Черный рассвет - Сергей Москвин

Он на мгновение навис над ней. Наташа не видела его лица – от удовольствия глаза закатывались сами собой, только мускулистую фигуру. На мгновение, на какую-то долю секунды, стало немного больно, когда он вошел в нее, а потом поднявшаяся волна наслаждения накрыла ее с головой. И она поплыла по этим волнам, проваливаясь вниз и взлетая на гребни. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… и так десятки, сотни, тысячи раз. Последняя волна закрутила ее в стремительном водовороте и вынесла на берег. Еще какое-то время Наташа наслаждалась прохладой освежающего ветра, ласкающего ее обнаженное тело, потом нехотя открыла глаза.

Она лежала на смятой постели в номере третьесортной городской гостиницы, вся в мелких капельках пота, словно действительно только что вышла из воды. А рядом лежал Он – Хитер, большой и сильный.

– Тебе было хорошо? – спросил он.

Наташа кивнула. Сил, чтобы ответить, уже не было. Несколько минут они лежали неподвижно, не в силах пошевелиться, пока Наташе не стало холодно, и она натянула на себя сброшенную на пол простыню. Хитер пошарил рукой на полу, где вперемешку валялась его и ее одежда, достал из кармана рубашки пачку сигарет, закурил и смачно затянулся.

– А ты красиво куришь, – заметила Наташа, наблюдая за ним.

– Хочешь? – он протянул ей свою сигарету.

– А давай! – неожиданно для самой себя согласилась Наташа. Так же внезапно, как до этого бросилась ему в объятия.

Подражая Хитеру, она глубоко вдохнула сигаретный дым, но тут же резко выдохнула его и закашлялась. Он улыбнулся и забрал у нее сигарету.

– Что, никогда не пробовала?

– Пробовала: два раза, – честно ответила Наташа.

– Ничего, еще научишься, – уверенно заявил Хитер, словно она только и мечтала о том, чтобы научиться курить.

Помолчали. Хитер продолжал дымить и бесцеремонно стряхивал пепел прямо на постель, а Наташа… она не понимала, что с ней творится, но почему-то стеснялась сделать ему замечание. Это был и ее секрет, их общая шалость. Она была такой же соучастницей происходящего. И ощущение этого, черт возьми, нравилось ей. Вот она уже заговорила словами Хитера. Пока, правда, мысленно, но кто знает, что будет потом.

Докурив, Хитер затушил окурок об пол и щелчком отправил его в дальний угол комнаты. И вновь Наташа промолчала.

– Ладно, мне пора, – сказал он, повернувшись к ней. – Нужно собираться, а Тимми небось дрыхнет до сих пор.

– А если он уже проснулся? – забеспокоилась Наташа.

– Не переживай. Я предупредил его, что спущусь вниз за газетами.

– За газетами? – удивилась Наташа. Объяснение показалось ей чересчур надуманным. Только незнакомый с Хитером человек мог представить его с газетой в руках.

Но Хитер вновь удивил ее.

– Ну да, хочу быть в курсе того, что пишет пресса о нашем метеорите.

Он встал с кровати и, ничуть не стесняясь своего голого тела, принялся одеваться. Наташа на такое не решилась (видимо, попав под сомнительное обаяние Хитера, она потеряла еще не весь стыд) и, выйдя вместе с ним в коридор, чтобы запереть дверь, прикрылась простыней.

Почему-то она думала, что он скажет ей что-нибудь на прощание, прежде чем отправится к себе в номер. Вместо этого он сгреб ее в охапку (его могучие руки сквозь ткань простыни вновь принялись ласкать ее тело) и крепко поцеловал. Наташа почувствовала, что ее губы вот-вот расплющатся. Но даже если бы это действительно случилось, она ни за что не разорвала бы этот поцелуй. Поцеловав ее, Хитер выдохнул, словно осушил бокал марочного коньяка, – для Наташи это был лучший комплимент, открыл дверь и остановился на пороге.

Видимо, она тоже опьянела, потому что вместо того, чтобы шмыгнуть обратно в комнату, выглянула из-за его плеча и увидела стоящего в коридоре Тимофея. Конечно, он тоже увидел ее: голую, с распущенными волосами, кое-как прикрывающую простыней обнаженную грудь. Тимофей побледнел. Наташа, наоборот, почувствовала, что густо краснеет. И только Хитер сохранил самообладание.

– Ты уже на ногах, Тимми, – как ни в чем не бывало сказал он, вышел в коридор и наконец закрыл эту злосчастную дверь.

Лишь после этого Наташа бросилась в комнату. Она не сделала ничего предосудительного. Она свободная женщина. Тимофей бросил ее! Бросил и три года не вспоминал о ней! Все это было так, и тем не менее Наташа готова была сгореть со стыда. Если бы Хитер забыл у нее в номере свои сигареты, она, наверное, действительно закурила по-настоящему.

Валерий Быстров отдавал себе отчет, что вовсе не обязан это делать. Проще всего было послать за заключением о смерти погибшего рабочего кого-нибудь из подчиненных, но он решил сам забрать его. Причина была вовсе не в том, что он не доверял своим коллегам, тем более что со столь пустяковым поручением справился бы кто угодно, а в том, что хотел лично переговорить с составившим заключение патологоанатомом.

Трагический случай с бригадой электриков второй день не выходил у Валерия из головы. Там присутствовала какая-то неясность или недосказанность. Да и товарищи погибшего вели себя довольно странно. Они… были жутко напуганы. Да, именно так! Их глаза и побледневшие лица буквально источали страх, хотя в поселке им ничего не угрожало. И еще этот запах. Тухлый запах гнили преследовал Валерия и после того, как тело погибшего рабочего отвезли в городской морг. Даже Людмила брезгливо сморщилась, когда он вечером после службы вернулся домой. «Фу, чем это от тебя пахнет?» Он ничего не рассказал жене про несчастный случай в тайге, но твердо решил поговорить с медэкспертом, который будет делать вскрытие. И вот он снова здесь.

Приземистое одноэтажное здание больничного морга чем-то напоминало вход в бомбоубежище. Такая же железная дверь и ступени, ведущие в полуподвальное помещение. Дверь оказалась запертой изнутри, и Валерию пришлось довольно долго звонить в звонок, пока ее не открыли. Из темноты на него подслеповато уставился молодой санитар – другой, не тот, что дежурил вчера, совсем еще мальчишка, лет восемнадцати или чуть старше. Студент или призывник, проходящий альтернативную службу? Впрочем, Валерия интересовало другое.

– …Вчера мы привезли тело погибшего рабочего, – представившись по форме, сказал он. – Я за заключением о его смерти.

– Так вам не сюда, – как будто даже обрадовался санитар. – Петр Евгеньевич все заключения у себя в кабинете хранит. Это в стационаре, – он кивнул на соседнее здание. – 106-й кабинет.

– Он сейчас там?

– Должно быть, там, раз здесь нет, – ответил санитар.

Петр Евгеньевич оказался на месте. Приоткрыв дверь 106-го кабинета, расположенного на первом этаже, рядом с приемным покоем (довольно странное соседство), Валерий увидел за столом невысокого полноватого человека с большой плешью на круглой голове, который что-то быстро писал. Патологоанатом, если это был он, ничем не отличался от врачей больничного стационара. На нем был традиционный белый халат и рубашка не первой свежести. Валерий подумал, что, если хозяин кабинета выйдет из-за стола, то продемонстрирует мятые брюки и стоптанные ботинки. Впрочем, одно существенное отличие, безусловно, присутствовало. Врач был мужчиной, в то время как большинство работников районной больницы – женщинами.