Человек по прозвищу Ки-Лок - Луис Ламур

Там, среди кусков древесного угля и тонких каменных сколов, отходов производства каменных наконечников, попадались разноцветные осколки керамики — черные и белые, оранжевые, красные. В изобилии встречались остатки изношенной обуви и сломанные каменные ножи.

Постепенно у нее сложилось определенное представление о людях, некогда населявших эти места. Она бродила по давно покинутым пещерам, стараясь представить себе тех, для кого когда-то они были домом.

Восхищенная каменными руинами, о которых прежде никогда не слыхала, она собрала сотни осколков керамики, обносков сандалий, наконечников стрел и других свидетельств существования давно ушедшего народа.

Но дни шли за днями, и в глубине ее души появилась растущая тревога. Что-то случилось с Мэттом. Может, встретился с Нирлэндом? Или убит индейцами? Или его сбросила лошадь?

Но на шестнадцатую ночь сомнения ее как-то сами собой улеглись, она успокоилась и почувствовала уверенность: он возвращается. Где-то там, в темноте, едет и видит те же самые звезды над головой, вдыхает тот же воздух пустыни, ощущает тот же холод ночи.

Она вернулась к стоянке, расседлала лошадь и отвела к воде, потом оставила пастись на лужайке поблизости.

Под утро ее разбудило ржание. Вскочив с постели, она схватила винтовку, которую ей оставил Мэтт, и прислушалась. Спустя несколько минут отчетливо различила стук копыт идущей шагом лошади, ступающей уверенно и неспешно. С винтовкой в руках Кристина продолжала ждать. В горле пересохло от волнения, сердце тяжело стучало в груди.

А потом до нее донеслись тихие слова:

— Отлично, приятель, путешествие кончилось. Вот мы и дома.

Без сил она опустилась на землю.

Верхом на буланом Ки-Лок поднялся на Ребристую гору. Это было самое высокое место к востоку от скальных жилищ и к северу от Болотного перевала. Здесь он спешился и, чтобы расширить обзор, забрался еще выше на скалы.

Гора не имела явно выраженной вершины, но ее высота позволяла осмотреть изрезанную каньонами долину, простирающуюся до Замковой горы и песчаных дюн. Выбрав место, с которого открывался хороший обзор, Мэтт сел и достал бинокль. Еще до конца не рассвело, но он надеялся отыскать струйку дыма, облачко пыли или отблеск зари на стальной поверхности. Вернее, надеялся этого не обнаружить, так как предпочел бы, чтобы его оставили в покое.

Мэтт просидел на горе почти час, пока у него за спиной не. взошло солнце и вымело своими лучами тени из долины. Он наблюдал, как вдалеке Звучащие скалы покрылись золотом, как побелела и замерла под солнечным светом земля, как остался стоять во мраке, неподвижно застыв, Бандитский утес, словно солнце не могло до него дотянуться.

Широко раскинув крылья, проплыл в небе гриф… вдали пронесся табун диких лошадей… несколько перепелок перекликались неподалеку. Но он так и не увидел всадников и вообще никаких признаков человеческого присутствия. Не было даже индейцев.

Продолжая наблюдать, Мэтт думал о Кристине. Вероятно, поступил легкомысленно, взяв ее сюда, женившись на ней. Но в тот самый момент, как увидел ее, он понял, что эта женщина рождена для него. И уже ничего не мог с собой поделать.

Кристина была образованна, хорошо знала мир, о котором он имел лишь смутное представление. Конечно, ей приходилось жить в походных условиях, лазать по горам Европы, она даже преодолела на судне океан, но все же понятия не имела о том, с чем столкнулась здесь.

Он не сомневался, что любит ее, и верил, придет время, она тоже по-своему полюбит его. Но одной любви недостаточно. Брак в равной мере заждется на любви и расчете. И вот теперь ему приходилось гадать о том, что делать. Те убогие условия, на которые он соглашался, ей не совсем подходили. Пограничная жизнь не вполне то, что она предпочла бы, хотя и приняла ее и приспособилась так, словно родилась для этого. Но ему было больно видеть, как она грубеет от работы, солнца и непогоды.

Вскоре его мысли потекли в другом направлении. Ясно как белый день, что Нирлэнд выследит их и что придет с подмогой. Один раз ему, Мэтту, повезло, но интуиция подсказывала, что больше на удачу полагаться не стоит. Нирлэнд человек опасный. Умеет ненавидеть и совсем не трус… А появиться может в любой момент. Ки-Лок подождал, успокоился и, снова взявшись за бинокль, увидел табун диких лошадей, медленно передвигающийся к воде по заросшему кустарником плато возле Бандитского утеса. Следы этих мустангов он встречал и раньше, намеревался даже разыскать табун. Иногда среди дикарей попадались хорошие лошади, но навахо и юты просеивали табуны, забирая себе самых лучших.

Спустя немного он спрятал бинокль в футляр и верхом спустился в каньон. Ему очень хотелось побыть с Кристиной, хотя что-то внутри него странным образом противилось такому желанию. Он до сих пор знал о ней слишком мало, поскольку она о себе ничего не рассказывала, по крайней мере пока не рассказывала.

Струйка дыма поднималась над костром, и это была тонкая струйка… Искусству разводить неприметный костер она научилась довольно быстро. Дым может быть как предостережением, так и приглашением, но в этих краях у Ки-Лока было много врагов и ни одного друга, так что позвать в гости они могли только беду.

— Ничего, — ответил он на ее безмолвный вопрос. — Думаю, уехали.

— Могут вернуться?

Он задумался, вспоминая лица, которые видел, лежа за пересохшим руслом.

— Да… по крайней мере один из них.

Мэтт очень удивился, когда Кристина показала ему свою коллекцию.

— В Европе ученые собирают и изучают такие вещи. Я знала человека… — И она рассказала ему о Томсоне и других археологах, историках, с которыми познакомилась в детстве. Помолчав, сообщила: — Я нашла кусок земли, где мы могли бы посадить овощи. Древние индейцы выращивали маис, какие-то сорта дыни или тыквы, почему бы и нам не попробовать.

Вместе они тут же отправились к будущему огороду. Он захватил топор и стал расчищать землю. Растительность тут была скудной: лишь кустарник да обычная для каньонов трава. К концу дня они привели в порядок небольшой участок. На другой день он вскопал землю, а она разровняла ее граблями и посадила кукурузу, бобы, горох и тыкву. К концу недели расчистили и засадили пол-акра.

Запасы, которые Мэтт вынужден был оставить во Фридоме, теперь им очень бы пригодились, но ему не хотелось опять уезжать.

Разные опасности окружали его с самого детства, с ощущением близкой угрозы он вырос, осмотрительность, осторожность для него были так же естественны, как храбрость, выносливость. Это не лезло в глаза, но проявлялось во всем. Он был всегда начеку. И сейчас наблюдательные пункты на вершинах окрестных холмов посещал по крайней мере два раза в день.

Оскар Нирлэнд был на улице, когда поисковый отряд возвратился в город. Измученные трудным путешествием преследователи Ки-Лока спешились и понуро побрели в салун промочить горло.