Воители безмолвия - Пьер Бордаж

Тиксу сдержанно хихикнул. Он уже давно не смеялся.

– Нет, мадам. Если бы вы приняли элементарные меры предосторожности и пришли в банк, который перевел бы деньги в филиал в точке назначения… Кстати, при нормальных… трансакциях это та услуга, которую мы предлагаем клиентам…

– Не важно! Я должна отправляться немедленно. Что касается признания долга…

– Ба, забудьте о нем! Меня здесь уже не будет, если у вас вдруг возникнет дикая идея заплатить долг Компании… Зато сможете забрать свою одежду, если вдруг забредете на эту планету. ГТК гарантирует по контракту ее полную сохранность в течение двух стандартных лет, и лишь потом ее продают!

Глаза путешественницы остановились на форме Тиксу.

– Можете ее использовать, как вам заблагорассудится. Но сомневаюсь, что моя одежда вам подойдет.

Он уже забыл о своей неряшливости, о грязи, о вони. Она постаралась освежить ему память. Новая волна стыда залила его.

– Следуйте за мной! – хрипло приказал он и резким движением открыл тамбур.

Бронированная дверь с лязгом распахнулась. Он двинулся по коридору, ведущему в зал дерематов. Девушка не отставала ни на шаг. Тамбур автоматически захлопнулся за ними. Заделанные в вогнутые металлические стены контрольные экраны и передатчики зажглись один за другим. Теоретически они позволяли служащему, занятому пересылкой, наблюдать за помещениями агентства и обращаться в случае затруднений к дежурным техникам Компании.

Острое недовольство терзало душу Тиксу. Он был готов сделать что угодно, лишь бы задержать высокомерную гостью. Она презирала его, считала ошибкой природы и думала, что одним взмахом ресниц может смешать его с грязью. Но она раздула угли пожиравшего его внутреннего огня. Он не мог изгнать из головы безумную, абсурдную идею, что это великолепное существо не случайно встретилось ему на жизненном пути. Однако она вот-вот навсегда уйдет из его жизни, и эта перспектива погрузила его в бездну печали и боли.

Машина высилась на цоколе в центре сводчатого помещения. Это была полусфера с выпуклыми черными боками, похожая на древний опрокинутый котел. С первого взгляда казалось невероятным, что машина могла переслать кого-нибудь даже на другую сторону улицы.

Тиксу нажал на рычаг в нише слева от входа. Над округленной вершиной машины возник яркий световой ореол. Приоткрылся стеклянный люк.

– Забирайтесь внутрь, – прошептал оранжанин. Ему вдруг захотелось побыстрее разделаться с этим делом. – Через люк, пожалуйста. Ложитесь на кушетку и выполняйте все инструкции, которые появятся на экране. Главное, не хватайтесь за стенки. Вероятно, два-три часа после прибытия у вас будет побаливать голова. Но вам это наверняка известно… Вы ведь уже путешествовали по деремату? Думаю, да, ведь корабль придет сюда не ранее чем через две недели…

Перед тем как пролезть в узкий лаз, она повернула к нему свое прекрасное лицо:

– Вы слишком любопытны. Хотя иногда любопытство становится мощным двигателем эволюции…

– Согласен, согласен, мадам… И все же разрешите мне задать еще один вопрос. Вы знаете, осужденный всегда стремится узнать подлинную причину своего осуждения! Эта история, которую вы мне рассказали, о серьезной опасности, грозящей Конфедерации, является шуткой, не так ли? Можете признаться, вы ведь получили все, что желали…

– Мне жаль вас разочаровывать, но это вовсе не шутка! Однако я не могу вам сказать ничего другого. Чем меньше вы будете знать, тем лучше будет для вас. Но в любом случае я тысячу раз благодарна вам за то, что вы сделали для меня.

В ее голосе, глазах и улыбке было столько тепла, что Тиксу исполнился благодарности. Она ногами вперед пролезла в лаз. Черная крышка с шипением встала на место. Едва дыша от непонятного волнения, оранжанин наклонился над микрофоном и машинально произнес обычные технические данные:

– Предполагаемое прибытие в Красную Точку, столицу, через две стандартных минуты. Атмосфера пригодна для дыхания. Тринадцать часов локального времени. Температура: 49°С. Небо: красноватое. ГТК вам… Я желаю вам счастливого путешествия.

Он открыл консоль и, касаясь флуоресцирующих клавиш, набрал программу: Красная Точка, столица, координаты – широта 456, 54, долгота 321, точка реле Х2 ТЗ прим, положение лежа, час и место старта: 7, 57, Двусезонье. Цена: пятнадцать тысяч стандартных единиц, полностью выплаченных и перечисленных на депозит (его скрюченные пальцы дважды сбивались, пока он вводил последние данные).

Машина тихо заурчала, и световое гало, венчавшее купол, постепенно угасло.

Через три минуты над иллюминатором зажглась красная лампочка. Тиксу открыл люк и пролез в лаз. Одежды сиракузянки лежали на кушетке. В горячем воздухе плавал нежный аромат. Оранжанин поднял накидку. Она была приятна на ощупь. Ее цвета, то яркие, то пастельные, играли под бликами света. Опечаленный отсутствием гостьи, Тиксу яростно вдыхал ее запах. Теперь их связывал лишь канал обоняния. Присев на корточки, он уткнулся головой в белый облеган и долго втягивал в себя тончайший запах тела, пота, перца и цветов, которым была пропитана ткань.

Он вылез из кабины, ощущая сожаление. Теперь ему вновь предстояло окунуться в проклятую атмосферу агентства и смиренно ждать визита ринса.

И это, несомненно, была самая мрачная и холодная перспектива во вселенной.

Первое утро, Солнце Рубин,

Первая звезда окутана в розовый свет.

Первая ночь, Белый Камень,

Первая луна, вся в серебряном наряде.

Второе утро, Солнце Сапфир,

Вторая звезда блестит синевой.

Вторая ночь, Бледная Ладонь,

Вторая луна смертью дарит.

Сиракуза, о Сиракуза,

Я плачу от твоей красоты.

Сиракуза, о Сиракуза,

Я, лишенный родины…

Сиракузский фольклор, период Нафлина

Второе солнце, Солнце Сапфир, покидало небесный свод в сполохах синих и фиолетовых цветов.

Зажглись световые шары и взлетели, словно букеты фейерверка над широкими авеню и узенькими улочками Венисии.

– Глядите, дядя! – вскричал Лист Вортлинг, молодой сеньор Маркината.

Регент Стри Вортлинг кивнул и ограничился улыбкой.

Маленькие горящие лампы всплыли над землей и закончили свой неспешный полет в кронах пальмин. Они наполнили белым светом листья и прозрачные плоды огромных деревьев, сразу превратившихся в гигантские, золотистые кружева, раздуваемые ночным бризом.

– Как прекрасно! – прошептал Лист, наклоняясь над резными перилами балкона.

Наслаждаясь удивительной свежестью вторых сумерек, главных сумерек планеты, сиракузяне растекались по прямолинейным проспектам Венисии. Большинство направлялось к центральной площади, огромной круговой эспланаде, в центре которой высился фонтан из розового опталия. Радужные струи воды вырывались из разверстых пастей зверей из символического бестиария крейцианцев: драгонов, гриффардов, дьяволов Коромо, черных змееподобий… Вокруг овального бассейна давали представления бродячие труппы – мимы, трубадуры, танцоры с танцами Средних веков, жонглеры-телепортеры, звуковые бойцы. Пятилетняя асма собрала артистов из всех миров Центра. Они соперничали в ловкости, в криках, в мимике, чтобы завлечь зевак, которым при виде их нередко доводилось забывать о своем высокомерном и пресыщенном равнодушии.