Война за Врата - Василий Сахаров

— Охренеть, — сказал кто-то из офицеров.

— Вот именно, — как-то печально вздохнул Ройзман. — Нас в первый же день пару раз на бой вызывали, и если бы не парни из «Вымпела», то тут бы мы и остались. У них так с конкурентами борются. Здесь совсем нет понятия о демократии и здоровой конкурентной борьбе, одно слово — дикари.

— А у нас и конкуренты есть? — удивленно спросил Сахно.

— Есть, господин офицер, есть. Торговые представительства двух миров и трех оружейных концернов, которые работают на Ра-Аре. Производят примерно то же, что и наше ВПК. В продаже имеется все, от мечей и гладкоствольных ружей до ракет класса «земля — космос». Качество и характеристики в целом похуже, чем у нас, но закрепились они на этом рынке давно и плотно, так что делиться не хотят. Хотя эльфы и говорили, что вооружения не хватает катастрофически. Да, все так, но пустить нас на оружейный рынок миры-поставщики отказываются. Надо доказать свою способность вести бизнес по местным законам.

Сахно задумчиво спросил:

— Так, может, ночкой темной их к ногтю прижать?

— Запрещено законом, а за любое его нарушение здесь наказание одно — смерть. Да и отряды охраны у них сплошь элитные бойцы своих миров, — ответил Ройзман. — Вот если кто из ваших ребят конкурента оскорбит и на дуэли завалит, то тогда да, все будет весьма кошерно. Но это только личное дело каждого. На этом, господа офицеры, пока закончим. Идите занимайте комнаты и отдыхайте, на все про все вам шесть часов. По местному времени сейчас двадцать три ноль-ноль, а в пять тридцать мои помощники будут вызывать вас к себе и раздавать первые задания. Придется проехаться по наемным отрядам с образцами предлагаемых товаров.

Комнаты, в которых размещались офицеры, представляли собой четырехместные номера. Я решил заселиться в одну комнату с Бугаенко, которого стал называть просто по отчеству — Никитичем. Третьим и четвертым жильцами стали танкист и каперанг: к месту сказать, что танкиста звали Сашка Захаров, а каперанга Иван Петрович Лутовинов. С самой Москвы наша четверка не распадалась, поэтому метаний, кому и с кем поселиться, не было.

Вырубился я почти мгновенно и проснулся от того, что кто-то теребит меня за плечо. Открыл глаза и увидел над собой довольное лицо Бугаенко.

— Вставай, боец, войну проспишь. Время уже пять утра.

— Никитич, ну есть же еще полчаса. — Я попытался хоть немного потянуть время и перевернулся на другой бок.

— Хрена. А мыться, бриться, гладиться, подшиваться ты когда будешь? Тут с людьми иных цивилизаций работать плотно придется, а ты к ним как бомжара с помойки поедешь? Так что не канючь и вперед в душевую, майор. Все уже встали, один ты остался, — не унимался Бугаенко.

Пришлось вставать и приводить себя в порядок после дальней дороги. Ну а пока брился, невольно вслушивался в разговор, который происходил в комнате.

— Не, люди добрые, чего-то мне эти расклады не внушают доверия, — говорил каперанг. — Кинули как щенят в воду, а сливки непонятные дяди на высоких постах снимать будут.

— Да ладно, Иван Петрович, выкрутимся, — попробовал успокоить того Сашка-танкист.

Однако Бугаенко моряка поддержал:

— В правильном направлении у Петровича мысля идет, так что будьте поосторожней. Вы в паре работать будете, а оба далеко не спецназовцы.

— Да я мастер спорта по боксу, — попытался возмутиться Сашка.

— Ну и хрена ли бы? — оборвал его каперанг. — С голым кулаком на саблю попрешь?

— Нет, ну я не знаю, — замялся Сашка.

— Ну, а раз не знаешь, то поступим так. Кто первый из части выедет, тот другую пару подождет. За воротами решим, что делать, — опять включился Бугаенко. — Согласен?

Голос танкиста повеселел:

— Так бы сразу и сказали, я против компании хорошей ничего не имею.

Пока я чистился и приводил себя в порядок, прошли те самые полчаса до побудки и в дверь комнаты постучали.

— Господа офицеры, вы уже встали? — раздался голос.

— Встали, — ответил Бугаенко.

— Тогда Лутовинова и Захарова — к Сан Санычу. Это кабинет в конце коридора и направо, — продолжил голос.

— Ладно, пойдем, — сказал каперанг. — Мы вас дождемся, но если что, то на воротах записку оставим — вдруг еще кому по пути будет, тогда нас не ищите, вечером увидимся.

— Давай, мужчины, — попытался я подбодрить их.

Захаров и Лутовинов вышли, а я, усевшись на кровать напротив контрразведчика, спросил:

— Никитич, лишних ушей и глаз нет вроде. Колись, чего вы с Прохоровым там придумали.

— Да, в общем-то, ничего противозаконного пока, — ответил подпол. — Есть такая организация — Союз ветеранов называется, так мы там оба состоим. Наш союз ставит своей целью защиту интересов русского народа. Заметь, не россиянского, а русского. Вот под это дело и мы с тобой сюда попали. Понимаешь?

— Пока не очень, честно говоря, — пожал я плечами.

— Лады, объясняю на пальцах. Вот как по твоему мнению, открытие этих Врат — благо или зло?

Я на несколько мгновений задумался, потом ответил:

— Даже и не знаю, Никитич. Время покажет, наверное.

— Эх, ничего-то ты не понял, парень. А все потому, что не видел советского времени и книжки умные не читал на политзанятиях, — покачал головой старый чекист. — Вот смотри, Врата открылись, вышли все такие добрые эльфы и предлагают лекарство от старости. Кому оно доступно в первую очередь?

— Как всегда, тем, у кого деньги есть.

— Логично, а деньги на это будут браться от продажи ресурсов и при помощи обирания своего народа. Поначалу это заметно не будет — запасы есть, но и они ограниченны. Вот мы с тобой здесь оружием торговать приехали, но, по сути, это малорентабельно. За проход и транспортировку через Врата плати, налоги плати, за представительство опять плати, список до бесконечности продолжать можно. И все это значит что?

— Не знаю, — недоуменно протянул я.

— Блин, дали помощника, балда, — завелся Бугаенко. — Это значит, что если мы здесь не закрепимся по торговле, то всех отсюда сдернут обратно на Землю и оставят пяток Ройзманов при охране. Да, рано или поздно всех и так вернут, проще эльфам товар напрямую толкать. Пусть дешевле, но выгода все одно больше будет. Но даже не это главное, а то, что эльфы дают готовый продукт и ни у кого нет технологии. Они монополисты, а цена одной дозы тинирина — миллион евро, или пятьдесят миллионов рублей, а в пересчете на золото пятьдесят килограммов. Вот и прикинь, надолго ли хватит запасов Земли-матушки.

— Цифры жестокие получаются, — сказал я, пересчитав это на золотой запас. — Никитич, а ты что, антисемит, что евреев так не любишь?

Бугаенко усмехнулся:

— Нет, я как Лева Задов — всех одинаково ненавижу. Мне приходилось и с евреями против арабов воевать — хваткие ребята, между прочим, а потом, наоборот, арабам угнетенным помогал.