Дневники вампира. Ярость - Лиза Джейн Смит

Вдруг Бонни покачнулась, преподобный Бетеа бросился к ней, акакой-то мужчина подскочил с другой стороны. Этот второй был лысым — Еленаузнала мистера Ньюкасла. С другой стороны приближался Аларих Зальцман. Ондобежал до Бонни как раз тогда, когда она упала в обморок. И тут Елена услышалаза спиной шаги.

Елена заметалась, пытаясь одновременно сориентироваться вобстановке и вжаться в тень, ожидая увидеть доктора Файнберга, но увидела неего.

Вошедший был красив античной, правильной красотой, нозеленые глаза были грустны. Через секунду Елена бросилась ему на шею.

— Стефан, Стефан…

Он замер, осторожно обнимая ее, как будто боялся, чтолюбимая его с кем-то перепутала.

— Стефан… — прошептала она, зарываясь лицом в его плечо,пытаясь его как-то расшевелить. Если бы он сейчас отверг ее, она бы, наверное,умерла.

Елена застонала и прижалась к нему еще сильнее, пытаясьслиться с ним, раствориться в нем.

— Елена, Елена, все хорошо, я рядом… — он шептал ей на уховсякую успокаивающую чушь, гладил по голове, крепко прижимал к себе. Теперь онзнал, что она его ни с кем не перепутала.

В первый раз за сегодняшний день Елена почувствовала себя вбезопасности. Она долго не могла оторваться от Стефана, не плача, а простодрожа от страха.

Наконец она почувствовала, что мир принимает привычныеочертания, но все равно не разжимала объятий, просто пряча лицо у него на плечеи наслаждаясь чувством комфорта и безопасности. Потом она подняла голову ивстретилась с ним взглядом.

Раньше она думала только о том, чем Стефан может ей помочь.Она собиралась умолять его, упасть в ноги, слезно просить спасти ее от этогокошмара, сделать ее человеком, но теперь она смотрела на него и чувствовала,что согласна на все.

— С этим ничего нельзя сделать? — тихо спросила она.

Он сразу все понял и так же тихо ответил:

— Нет.

Елена почувствовала, что Рубикон перейден и назад дорогинет. Способность говорить вернулась не сразу.

— Прости меня, я ужасно вела себя там, в лесу. Я не знаю,что на меня нашло, я помню, что вытворяла, но не помню, почему.

— Ты еще просишь прощения? — его голос дрогнул. — Елена,после всего, что мы с тобой сделали, после того, что с тобой из-за нас случилось— ты просишь прощения?

Он не смог договорить, и они просто крепко обнялись.

— Обалдеть как трогательно, — прозвучал голос с лестницы. —Может, вам серенаду спеть или на скрипке поиграть?

У Елены от ужаса пробежали мурашки по коже. Ока уже забыла,какой гипнотической силой обладает Дамон, и какие страшные у него глаза.

— Ты как сюда попал? — ляпнул Стефан.

— Не поверишь! Так же, как и ты. Почувствовал Еленину боль ипришел.

Елена чувствовала, что Дамон в бешенстве. Не простораздражен или обеспокоен, а рвет и мечет от ярости.

«Но он же хорошо со мной обращался, когда я не ведала, чтотворю! Нашел безопасное место для ночлега, не полез целоваться, когда я была нев себе. Он же был… добр ко мне!»

— Вы, кстати, знаете, что там внизу творится?

— Знаю, это опять Бонни, — Елена отпустила Стефана и отошлав сторону.

— Да я не про то. Там на улице такое…

Елена, предчувствуя нехорошее, спустилась за ним на одинпролет, к окошку, из которого была видна парковка. Спиной она чувствовалаприсутствие Стефана.

Из церкви вывалила толпа народу, и все они почему-то стоялина краю стоянки и не уходили. Напротив них, посреди парковки, стояла огромнаястая собак.

Казалось, две армии столкнулись лоб в лоб. Странно былотолько то, что никто не двигался. Люди, по-видимому, были парализованы страхом,а животные чего-то ждали.

Здесь были разные собаки. Были маленькие и остромордыекорги, терьеры, лхаса апсо с длинной золотистой шерстью. Были среднего размера— спаниели, эрдели и даже одна белоснежная лайка, были и большие — ротвейлер сшироченной грудью и купированным хвостом, серый волкодав, абсолютно черныйшнауцер. Елена потихоньку начала узнавать каждого зверя.

— Это — боксер мистера Грюнбаума, а это — овчаркаСалливэнов. Что с ними?

Было видно, как перепугались люди. Они стояли плечом кплечу, но никто не решался приблизиться к собакам. Те же в свою очередь не делалиничего, просто стояли и сидели, высунув языки. Это было очень страшноебездействие. Малейшее шевеление — подергивание хвоста или уха — воспринималосьострее, чем обычно. Животные не проявляли дружелюбия, просто ждали.

В задних рядах стоял Роберт. Его не было в церкви, поэтомуЕлена не ожидала увидеть его тут. Он отошел в сторону и скрылся под навесом.

— Челси! Челси! — вперед вышел Даг Карсон, старший брат Сью.Он ступил на нейтральную полосу между людьми и собаками и слегка вытянул руку.

Сука-спаниель повернула голову с длинными шоколадными ушами.Ее хвост чуть заметно дернулся, но к человеку она не пошла.

Даг Карсон сделал еще шаг.

— Челси! Хорошая девочка… Ко мне! Чел??и, ко мне!

Он прищелкнул пальцами.

— Ты чувствуешь этих собак? — прошептал Дамон.

Стефан помотал головой.

— Нет.

— Вот и я тоже… — Дамон сощурился и наклонил голову, клыкичуть выдались, оголились, как у волкодава. — А должны бы. Мне вообще не засечьникаких эмоций, я каждый раз, как пытаюсь их сканировать, как на стенунатыкаюсь.

Елена не поняла ни слова.

— В каком смысле «сканировать»? Они же животные!

— Внешность обманчива! — глумливо возвестил Дамон, а Еленавдруг вспомнила радужные блики на перьях того самого ворона, которыйпреследовал ее с первого дня занятий. Такие же блики играли на иссиня-черных,шелковистых волосах Дамона.

— У животных есть эмоции, и, если хватает Силы, их можносчитывать.

«А моей Силы — не хватает», — подумала Елена. Ее вдругохватила страшная зависть. Пару минут назад она обнимала Стефана и мечталаизбавиться от Силы и снова стать человеком, а теперь ей непременно хотелосьстать сильнее. Дамон вообще очень странно на нее влиял.