Глядящие из темноты - Максим Голицын

— Поди-ка сюда, — негромко сказал Леон.

Берг неохотно вышел за пределы освещенного костром круга.

Какое-то время потребовалось, чтобы его глаза привыкли к темноте, потом он сдержанно произнес:

— Ах ты, черт!

Теперь уже вся гора от вершины до подножия сверкала и переливалась, точно рождественская елка, но пламя было все тем же — чистым и холодным, словно чья-то гигантская рука прошлась над вершиной, осыпав ее горстью таких же гигантских светляков.

— Ну, — сказал Леон, — и что это, по-твоему, такое?

Берг молча пожевал губами. Он по природе своей не был склонен к опрометчивым гипотезам.

— Вулканические явления? — предположил он наконец.

— Не похоже вроде. Да и сводки с геодезического спутника были самые благоприятные…

— Ионизация…

— Думаешь, сверхновая дает такой побочный эффект? Никогда о таком не слышал. — Леон замялся, потом нерешительно проговорил: — Послушай, а может… может, это вообще не природное явление? Может…

— Думай, что говоришь, Калганов. Костры они умеют разжигать, это правда… Тут нам до них далеко… Но ведь это же не костры.

— А вот мы сейчас спросим. Не может быть, чтобы это было уникальное явление — такое наверняка уже случалось. Святой отец… ваше святейшество!

Святой отец как раз поднялся с колен от походного алтаря.

— Не знаете, что это там такое?

Тот недоуменно повернул к ним белеющее в сумраке лицо.

— Где, амбассадор Леон?

— Вон там, на горе, — нетерпеливо сказал Леон. — Что это за свет там, наверху?

Священник вгляделся во тьму, потом вновь обернулся к Леону.

— Амбассадор Леон, — сказал он мягко, точно говорил с больным, — я не вижу никакого света.

— Но… — Леон в растерянности поглядел на Берга. Тот благоразумно молчал.

— Когда долго вглядываешься во тьму, — неторопливо произнес священник, — конечно, может покаяться, что там, в глубине, что-то мерцает. Что там скрывается нечто… но это лишь иллюзия, амбассадор Леон. Прошу прощения.

Он торопливо удалился прочь. Подол его одеяния шуршал по низкой поросли вереска, сбивая с кустов росу.

— Это… — наконец выговорил Леон. — Я не понимаю. Он и в самом деле не видит? Или просто врет? Может, Айльфа спросить?

— Валяй, спрашивай, если ты окончательно решил прослыть сумасшедшим.

— Но этого же не может быть. Не заметить такой иллюминации!

— Ну откуда ты знаешь — может, их глаз просто не улавливает эту длину волны? Мы же не изучали досконально особенности их зрения.

— Но сверхновую-то они отлично видят!

— Спектры могут разниться. Это для нас и то и другое — одинаково яркий белый огонь. А для них…

— Ни разу, — возразил Леон, — ни разу они не дали повода полагать, что воспринимают цвета иначе, чем мы Да вспомни только их гобелены — вот где тонкая работа! Оттенок к оттенку. В порядке у них цветовое зрение, в полном порядке.

Он вновь поглядел на гору — на этот раз с некоторой опаской.

Огни мигнули, затрепетали, словно по телу горы прошла дрожь, потом разом погасли.

— Ну вот, — с тоской проговорил Леон.

— С утра будем проезжать через ущелье, — успокаивающе сказал Берг, — посмотрим вблизи на это чудо природы. У Варрена спросим. Там ведь серебряный рудник был — мало ли, может, какие-то разработки там все же до сих пор ведутся, выходы пород, магма…

— Какая магма? — с тоской сказал Леон.

— Ладно, — Берг решительно отвернулся и направился к костру, — надеюсь, что бы это ни было, опасности для людей оно не представляет. Иначе они бы знали… не вели бы себя так спокойно

— Не представляет? Но рудник-то заброшен.

— Жила ушла, вот и забросили. Ладно, что гадать, завтра и поглядим…

Он повернулся и ушел в палатку, оставив Леона растерянно щуриться, вглядываясь во тьму, пока ему не начало казаться, что он вновь видит огни — но это была лишь игра электрических импульсов на нейронах, пляска электронов на сетчатке, маленькие сверкающие привидения, преследующие человека в ночи и невидимые при свете дня…

* * *

Рассвет на плоскогорье оказался непривычно холодным, а обильная роса покрыла вереск множеством мельчайших капель, вспыхивающих и переливающихся в косых лучах солнца. Дорога пошла вверх, туда, где влажно поблескивали огромные бурые валуны, похожие на спины спящих животных, но маркграф, скакавший во главе отряда, свернул на боковую каменистую тропу — тоже довольно широкую, но гораздо менее ухоженную: в выбоинах стояла вода, отражая бледное небо. Лошади перешли на шаг.

— А там что? — Леон кивнул вдаль, туда, где дорога, покинутая ими, перерезая холмы, терялась в синей утренней дымке.

— Насколько я помню карты, ничего, — отозвался Берг. — Пусто. Болота и западный берег…

— А дорога зачем? Куда она ведет?

— Может, там и было что-то раньше, — неуверенно сказал Берг, — очень давно.

— У Айльфа спросим, — Леон обернулся и жестом подозвал юношу. — Куда дальше ведет эта дорога, Айльф? — спросил он, когда тот приблизился, удерживая мычащего строптивого мула.

— Насколько я знаю, никуда, сударь, — громко ответил он. Губы его еще что-то бесшумно пробормотали, но это явно относилось к упрямой скотине.

— Так не бывает, — нетерпеливо сказал Леон, — значит, раньше куда-то вела. Куда?

— Ну… — неохотно сказал Айльф, — было там когда-то могучее княжество. Говорят, его владетель продал свою душу.

— Темному? — недоверчиво спросил Леон.

— Нет, сударь, не Темному… Страшная там история приключилась, ну ее, не хочется об этом говорить. Что бы там ни случилось, никого в живых там не осталось, княжество по сю пору лежит в руинах, и селиться там никто не хочет и отродясь не будет. Ворлан оттуда самое близкое держание, а больше-то и нет ничего.

— А что же Ворлан? — неопределенно спросил Леон, но Айльф понял.

— Пока там было все спокойно, сударь. Он помолчал, потом добавил:

— Может, и Ворлан бы держать не стали, но он на рудниках стоял испокон веку… Вот и цеплялись за него до последнего, пока жила не ушла. А как ушла, так батюшка нынешнего лорда Ансарда, говорят, не захотел с насиженного места сдвинуться. И вассалов своих не отпустил. Ну, а те крестьян удержали. Свободные кэрлы, может, и ушли, а может, и нет… Кому охота на чужбине жизнь доживать?

«Странное у них понятие о чужбине, — подумал Леон. — Пять дней пути — уже чужбина…»

Гора теперь высилась прямо перед ними, заслоняя северо-восточный сектор неба, и долина лежала в отброшенной ею глубокой фиолетовой тени.