Смерть по рецепту Медичи - Марина Серова

– Здорово, Евгения! Чуешь, как пахнет этот нарцисс?

Я не поняла, о чем спросил меня капитан, пожала плечами и поздоровалась как ни в чем ни бывало.

– Здравствуйте, Олег Михайлович.

– Ты что, не чувствуешь запах? У тебя насморк? – Лицо Бодрова приняло озабоченное выражение. И тут до меня наконец дошло:

– Олег Михайлович, это кактус так пахнет? – Я была настолько удивлена, что подошла к цветку, понюхала распустившуюся «лилию» и невольно отшатнулась. – Какая гадость! – прошептала я и отошла подальше, туда, где запах был не таким резким.

– Оценила? – хохотнул капитан. – Вот так и некоторые люди: посмотришь – все в них красиво и ладно, а копнешь глубже – душа вонючая, как этот цветок. – Бодров включил селектор и сказал: – Петров, ты на месте?

– Да, Олег Михайлович!

– Вынеси из моего кабинета эту гадость.

Видимо, о существовании кактуса знал весь отдел. Петров, молодой сержант, появился через пару секунд, взял горшок с цветущим монстром и поморщился:

– Куда его, Олег Михайлович?

– Как куда? В сортир! Смотри, в коридоре где-нибудь не оставь! Проверю!

– Есть! – отрапортовал Петров и вышел из кабинета, держа горшок с кактусом на вытянутых руках.

– И пока весь не отцветет, пусть стоит в туалете! – крикнул ему вдогонку капитан.

– Есть! – послышалось из коридора, и дверь в кабинет закрылась.

– Фу! – произнес Бодров и встал из-за стола. – Нужно открыть форточку, чтобы выветрилось. – Он подошел к окну и настежь распахнул фрамугу. – А что ты, Женя, думаешь по этому поводу?

– Вы насчет кактуса или насчет людей, на него похожих?

– Хороший вопрос, – довольным тоном сказал капитан, – и в вашем с Горловым случае очень своевременный.

– Почему с Горловым? – удивилась я.

Бодров пристально посмотрел на меня.

– А ты еще не знаешь?

Я отрицательно покачала головой.

– К Горлову кто-то подбирается. Кто-то очень хитрый и осторожный. Это я посоветовал ему нанять телохранителя и рекомендовал тебя.

– Но Гиревой мне сказал, что меня рекомендовал Климов? – недоумевала я.

– Это Горлов посоветовал Гиревому обратиться к тебе через Климова. Мы решили, что мое участие не стоит афишировать. Пусть все думают, что директор «Фармалюкса» решил окружить себя вниманием молодой и красивой женщины.

Я покраснела. Нет, конечно, я не считала себя дурнушкой. Но получить комплимент от начальника уголовной полиции? Кто может этим похвастаться? Начальнику отдела по борьбе с организованной преступностью положено ругать личный состав, приказывать, указывать на ошибки и требовать их исправления, но… говорить комплименты? Хотя мужчины все одинаковы! Сегодня он может позволить себе сказать мне комплимент, а завтра, может быть, лишит лицензии частного телохранителя! Всякое может быть. Я улыбнулась своим мыслям. Бодров понял мою улыбку по-своему и тоже улыбнулся в ответ. Однако его улыбка быстро погасла.

– Ну, рассказывай, с чем пришла, – сказал он очень серьезно.

– Я хотела бы ознакомиться с делами, в которых фигурируют результаты анализов, сделанных в лаборатории Горлова.

Олег Михайлович чуть наклонил свою седеющую голову и сцепил пальцы рук.

– Со всеми делами? – коротко спросил он, бросив на меня быстрый цепкий взгляд.

– Андрей Николаевич что-то говорил о трансдермальных ядах… – начала я, но капитан меня перебил.

– Дело, в котором фигурирует трансдермальный яд, одно, и оно, к сожалению, не раскрыто. А другие виды отравлений тебя интересуют?

– Да, конечно, но только смертельные случаи, – уточнила я.

– Ты думаешь, все так серьезно?

– Думаю, что опасаться надо самого худшего. Легкая диарея не в счет.

– Да, пожалуй, ты права. – Бодров задумался. – Я поговорю сегодня с начальником архивного отдела. Но он мне не подчиняется: по званию мы равны. Нет, нет, я не отказываю, – предупредил он мой протест, – просто я должен буду написать официальное заявление на имя начальника полиции, подписать его и принести в архив. Только тогда мы с тобой получим доступ к требуемым делам.

– И долго ждать? – спросила я разочарованно. Мне казалось, что начальник отдела по борьбе с организованной преступностью должен быть наделен всеми мыслимыми и немыслимыми полномочиями. – Неужели судьба человека зависит от какой-то бумажки?

Олег Михайлович многозначительно откашлялся.

– Ворошить старые дела можно только с разрешения начальника полиции. Среди них могут быть нераскрытые, отложенные до благоприятного времени. И раскрывать тайну таких дел не имеет права никто.

– А как же я? – Я совсем потерялась.

– Ты, Женя, исключение. Но и тебе будет доверено не все. Сначала с делами ознакомлюсь я лично, после чего сообщу тебе только ту информацию, которую сочту нужным сообщить. Ни больше ни меньше.

Такое положение вещей меня, в принципе, устраивало, но сколько времени мне придется ждать?

– Когда я смогу получить эту информацию? – спросила я разочарованно.

– Думаю, денька так через два-три, не раньше. Дел, проходивших через лабораторию Горлова, много, так что покопаться придется основательно.

– Когда мне вам позвонить? – Я поняла, что разговор подходит к концу.

– Я сам тебе позвоню, как только откопаю что-нибудь интересное, – пообещал Бодров.

Я поняла, что мне пора уходить, и медленно поднялась со стула.

– Буду ждать вашего звонка. От него зависит очень многое. – Я сочла нужным еще раз напомнить о важности своей просьбы. – Возможно, от результатов архивного поиска зависит жизнь моего клиента.

– Ну-ну, Женя! Без патетики! – Хозяин кабинета поднялся с кресла, чтобы проводить меня до двери. – Все образуется. А пока пощупай знакомых Горлова, это не помешает.

Я молча кивнула, и мы простились.

Результат визита к начальнику отдела по борьбе с организованной преступностью меня не ободрил. Я ждала большего. Уже спускаясь по лестнице, я вспомнила, что не спросила Бодрова, не было ли у них дела в отношении Цветкова. Но возвращаться и спрашивать я не стала: мне сегодня предстоял визит к Диме Волочкову, который наверняка обо всем знал. Я посмотрела на часы: было уже за полдень, пора бы и Стасу позвонить. Как будто услышав мои мысли, проснулся телефон. Я взяла трубку. Звонил Стас:

– Алло, Женя, ты готова встретиться с всезнающим Волочковым? Так вот, сегодня после пяти. Тебя устроит?

Конечно, меня устроит, только где я буду болтаться до пяти? Можно было, конечно, съездить домой, тем более что тетя Мила ждет не дождется лекарства. Наверное, я так и сделаю.