Афганские каскадеры - Сергей Соболев

– Ну, так встретьтесь с ним! И задайте ему свои вопросы.

– Уже встречалась. Смольников критически относится к данной версии, хотя и приводит ее в одной из своих книг. Он что-то недоговаривает… – Она скупо улыбнулась. – Как и вы, Александр Николаевич.

Генерал, повернувшись к другому проходу, кивнул в сторону все еще висевшей там таблички:

«Стой! Проверь секретные документы!»

– Вам знакомо слово «подписка»?

– Ммм… Ну, я, в общем, понимаю…

– Вы, молодежь, ничего не понимаете! – сердито сказал отставник. – Вам кажется, что все так легко и просто… Наивные вы люди!

– Но ведь мы живем в другое время! Той страны… ее уже нет.

– Вот именно! – сурово сказал генерал. – Моей страны нет уже двадцать с лишним лет! А вы… и такие, как вы… все лезете, все копаетесь!..

– Александр Николаевич…

– Разграбили, понимаешь, все материальное, разломали, растащили по углам и заначкам!.. – сердито продолжил тот. – И все мало им, мало! Да когда ж вы успокоитесь?! Когда настанет этому предел?!

– Послушайте…

– Вижу, уже и за историю государства, в котором вы толком не жили и о котором имеете смутное представление, принялись!.. Ищете жареные факты? Хотите выставить нас, старшее поколение, агрессорами, оккупантами, кровожадными и неумными людьми, готовыми, чуть что, разжечь мировой пожар?!

– Александр Николаевич, вы меня неправильно поняли…

– Это был лучший в мире центр для подготовки военных летчиков и авиаспециалистов, – процедил генерал. – Видите, во что он превратился? Бандерлоги… – Отставной военный сердито махнул рукой. – Это я не вам, девушка… Не принимайте на свой счет.

На этом, собственно, разговор закончился. Генерал сухо попрощался, после чего направился к другой лестнице. Поднявшись по ней, он выбрался на крышу здания, откуда открывается обзор на весь этот славный, некогда наполненный кипучей энергией авиаторов, а нынче серый, съежившийся, кажущийся брошенным город.

Александр Николаевич достал из кармана плаща платок, вытер мокрое лицо – к дождевым каплям прибавились скупые мужские слезы. Поездка растравила ему душу; он, бывший начальник этого некогда известного на весь мир заведения, все еще отказывался верить тому, что видели его глаза.

Валентин вывел Анну из заброшенного здания.

– Вам в ту сторону. – Он указал на КПП, через который они недавно прошли. – Больше не звоните Александру Николаевичу, – сухо сказал он. – Всего доброго.

В машине Анна сняла влажное пальто, переобулась. Проверила смартфон на предмет входящих звонков и сообщений… Ух ты, пришла эсэмэска от Ивана!..

Прежде чем открыть сообщение, она попыталась представить, какое расстояние ее сейчас отделяет от пункта, в котором находится близкий ей человек.

Оч-чень далеко.

Невообразимое расстояние – как до Луны примерно.

АННА, ПРИВЕТ! ЖИВ, ЗДОРОВ, СКУЧАЮ! ТВОЙ.

Козакова прерывисто вздохнула.

Ну что ж. Иван делает свое дело, он живет и действует внутри сложной среды. И в этой связи глупо ожидать, что его письма на электронную почту или отправленные им SMS-сообщения будут полны чувственности и страсти.

Козакова положила смартфон в сумочку. Сегодня она потерпела очередную неудачу. Но день еще не закончился; пожалуй, есть смысл отправиться в Подольск и продолжить раскопки там, в местных архивах.

5 октября.

Провинция Гильменд, Афганистан

Субботний день начался весело: колонна, состоящая из трех десятков тяжелых грузовиков и самосвалов, а также полудюжины транспортов сопровождения, плотно застряла на выезде из базы, у КПП West Gate Bridge. График нынешней «миссии», о необходимости строгого соблюдения которого напомнили во время утреннего брифа сменный начальник «периметра» базы и старший логист, сразу же полетел к такой-то матери. Хрястнул одновременно с пневмоподвеской переднего моста одного из тяжелых грузовиков «IVECO», напоровшегося на самопроизвольно сработавшее противотаранное заграждение…

– Сдай кормой, Ханс, – скомандовал своему водителю Козак, – и закрой «форточку» со своей стороны, а то задохнемся от выхлопов.

Окрашенный в песочный цвет «Дефендер», двигавшийся замыкающим в этом сформированном еще до выезда из лагеря ордере, сдал назад. Водитель развернулся; подчиняясь жесту старшего, сидевшего в кресле пассажира, свернул на «разгрузочную» площадку, расположенную в паре сотен метров от вышки. Вслед за ними на эту же асфальтированную площадку, примыкающую к насыпной «бастионной» стене, вкатила вторая машина из «группы прикрытия» – пикап «Nissan Patrol» с пулеметом в корме. А затем, повторяя с грациозностью слонов маневры своих более проворных и легких собратьев, сердито фыркая выхлопами, в «отстойник» стали въезжать грузовики с прицепными платформами для перевозки бетонных блоков, оранжевые и кирпично-красные самосвалы с ребристыми объемистыми кузовами…

Некоторое время Иван сидел неподвижно. Во-первых, прислушивался к оживленному обмену репликами на рабочей волне «Bastion Three» – как и следовало ожидать, переговоры между сменным начальником охраны «периметра», старшим КПП, возле которого произошло ЧП, и старшим колонны становились все более накаленными. Во-вторых, экономил энергию: она наверняка еще пригодится на протяжении длинного дня.

Три с лишним года службы контрактором в одной из крупнейших на планете международных ЧВК[7]научили Козака многому сверх того, что он знал и умел прежде. Так, например, одно из правил наемника гласит: «Be swift to hear, slow to speak»[8].

Этому – равно как и другим – негласному правилу Иван старался следовать поелику возможно.

Площадку, на которую возвращались с подъездной дороги траки и самосвалы, быстро заволокло сизым облаком выхлопных газов. Снаружи ни малейшего движения ветра; полный штиль – оба флага, Великобритании и Афганистана, обморочно обвисли на флагштоках близ трехуровневой вышки КПП. Водитель избавился в связи с возникшей паузой от броника и разгрузки. Положил свое добро назад, туда, где, зачехленные, лежат карабин, «хеклер» и автомат «АКСУ». Затем принялся вручную регулировать режим охлаждения установленного им же самопально довольно мощного кондиционера.

Они с этим датчанином одногодки. Остриженная под ноль голова – многие здесь так поступают в целях гигиены – повязана банданой. Глаза прозрачные, блекло-голубые, как у многих скандинавов. Лицо пятнистое, с розоватыми и светлыми бляшками на скулах и на носу, там, где обгоревшая недавно на солнце кожа уже сошла, и с красными, даже багровыми участками, где она еще не успела отшелушиться. Он хороший водитель, знает толк в технике. Отношения с ним ровные; Ивана устраивает, что его водитель и «гард» исполнителен и не слишком разговорчив. Это по нынешним временам уже большой плюс.