По следу зверя - Валерий Бродовский

фронт, когда началась война. Покидать родной город молодой патриот не захотел, решив бороться с врагом на месте. Довольно быстро ему удалось собрать почти два десятка человек, готовых пожертвовать своими жизнями во имя освобождения родной земли от фашистских захватчиков.

Вначале их группа не имела возможности активно противодействовать врагу. Не хватало ни сил, ни средств. Но и за ту помощь, которую подпольщики оказывали местному населению, укрывая и переправляя в леса уцелевших пожилых коммунистов, евреев, семьи местных партийных работников, которых коллаборационисты не успели сдать немцам, руководители партизанского движения были им благодарны.

Первыми на связь с группой Скобцева вышли партизаны Чепракова. Важнейшей задачей была добыча сведений о перемещении немецких частей по проходящей через город железной дороге. Позже, вместе с партизанами, подпольщики не раз принимали участие в операциях по уничтожению вражеских составов, перевозивших орудия и боеприпасы.

Собираясь на встречу, Вадим не знал, что за несколько дней до этого немцам удалось раскрыть подполье. Получив от завербованного агента имена активистов, гитлеровцы не стали торопиться с их арестом. Извещенные о тесных контактах группы Скобцева с партизанами, они надеялись через них выйти на неуловимого Федора Чепракова. Этот красный командир, руководивший небольшим, но весьма маневренным отрядом, больше остальных доставлял им хлопот…

Стемнело, когда Вадим и два его товарища вышли к небольшому пятачку перед входом в полуразрушенное здание мельницы. В этот момент он и заметил слежку. Времени, чтобы предупредить ожидаемых с минуты на минуту партизан, уже не было. Единственное, что оставалось — открыть огонь по врагу. Вадим первым выстрелил в мелькнувшую в лунном свете тень.

В этот самый момент Сверчок, только что покинувший лес, выходил к мельнице с тыла. Застигнутый врасплох, юноша был немедленно обезоружен сидевшими в засаде полицейскими. Следовавший позади него Саша Довгунец еще мог скрыться, но делать этого не захотел, поспешив товарищу на выручку. Успев застрелить двоих бежавших в его сторону полицейских, он упал, сраженный несколькими пулями.

Едва короткий бой закончился, связанного по рукам и ногам Николая бросили в кузов подъехавшего грузовика и доставили в старинный купеческий особняк, расположенный в центре города, в котором размещалось районное полицейское управление.

Это двухэтажное приземистое здание с нелепыми широкими пилястрами, хмурыми окнами и глубокими подвалами давно имело у местного населения дурную славу. Еще со времени окончания Первой мировой войны в нем, сменяя друг друга, располагались различные структуры армий тех государств, которые посягали на местные земли. Литовцы, поляки — кто только не мечтал завладеть богатыми территориями, пока по специальному соглашению они не перешли Польше, оставаясь в ее владении до тридцать девятого года. С началом Второй мировой и захватом Польши Германией, земли эти отошли молодой Белорусской республике, к тому времени находившейся в составе СССР…

Под камеры в полицейском управлении был отведен большой подвальный этаж. Николая заперли в крохотном помещении без окна, освещенном единственной лампочкой, висевшей под потолком за пыльным плафоном, защищенным металлической оплеткой, чтобы арестованные не могли умертвить себя током. Воздух в камеру проникал из коридора через узкую щель между железной дверью и каменным полом.

Встречи с гестаповскими дознавателями Сверчок боялся. Слышал, к каким изощренным пыткам те прибегают во время допроса. Чтобы не думать об этом, заставил себя переключиться на воспоминания о Лиде.

9

К этой девушке Коля с недавних пор испытывал самые светлые чувства, на которые способен влюбленный юноша. В отряде о молодой подпольщице знали немногие. Связь с группой Скобцева Федор Иванович доверял лишь немногим бойцам. Впервые Коля повстречался с Лидой этой весной. К тому времени девушка уже не первый месяц работала в немецкой столовой. Место, куда ее устроили кухрабочей, оказалось подходящим для сбора полезной информации. Столовая состояла из двух блоков. В большом, где она начинала работать, питались солдаты. Затем ее перевели в другой. Здесь столовались офицеры. По форме и шевронам гитлеровцев Лида быстро научилась определять, какие немецкие части передвигались к фронту через их район.

Первое общение молодых людей едва не закончилось ссорой. Приняв невысокого худощавого паренька с белесыми непокорными вихрами и застенчивой улыбкой за подростка, девушка возмутилась:

— Повзрослее никого не нашлось?

Она не решалась доверить новому связному ценную информацию.

— Сама-то давно оторвалась от мамкиной титьки? — придав голосу низов, буркнул обиженно Коля и, глядя, как недовольство на ее лице сменяется удивлением, совсем по-взрослому добавил: — Выкладывай поживее, чё надо нашим передать! Некогда мне тут лясы точить с малолетками!

«Малолетке» на тот момент шел семнадцатый год. Поначалу Лида вызвала в нем отторжение, показавшись высокомерной. Юноша не сразу понял, что это обычная защитная реакция девушки на молодых людей. Скоро события на фронте и усилившаяся деятельность партизан вызвали необходимость в их частых встречах.

— Так это тебя Сверчком кличут? — расплываясь в улыбке, поинтересовалась Лида при их очередном деловом свидании. — Я думала, что ты еще совсем мальчишка, а ты, оказывается, храбрец!

— Мальчишка? Хм. Между прочим, я на целый год старше тебя! — негромко возмутился Сверчок, с трудом отрывая взгляд от ее красиво очерченных губ. К этому времени он уже понял, что увлечен девушкой.

— Ой, никак интересовался, сколько мне лет? — захлопала ресницами Лида, кокетливо наклонив голову набок. — Зачем?

Русоволосая, стройная, с печальными глазами, она стояла перед ним во всей своей природной красе. Ее мягкий грудной голос обволакивал юношу, уносил в заоблачные дали, а белоснежная улыбка кружила голову. Чувствуя, как предательски заалели уши, Сверчок мысленно одернул себя: «Эко тебя понесло! И ничего-то в ней нет особенного. Девка как девка…»

— Очень надо было интересоваться… — стараясь не смотреть в глаза, чтобы ненароком не выдать своих чувств, промолвил он.

Девушка, напротив, открыто рассматривала его.

— А ты и в самом деле похож на сверчка!

Ожидая подвоха, Коля скривил губы:

— В каком смысле?

— Шустрый больно! Бегаешь быстро. Скачешь, словно сверчок. Видела однажды, как ты через забор сигал. — Лида вдруг залилась коротким смехом: — А ты умеешь петь?

— Чего? — Все больше распаляясь, Коля нахмурился. — Я те чё, артист какой, чтобы петь?

— Жаль! Сверчки красиво поют. — Девушка протянула сидор, наполненный чем-то тяжелым. — На, держи! Тут немецкая сгущенка для раненых. Будь осторожен! — предупредила она. — В мешок вшита записка для вашего командира.

— Не впервой, — процедил сквозь зубы молодой партизан.

Пора было расставаться. Потоптавшись на месте, Лида нерешительно поинтересовалась:

— Все хотела спросить тебя: какой он, Федор Иванович? В городе о нем легенды складывают. Женщины сказывают: молодой, красивый!

Коле с трудом удалось скрыть свое разочарование. Острой иглой вонзилась в сердце ревность. «Ишь ты, командира ей подавай!»

— Ага, красивый! — только и