Неспособность любить - Евгения Горская

Наконец Уля простилась с ласковой теткой, женщина кивнула в последний раз, и Данила сел за руль машины жены.

– Давай машину около нашего дома поставим и съездим за твоей, – слегка нахмурилась Уля, усаживаясь рядом.

– Я и один могу съездить.

– Не надо. Я хочу с тобой.

Даниле долго не верилось, что нежная, воздушная Уля по-настоящему ему радуется. Он и сейчас считал это незаслуженной божьей милостью.

Жена весело и озабоченно рассказывала про Мусю, про других собак, он ее почти не слушал, но волнения и тревоги последних дней отступили, ему было спокойно, уютно.

Оставить Улю дома не удалось, поэтому к машине Данилы они приехали на такси.

– Как Елена Сергеевна? – озабоченно спросила Уля, подняв глаза куда-то вверх. Окна квартиры Кирилловой матери выходили на противоположную сторону, но Данила этого не сказал.

– Я к ней не заходил, вещи грузчики отнесли.

– Дан! – всерьез огорчилась Уля. – Ну как так можно?

Жена уже взялась за дверь машины, но замерла, укоризненно покачивая головой.

– Давай сейчас к ней зайдем!

– Без звонка? – вздохнул Данила.

– А ты ей позвони!

Он послушно достал телефон, набрал городской номер. Лет пятнадцать звонил Кириллу только на мобильный, а номер помнил.

– Елена Сергеевна, – быстро проговорил он, когда женщина ответила. – Это Данила. Мы сейчас рядом с вашим домом. Вам ничего не нужно?

– Данила! – Елена Сергеевна вздохнула. – Ну конечно, мне нужна помощь. Ты не очень занят?

– Я совсем не занят, – заверил он. – Мы с Улей сейчас поднимемся.

– Ну что я тебе говорила? – засмеялась Уля и бросилась к подъезду. Данила даже не сразу ее догнал.

Елена Сергеевна почему-то открыла им не сразу, пришлось даже позвонить в дверь повторно.

Уля, не дожидаясь приглашения, быстро шагнула в квартиру, обняла женщину, отпустила. Получилось правильно, Елена Сергеевна посмотрела на его жену ласково.

– Заходите, – повернувшись, хозяйка пошла в комнату.

Данила подхватил куртку жены, скинул свою, повесил на вешалку.

– Ника привезла все и бросила! – кивнула хозяйка на чемодан Кирилла и большую коробку. – Лучше бы совсем не привозила!

– Мы вам поможем. – Уля быстро открыла коробку, заглянула внутрь.

– Кирюша любил хорошие вещи. – Елена Сергеевна села в кресло. – А отдать некому. Я думаю, нужно в храм отнести.

– Правильно! – воодушевилась Уля. – Сейчас так много обездоленных.

Вообще-то, особо обездоленных Данила не знал, разве что рабочие из Средней Азии, но у жены было свое мнение.

– Данила! – Хозяйка села на диван, откинулась на спинку. – Принеси мне воды из кухни.

Данила послушно отправился на кухню, заглянул в холодильник, достал бутылку минералки, захватил стакан.

– Спасибо. – Елена Сергеевна плеснула себе воды, отпила, поставила стакан и бутылку на стол.

– Мы сейчас все это можем отнести в машину, – предложила Уля. – А я завтра же постараюсь вещи пристроить. У меня одна подруга как раз занимается помощью бедным.

– Нет, – решила Елена Сергеевна. – Пусть пока Кирюшины вещи здесь лежат. А ты, как договоришься, позвони мне.

– Конечно, – кивнула Уля. – Завтра же договорюсь. И сразу позвоню.

– Как хорошо, что вы у меня есть, Данила, – благодарно посмотрела на него женщина. – А Ника… Я просто удивляюсь! Привезла вещи, бросила и убежала! Как будто одолжение делает!

– Люди бывают разные, – заметила Уля. – Это на ее совести.

– А я всегда так хорошо к ней относилась! – Теперь Елена Сергеевна с благодарностью смотрела на Улю. У жены был редкий дар мгновенно вызывать к себе симпатию. – Это же я сказала Кирюше, что он должен жениться на этой девочке.

Данила сомневался, что друг женился только потому, что мама посоветовала. Давить на себя Кирилл никому не позволял. Сам любил на других давить.

– Господи, как я ошибалась! – Елена Сергеевна достала платок, промокнула глаза. – Лучше бы он женился на Машеньке! Был бы сейчас жив! Ты помнишь Машу, Данила?

– Помню.

– Им не следовало расставаться, Маше и Кирюше. Она ведь приходила ко мне несколько лет назад. Как раз перед Восьмым марта. Мы с ней посидели, поговорили, я дала ей телефон Кирюши. Я думаю, они тогда встретились просто как добрые друзья, а Ника сразу же Кирюшу бросила! Жестокость в женщине – это так страшно! Тебе повезло Данила, тебе это не грозит. – Елена Сергеевна снова ласково посмотрела на Улю.

Негромко хлопнула входная дверь, показался хозяйкин друг, кивнул молодым людям, озабоченно спросил:

– Как ты, Леночка?

Уля незаметно дернула Данилу за рукав, он послушно попрощался с хозяйкой, а Уля Елену Сергеевну поцеловала.

– Кто такая Маша? – едва дверь закрылась, шепотом спросила Уля.

Данила улыбнулся, глаза жены горели большим любопытством, и это было забавно.

– Она училась с нами. – Данила толкнул дверь подъезда, пропустил жену. – У Кирилла с Машкой любовь была. Но потом она вышла замуж за другого. И еще раз вышла замуж за другого.

– А Кирилл? Он страдал? – от любопытства Уля даже пританцовывала.

Данила не удержался, чмокнул ее в нос, подтолкнул к машине.

– Не припоминаю. – Представить себе страдающего Кирилла Данила не мог при всем желании. Обычно от шуток друга страдали другие.

– Значит, Ника бросила Кирилла из-за Маши?

– Понятия не имею. Пристегнись, – велел Данила жене. Уля послушно защелкнула ремень. – Думаю, он сам Нику выгнал.

– Почему?

– Потому что она была молоденькой дурочкой, смотрела на него, как на икону. Сама бы Ника от него не ушла.

Думать о работе не хотелось, но дома он все-таки сделал несколько звонков. Выходные выходными, но допускать четырехдневного простоя Данила не мог.

– Мне придется отъехать ненадолго, – пришлось расстроить жену. – Я постараюсь быстро, Ульяш, правда.

– Дан! Сегодня выходной! – Он испугался, что Уля сейчас заплачет.

Вот пройдет тяжелая полоса, и он начнет уделять жене все свое время.

– Мне правда надо, Ульяша. Ты же знаешь, мы работаем без выходных. Я ненадолго.

Она отвернулась, насупилась, Даниле было очень ее жалко. Но ехать действительно необходимо, и, сбегая вниз по лестнице, Данила знал, что это и есть счастье, когда Уля расстраивается от того, что он уезжает от нее на пару часов.

Ей сразу нужно было заняться Сашиным компьютером. Лиза понимала, что потеряла массу времени, отдавшись своему горю. Про съемную квартиру, которую муж использовал как врачебный кабинет, она полиции не рассказала. Не рассказала и потому, что к слову не пришлось, и потому, что принимать больных в жилом доме было нельзя. Такую деятельность нужно согласовывать с санэпидемстанцией и еще бог знает с кем, а на бумажную волокиту уходит масса времени и денег, и овчинка перестает стоить выделки.