Библиотека мировой литературы для детей, том 49 - Йозеф Плева

— Посмотри, Франтик, там… около того камня…

— Ой, там большая, наверно, грамм двести пятьдесят. Это не форель.

— Давай ляжем на берегу и пошарим под…

Лойзик не успел договорить, оба мальчика вскочили как ужаленные…

— Ой, как я испугался, бррр!..

— И я… Сердце стучит, как молот!

На пне звонил будильник. Лойзик опомнился первым, схватил будильник, обмотал его курткой и лег на него. Будильник пронзительно звенел.

— Бежим, Лойзик, на звонок может кто-нибудь прибежать, хотя бы тот же лесничий…

— Пошли спрячем его вон там, под той ольхой.

Мальчики побежали вдоль ручья к лугу. Берег ручья порос низким ольшаником. Луг зеленым полуостровом вдавался глубоко в лес. Пробежав шагов триста, мальчики остановились и сели на берегу в зарослях ольшаника.

— Нас отсюда не видно, а мы сразу увидим, если кто-нибудь пойдет из леса.

— Лойзик, давай отвинтим звонки.

— Зачем?

— Чтобы не звонил.

— Теперь он уже не будет звонить. Для этого нужно его опять завести.

— Давай быстренько его спрячем — и бегом домой!

— Здесь, на лугу? Так далеко от дома?! Нужно его спрятать поближе, где-нибудь в лесу, на опушке, или на пасеке, оттуда до дому четверть часа ходу. Будильник завернем в куртку.

— Лойзик, давай завяжем один рукав и засунем туда будильник. Куртку ты перекинешь через плечо, и никто ничего не заметит. Если нести будильник за пазухой, может показаться подозрительным. Вдруг встретится лесничий и подумает, что мы тащим чего-то из леса…

Мальчики пересекли луг и через несколько минут были уже на лесной тропинке. Под ногами шуршали сухие прошлогодние коричневые листья. Тропинка шла через молодой буковый лес, сквозь сухую листву пробивалась зеленая трава. Освещенные послеполуденным солнцем, кое-где сверкали свежей листвой молодые березки. У буков тоже лопались почки и вылезали робкие листики. Но кроны были еще голыми. Земля, разбуженная в этом году на редкость ранней весной, издавала резкий запах, а в кронах деревьев сотни птиц радостно распевали свои песни…

Когда мальчики дошли до вершины холма, где молодой буковый лес переходил в старый, в котором росли высокие раскидистые буки и дубы, они услышали раскаты, словно где-то далеко без устали гремел гром.

— Ты думаешь, это гром? — спросил Франтик.

— Какой гром!.. Это пушки. Слушай хорошенько, это гремит где-то около Вены, а может, еще ближе, от границ Моравы. Папа вчера говорил, что Советская Армия уже около Годонина или Бржецлавы.

— Вы каждый день слушаете Москву и Лондон?

— А ты не кричи. Кто-нибудь может донести… Папа слушает, а мне не разрешают… Вот теперь здорово грохочет, похоже, что Советская Армия совсем близко.

— Давай приложим ухо к земле.

Франтик и Лойзик улеглись и прижались ухом к земле.

— Так гораздо слышней, правда?

— Ясно, слышней! Земля лучше проводит звук, чем воздух… Ой, посмотри, жук рогач! Он чуть не укусил меня в нос.

— Покажи. Это не рогач, а рогачиха, — засмеялся Франтик.

— Я и без тебя знаю, что это самка, потому что у нее нет рогов. И все-таки это рогач, потому что не говорят — рогачиха…

— Большущая. Их тут полно, в старом дубовом лесу.

— Осторожно, Франтик, кто-то идет.

Мальчики вскочили и побежали в гущу леса. По тропинке шли паренек и девушка.

— Это такие, которые влюблены… Мы зря испугались.

— А почему мы все время чего-то пугаемся? Что, у нас на лбу написано, что мы… ну, что мы несем будильник?

— В самом деле, Лойзик. Это даже чудно, что мы все время боимся. И сказать по правде, мне домой не особенно хочется. Не знаю почему. У меня такое чувство, что по мне сразу видно, что я что-то натворил. А у тебя нет?

— У меня? Ну, я не боюсь так, как ты… Но домой мне тоже не очень хочется. Не потому, что я боюсь, просто в лесу хорошо. И знаешь, что мне пришло в голову? Пойдем посмотрим на плотину. Оттуда не так уж далеко до дома. Ты как?

— Давай по дороге через Ледовый холм. Полчаса — и мы там.

— А обратно — по дороге от Быстрицы.

На Ледовом холме ребята, чтобы перевести дух, уселись на стволах поваленных дубов и буков. С горы открывался прекрасный вид. На востоке, в легком тумане, на холмах раскинулось Брно. Внизу блестела река Свратка, на берегах которой белели дома предместий Жабовршек и Юндрова… Сзади, на горизонте, направо от Змеиных холмов, словно таяла Лишень…

Гул пушечных выстрелов на холме был еще слышнее.

— Ты как думаешь, Лойзик, это только пушки гремят? А может, началась бомбежка?

— Конечно, пушки, бомбежка не может быть так долго.

— Представляешь, что будет, когда Советская Армия подойдет к Брно. Отсюда хорошо будет все видно.

— Видно-то будет хорошо, только, когда Советская Армия подойдет к Брно, нам ничего не удастся увидеть. Придется сидеть в укрытиях. Это тебе не шутка, когда на город посыплются гранаты, самолеты будут сбрасывать бомбы, а солдаты строчить из пулеметов…

— Знаешь, о чем я подумал? Когда Советская Армия займет Брно и снова наступит мир, мы в школе, на уроках истории, будем учить про битву у Брно. Мы будем читать про то, что пережили сами.

— А я даже не могу себе представить, что не будет войны и опять наступит мир. А ты можешь?.. Не будет немцев, не будет затемнения… А папа говорил, что когда наступит мир, то в магазинах опять можно будет все купить.

— Давай, Лойзик, купим тогда много-много шоколадных конфет.

— Я очень хочу, чтобы скорее наступил мир. Не будет больше налетов, немцы никого не будут сажать в тюрьму, они сами убегут…

— Думаешь, немцы убегут?

— Папа говорил, что они уже сейчас бегут. Увидишь, как только подойдут советские солдаты к Брно, немцы так побегут! Они знаешь как боятся Советской Армии!

— И немецкий язык мы тогда не будем учить, правда?

— Это идея! Конечно, не будем, какой уж там немецкий! Все немцы должны уйти из Моравы и из Чехии, ни один тут не останется! — Лойзик наклонился к Франтику и прошептал: — Ты только об этом никому не говори, папа сказал…

— Тихо, Лойзик, вон там, внизу, кто-то идет…

— Где?

— Вон там… Посмотри…

— Да это те же, которых мы уже видели, идут обратно. Давай лучше спустимся на другую сторону. Там за лесом видна плотина…

Мальчики побежали с горы и остановились на крутом обрыве у просеки. Под ними, как на ладони, в излучине реки лежала Быстрица. За Быстрицей, подобно расплавленному серебру, блестела поверхность Книнской плотины. Направо, ближе к Быстрице, на лесистой стороне белели разбросанные на небольшом холме домики Новых Книничек.

— Ты купался когда-нибудь