Ассистент дьявола - Анна Милтон

ЛИКА: 01.17 — «Да легко»

ДЬЯВОЛ: 01.18 — «Диктуй адрес бара, где ты сейчас»

ЛИКА: 01.18 — «Серьезно?»

ДЬЯВОЛ: 01.20 — «О, как никогда. Я даю тебе только одну возможность выпустить пар. Поговорим тет-а-тет. Не как начальник и подчиненная. Я знаю, что не сахар. Но и ты не подарок, поверь мне. Проклятье… Пиши адрес. Быстро. Ты меня разозлила, девчонка. Мне тоже есть, что тебе сказать»

***

Я пыталась уяснить огромное количество вещей одновременно, безнадежно подыскивала случившемуся оправдания, душила в себе зарождающуюся истерику, но паника неотвратимо заключила горло в тугое кольцо, которое очень медленно сжималось. Мысли нескончаемым роем жужжали в голове, усложняя и без того хреновое стечение обстоятельств. Воспоминания до сих пор не вернулись, но после прочтения переписки некоторые моменты приобрели видимые очертания.

Я запустила руку в волосы и с громоздким вздохом прикрыла глаза.

Что я натворила?

Как умудрилась написать Земскому вместо брата?

А вот как. Брат был записан в телефоне Дэном, а Владислав Валерьевич — Дьяволом. Я перепутала одного с другим, поскольку их контакты находились друг за другом. Всецело идиотская нелепость, которая только могла произойти со мной. Глупость, из-за которой я обладала всеми шансами лишиться должности в понедельник.

Дура! Дура! Дура!

Ну как меня нисколько не смутили ответы, поступавшие от босса?! Я вконец лишилась тормозов и несла все, что приходило в мою дурную голову. Почему я не была внимательнее? Мне следовало хоть немного фильтровать свои мысли или по крайней мере не заикаться о своем начальнике… Почему я вообще думала о нем будучи нетрезвой?

А что там Земской писал о том, что приедет в бар?

Встретились ли мы с ним вчера?

Вдруг вселенная посчитала, что недостаточно надсмехалась надо мной и для пущего собственного веселья решила запихнуть меня в квартиру начальника?

Так вот, вселенная. Если ты меня слышишь. Это совсем не смешно. Ни разу не ха-ха, черт возьми!

Что, если мы с Владиславом Валерьевичем… если между нами… если я и он…

Я мотнула головой, зажмурившись так сильно, что перед глазами появились и заплясали белые пульсирующие пятна. Между лопаток зародился склизкий холодок, он медленно перемещался вниз. Я резко выпрямила спину. Неприятная прохлада рассыпалась всплеском мурашек, распространившихся по шее и рукам. Из ладоней выскользнул телефон, с глухим звуком брякнувшись о поверхность кухонного стола. Пальцы судорожно сжались от разыгравшихся нервов. Я сделала быстрый вдох, проглотила крадущийся ужас и совершила еще одну попытку выудить из полной неразберихи в голове хотя бы намеки на воспоминания о событиях минувшей ночи.

Я, Радова Анжелика Александровна, клятвенно заверяю, что отныне не возьму ни капли спиртного в рот.

Разум пьяной мне — не товарищ. Я буду помнить об этом всю оставшуюся жизнь.

Покончив с присягой трезвости и рассудительности, я превратилась в застывшее изваяние, потому что до моих ушей донесся звук поворачивающегося в замочной скважине ключа и открывающейся входной двери.

Впервые я была так близка к тому, чтобы выброситься из окна высотного здания, лишь бы избежать встречи с хозяином этой чертовой квартиры.

Как перестать дрожать, словно осиновый лист на пробирающем до мозга костей ноябрьском ветру? Захваченная врасплох смятением, я беспокойно ерзала на стуле, но какую бы позу ни подобрала, не испытывала удобства. В груди творилось нечто кошмарное. Сердце, превратившись в маленького яростного боксера в груди, отбивало грохочущие молниеносные удары. Я притихла, вобрала в себя щедрую порцию воздуха, на медленном прерывистом выдохе испустила его со слабым свистом и насторожила слух.

С приглушенным хлопком закрывшейся двери раздался металлический звон, волной эха прокатившись по комнатам. Я предположила, что вошедший в дом человек положил ключи на тумбу в прихожей. Затем он разулся, что-то низко и раздумчиво промычал. И, наконец, возобновил движение. Его размеренные мягкие шаги слышались все громче и отчетливее.

Кто бы там ни был, он направлялся в мою сторону.

Ход моих мыслей безжалостно прервала показавшаяся в арочном проеме высокая фигура. Волосы мужчины пребывали в небрежной укладке. Русые волнистые пряди спадали на высокий лоб и едва достигали ресниц. Я опустила взгляд ниже, для более детального изучения профиля, но уже спустя мгновение мечтала закрыть глаза и не открывать их до тех пор, пока бы не развеялся мираж в виде Земского.

Вернувшийся хозяин квартиры повернул голову в моем направлении.

Я замерла, ошарашено вытаращила глаза на него и ощутила невероятно огромное, распирающее изнутри желание выкрикнуть какое-нибудь ругательство.

На то имелись причины. В приоритете, конечно же, стояла та, где я с невыразимой горечью столкнулась с худшим опасением. Я в квартире своего босса! Меня сбило с толка и то, в каком виде я застала Владислава Валерьевича, красовавшегося на работе всегда безукоризненно строго и по-деловому. Он и сейчас выглядел аккуратно и потрясающе, только уже в светлых хлопковых штанах и пуловере сливочного оттенка. Отсутствие дресс-кода, безусловно, шло ему.

Осуществилось мое потаенное крошечное желание, и не придется ждать до морковкиного заговенья.

— Надо же, кто проснулся, — безбурно пробормотал Владислав Валерьевич.

Вытащив из карманов брюк ладони, он прошествовал к холодильнику. Когда проходил мимо, не бросил на меня и мимолетного взгляда, а я не могла оторвать своего от величавых широких плеч, обтянутых тканью кофты. Достав коробку с соком, он наполнил оранжевой жидкостью стеклянный стакан и неторопливо обернулся.

— Как спалось в моей постели? — прислонившись поясницей к столешнице, поинтересовался он будничным тоном.

Последние его слова разлили обжигающее тепло на моем лице. Оно спустилось к шее и горячим дыханием обдало ключицы.

— В-влад-дислав Ва-алерьев-вич, — бессознательно заикаясь, произнесла я, но почти тут же мой лепет перебили.

— А как же Владик, Владюська, Вла-а-аденька? — скрестив руки на груди и хмыкнув, поинтересовался Земской.

Должно быть, вся Москва услышала, с каким грохотом отвисла моя челюсть.

— Я… я вас так называла? — ужаснулась я.

— Я многого наслушался ночью, — он почесал подбородок и пожал плечами. — Так что… к чему после всего эти условности, правда?

У меня сердце екнуло в груди.

— После чего — после всего? — уточнила я боязливо и скрестила пальцы за спиной.

Пожалуйста, пусть его ответ исключит из себя слово «секс», или «переспали».