть, что не принадлежу к разряду домоседов. Наоборот, люблю путешествовать. Но не на своем джипе. Я ношусь из конца в конец по Японии, удобно устроившись на унитазе. Примерно также, как юпкетчер, поедающий собственные экскременты, или продавец насекомых, который, сидя в уборной, любит читать или глазеть по сторонам. Итак, я путешествую.

Особенно мне нравятся цветные аэрофотоснимки, сделанные Топографическим управлением Японии. Выполненные тщательнейшим образом фотографии размером двадцать пять на двадцать пять сантиметров, которые изготовляют с помощью специальной швейцарской аппаратуры. В зависимости от места съемки они бывают разных масштабов: от 1:8000 до 1:15000, и все сделаны с помощью линз, обладающих неправдоподобными разрешающими способностями, что позволяет различить на снимке не только каждый дом, но и автомашины и людей. Легко отличить сухие поля от рисовых, можно даже определить тип дорожных покрытий.