Моя Нирвана - Инна Инфинити

В большом зале, который днем стоит закрытым, расположен ринг, а по бокам от него трибуны для зрителей. И я делаю то, на чем в 14 лет заработал свои первые деньги: провожу бои без правил и собираю ставки с пришедших поглазеть. И именно это и приносит мне основной доход, а не секции борьбы и бокса. Они так, для видимости.

Правило для участников боев у меня прежнее: бейте друг друга сколько хотите, но не до смерти. На случай, если кто-то из участников слишком разойдется, у меня есть секьюрити. Вообще, на охране я не экономлю. Мне не нужны летальные исходы.

Но сильные избиения все равно случаются. Пару раз доходило до комы. Но я и тут себя подстраховал: перед каждым боем участники подписывают документы, что не имеют претензий к организатору мероприятия — то есть, ко мне. Вся ответственность за их увечья только на них самих.

Поначалу я и сам дрался. Просто потому что люблю это и чтобы не быть сапожником без сапог. Но со временем бросил. Мать каждый раз хваталась за сердце, когда видела у меня разбитое лицо, а Лиза радовалась. А я слишком сильно ненавижу Сероглазую бестию, чтобы доставлять ей такое удовольствие.

Да, я действительно бросил драться из-за Лизы…

Доходы с клуба позвонили купить себе дорогой спортивный автомобиль. Сначала я просто гонял на нем по Москве в свое удовольствие, а за каждое превышение скорости платил ментам.

Был на одном перекрестке один гаишник, который постоянно меня останавливал и угрожал лишением прав. В итоге я уже столько денег ему отстегнул, что мы с ним неожиданно подружились. Я даже сам не заметил, как это произошло. Просто в какой-то момент после очередной взятки я поймал себя на том, что мы с ним стоим и трепимся о жизни. Он мне рассказывает, что у него двое детей, а я ему говорю, что у меня свой клуб боевых искусств.

— Я бы к тебе своего сына привел, — задумчиво почесал затылок.

— Приводи, — протянул фирменную визитку клуба.

И он действительно привел ко мне семилетнего пацана, которого я определил на борьбу. Так мое общение с гаишником стало еще теснее.

Мент продолжал водить ко мне своего сына и брать с меня взятки на дороге. А потом однажды подкинул мне заманчивую идею.

— На твоей машине бы в гонках участвовать, а не на московских светофорах торчать. — Оглядел придирчиво мою спортивную «Феррари», когда я в очередной раз ему отстегнул за превышение скорости.

— Я бы с удовольствием. — Хохотнул. — Вот только где?

— Да в Подмосковье полно полузаброшенных дорог! Да и в целом за отдельную плату для тебя и в населенном пункте трассу перекроют. Главное — договориться с нужными людьми. — И подмигнул мне.

Я сомневался от силы три секунду прежде, чем задал ему вопрос:

— А сведешь меня с этими нужными людьми?

Так у меня появилось несколько собственных гоночных маршрутов. Принцип такой же, как и на ринге: кто-то соревнуется за звание лучшего, а кто-то делает на них ставки. Правда, тут все-таки сложнее, чем с клубом. В последнем все происходит за закрытыми дверями, а тут у всех на глазах. Приходится платить не только ментам, но и подмосковным чиновникам.

Таким образом, я просто объединил две свои самые большие страсти — драки и машины — и сделал собственный бизнес, который приносит мне достаточно денег, чтобы полностью не зависеть от родителей и даже оплачивать обучение в моем беспонтовом универе, из которого меня то и дело отчисляют.

Вот зачем мне учеба на экономическом факультете? Она только отнимает у меня время от нормальных дел! Тем более что в универе не учат тому, что мне реально необходимо. А знание истории и философии мне правильно заплатить налоги не поможет.

Мне не нужно высшее образование, чтобы зарабатывать хорошие деньги. И мне не нужен родительский бизнес, потому что у меня есть свой. Мне вот вообще до фонаря мамина компания и папина фирма. Я ничего не понимаю в строительстве и юриспруденции и не хочу понимать. Но зато я понимаю, как бить морду и водить автомобиль, и очень хорошо на этом зарабатываю.

Но слова отца о том, что он собрался отдавать Лизе свою фирму, просто вонзили мне кинжал в сердце.

Почему-то в тайне, в глубине своей души, в самых потаенных уголках своего сердца я надеялся, что Лиза — не папина дочь. В детстве я был уверен, что это просто какая-то посторонняя девочка, о которой папа заботится из жалости. Лиза не похожа на отца внешне — у нее серые глаза и светлые волосы, как у ее матери. Отец же кареглазый брюнет.

Именно поэтому все свое детство я был уверен, что отец удочерил Лизу. Ну мало ли, всякое в жизни бывает. Усыновляет же кто-то чужих детей. До 14 лет я упорно дразнил Лизу «несчастной сироткой» и «бедной родственницей», а также внушал, что отец любит ее куда меньше, чем меня, Иру и Лешу. Мы-то ему родные дети в отличие от нее.

Но в 14 лет я понял, что это не так. В тот день, когда десятилетняя Лиза умудрилась разобрать отвертками мой велосипед, я ворвался в ее комнату, навалился на нее всем телом и схватил за шею. А потом впился взглядом ровно в лицо девчонки и заметил сходство с отцом. Скулы, нос и подбородок у нее, как у папы.

Это не кидается в глаза, если просто на нее смотреть. Первое, что видишь в Лизе — серые глаза и светлые волнистые волосы, как у ее матери. Но вот если приглядеться, то черты лица у нее папины.

Именно после этого случая я и оставил мелкую бесячую Лизу в покое. Просто делал вид, что она не существует. К тому же я хорошо поразмыслил и решил, что моя детская теория о Лизином удочерении — это полнейший бред. На фига отцу просто так содержать чужого ребенка и называть его своим? Зачем ему это? А значит, Лиза действительно его дочь от другой женщины.

Значит, родители действительно в ранней молодости необдуманно поженились, родили меня, потом разбежались, отец вступил в брак с Лизиной мамой, а потом развелся и снова женился на моей матери. Очень запутанная схема, но у нас действительно странная семья, учитывая, что родители вдобавок ко всему сводные брат и сестра: мамин отец женат на папиной матери.

Бразильский сериал, блин.

Однако маленький лучик надежды на то, что Лиза нам чужая, все равно всегда теплился во мне. Да, я увидел ее внешнее сходство с папой, понял, что никто ее не удочерял, но в глубине своей души, в самом ее потаенном уголке я отчаянно надеялся, что мы с ней не брат и сестра.

Но тот факт, что отец собрался отдать ей свою юридическую компанию, свое детище, которое он сам основал, потушил этот лучик надежды в моей душе. Чужому человеку отец никогда не отдаст свою фирму. Сероглазая бестия действительно мне сестра по отцу.

Но я все равно никогда не приму этот факт. Я не почувствовал в ней сестру 20 лет назад, когда первый раз увидел, я не чувствую в ней сестру и сейчас.

Слышу в коридоре голос отца и смех Сероглазой бестии. Затем входная дверь хлопает, что означает уход Лизы восвояси. Хмыкаю про себя. Раз не осталась на ужин и тем более на ночь, значит, действительно приходила, чтобы побесить меня. Знает, что отец на работе, мама в больнице, Ира и Леша еще в Лондоне, соответственно, я дома один.