Волхв-самозванец - Алексей Зубко

Миновав боярские хоромы, я прошел мимо купеческого склада и углубился в район победнее, где более или менее ухоженные хаты соседствовали с откровенными халупами.

В кривом проулке моему взору предстало то, о чем рассказывал неожиданный посетитель трактира, явившийся как по заказу, чтобы спасти меня от неприятностей.

Сквозь повалившийся плетень был хорошо виден сгоревший остов дома. Вокруг печи с покосившейся трубой громоздилась куча золы вперемешку с обуглившимися бревнами. Местами зола, обильно политая из ведер перепуганными соседями (не приведи Ярило, и их хибары займутся), превратилась в грязь, однако в самом центре из-под кучи головешек курился дымок, видимо, в глубине еще тлели угольки. Но волноваться не стоило – все затухнет само собой, сойдя на нет.

Спасши свое хозяйство от посягательства огня, соседи разошлись по своим подворьям. Что им за дело до дальнейшей судьбы погорельца? От него и осталось-то всего ничего – горсть праха да пара костей, уличным собакам на радость.

Кот Василий потянулся и запустил когти мне в предплечье.

Я сердито встряхнул его, но это не помогло – он посапывал, что-то мурлыча себе в усы.

Пора домой.

Но тут послышался тяжелый жалобный вздох.

Кто это может быть?

Опустив кота на землю – дрыхни, скотина болтливая! – я раздвинул доски забора и проскользнул в щель.

Вздох повторился, он шел от уцелевшей печи.

Может, жив хозяин? Укрылся в подполье и пересидел пожар...

Но все оказалось значительно проще и в то же время значительно сказочнее.

На краю печи сидел маленький человечек, весь заросший густой длинной шерстью. В шерсть набился пепел, и от этого он был похож на клубок серой пряжи.

Человечек вздохнул и вытер глаза. Пепел попал ему в нос, он громко чихнул, от резкого движения потерял равновесие и упал на груду дымящихся головешек.

– Ой!

Он забился, лихорадочно пытаясь выбраться, отчего погрузился еще глубже, а в воздух поднялась туча пепла.

Я поспешил на помощь, ухватил его за босую, весьма волосатую ногу и извлек на свет божий. Заодно и рассмотрел.

Роста в нем было сантиметров двадцать, от силы двадцать пять, правильное телосложение: пара рук и ног, голова с необходимым количеством ушей, глаз и прочих органов. Кроме того, бросалась в глаза принадлежность карлика к мужскому полу. Единственным, что это как-то скрывало, был естественный волосяной покров на теле.

– Спасибо, – поблагодарил меня карлик.

В моей голове ролики заходили за шарики, пока я пытался определить видовую принадлежность существа. Что-то до боли знакомое с самого детства. Вот только что? Ну точно... домовой! Если подумать, то кем он еще мог быть?

– Че пялишься?

– Да я это... – Смущенно бормоча что-то в свое оправдание, я вынес домового на чистую землю и опустил на траву.

– А-а, впервой, значицца, с нашим братом встретился?

– Да, в общем-то...

– Не тушуйся, мужик, все будет путем... у тебя.

– А ты-то как?

– Да че я? В лес подамся, к лесным братишкам, дань с прохожих собирать. Проживу...

– Нехорошо это.

– Тоже мне судия отыскался. – Домовой сплюнул сквозь зубы и уставился на меня с явным вызовом. Но что-то в его взгляде было беззащитное, словно у загнанного зверька. Который мечтает о ласковых руках, но понимает, что это будет скорее удавка.

– Домовой без дома – все равно что человек без родины.

– Издеваешься? – Волосатик оскалился.

– Нет. Предлагаю поселиться у меня.

– Правда?

– Разумеется.

– Договорились. Жилье и пропитание я отработаю.

– Значит, пошли.

– Пошли.

Мы пролезли через дырку и остановились у мирно дремлющего кота.

– Василий с нами, – пояснил я домовому.

Тот согласно кивнул и что было мочи пнул спящего котяру под ребра.

От подобной наглости баюн проснулся и обиженно мяукнул, выгибая спину и скаля клыки.

Но домового это не смутило. Он вцепился в кошачье ухо и, выкручивая его, произнес по слогам:

– Хозяин не должен ждать. Вперед.

Может, и будет толк от домового в доме...

И почему мне одни шуты гороховые попадаются?

Царевна Несмеяна

после очередного сватовства

Как только твоя жизнь вроде бы начинает налаживаться, входит, так сказать, в нормальное русло, сразу появляется сильный искус распланировать свое будущее, что, когда и как. Но, как правило, на этом твое размеренное бытие и заканчивается. На голову начинают сыпаться неожиданности. Чаще всего неприятные, потому что приятные не запоминаются так ярко и четко. А вот неприятности... О-го-го!

Как всегда, они нагрянули оттуда, откуда не ждал, и тогда, когда я только-только расслабился.

А какое утро было замечательное...

Робкий лучик солнца пробился сквозь задернутые занавески и разбудил меня. Мягко, ненавязчиво.

Потягиваясь и сладко хрустя отложениями солей в суставах, я позволил себе понежиться в постели.

Хорошо! Мух нет, жара еще не проникла в остывшую за ночь избушку... А тут еще и кот Василий под чутким, но бескомпромиссным контролем домового принес крынку парного молока и ломоть белого душистого хлеба с тоненьким слоем масла и толстым – икры. Благо ни черная, ни красная разновидности этого деликатеса не возведены пока что в ранг изысканных лакомств и цена их не взмыла до астрономических высот.

Бочонок черной икры, притом не лягушачьей, а отборной, кило на семь-восемь, я давеча выменял на рыбном рынке за мешок проса и чудесное зелье от колик в желудке. Что-что, а снадобье я наловчился готовить будь здоров. И рецепт мой собственный, фирменный. Сам додумался. Отправляюсь в мой – двадцать первого века – мир, достаю с книжной полки справочник «ЛЕЧЕБНЫЕ ТРАВЫ СРЕДНЕЙ ПОЛОСЫ РОССИИ И МЕТОДЫ ИХ ЗАГОТОВКИ ДЛЯ ПОСЛЕДУЮЩЕЙ СДАЧИ В ПРИЕМНЫЕ ПУНКТЫ ГОРОДСКИХ И СЕЛЬСКИХ АПТЕК И СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫХ ПУНКТОВ ПРИЕМА» и малую медицинскую энциклопедию; составляю список, с которым посещаю аптеку: в один пакет (тот, что поменьше) складываю современные фармацевтические препараты, а во второй (значительно вместительнее) разные травы и корешки. Затем наступает самый сложный этап приготовления чудо-зелья: травы измельчаются посредством миксера, дозируются, рассыпаются по коробочкам с соответствующими пометками: от головы, от живота и в том же духе. Проделав необходимую процедуру, я увеличиваю чудодейственные свойства снадобья, добавляя толченые таблетки и пилюли из расчета один к пяти от рекомендованного на упаковке: люди тамошние не избалованы разными антибиотиками и поэтому более чувствительны к воздействию лекарств. Вот таким нехитрым способом я и укрепил репутацию волхва – мастера на все руки. Подумываю выйти на мировой рынок – в стенах стольного града уже тесно.