Драгоценные дары - Даниэла Стил

Мысль казалась разумной, тон Арнольда не предвещал ничего плохого. Никто из детей Пола не ожидал, что он оставит им состояние; его единственной недвижимостью был шато во Франции – если, конечно, он не успел заложить и перезаложить его, не поставив в известность родных. Пол так и не научился ответственности в финансовых вопросах.

– Звучит неплохо, – заинтересованно отозвался Берти, и его сестры закивали, но на их лицах отразилось удивление. Никто из них даже не задумывался о завещании.

– Значит, у всех найдется время? – уточнил Арнольд. В этот момент к ним присоединилась Вероника.

– Время для чего? – спросила она.

– Я предложил собраться завтра вместе, посмотреть завещание и сразу во всем разобраться, – невозмутимо объяснил Арнольд. – Думаю, и тебе стоило бы прийти, – добавил он, глядя на Веронику.

Она удивилась. Вряд ли Пол что-нибудь оставил ей, ведь все, что у него имелось, он получил от нее. Вероника полагала, что свое имущество Пол завещал девочкам и Берти, а ей не причитается ничего.

– Вы не против, если я тоже поприсутствую? – спросила она дочерей, и все они заверили, что будут только рады, а Берти заявил, что ему все равно. Его явно интересовала лишь доставшаяся ему часть наследства.

– Встреча завтра утром в девять всех устраивает? – уточнил Арнольд, обводя взглядом наследников и их мать, и все согласно закивали. – В таком случае – до завтра, – он улыбнулся и вскоре ушел.

Берти покинул поминки следующим, Тимми на прощание попросила его не приводить Дебби завтра на встречу с Арнольдом.

– Само собой, – пренебрежительно скривился он.

Тимми всегда легко удавалось разозлить его: она делала это нарочно, поскольку терпеть не могла Берти, и эта неприязнь была взаимной. Дебби даже не попрощалась перед уходом ни с Вероникой, ни с ее дочерями, на протяжении всего вечера она разговаривала только с Берти.

Остальные разошлись спустя два часа, опустошив фуршетный стол и выпив на удивление много шампанского. Тимми заметила, что и явились сюда эти люди только ради бесплатного угощения и выпивки, а вовсе не за тем, чтобы почтить память ее отца, и заслужила укоризненный взгляд Вероники. Сестры покинули квартиру матери, чувствуя себя обессиленными.

Когда квартира опустела, на Веронику вдруг навалилась усталость. Она пожалела, что согласилась прийти завтра на встречу в офисе Арнольда: у нее нет причин появляться там, это лишнее. От эмоциональной опустошенности ей хотелось только спать, и она охотно поспала бы утром подольше, но уже не хотела отменять встречу, доставляя неудобство девочкам. Вероника разделась, легла в постель и уснула, не успев погасить лампу. В полусне она порадовалась, что успешно справилась со своей работой, что теперь Пол может упокоиться с миром: его проводили в последний путь достойно и торжественно, чего, по его мнению, он полностью заслуживал.

На следующее утро Вероника явилась в офис Арнольда, надеясь, что это испытание станет для нее последним. Ей вполне хватило бы и похорон. Вскоре подробности завещания станут известны, и жизнь вновь пойдет своим чередом. Тимми и Джой уже готовы к этому. Джульетта собиралась закрыть булочную до конца августа, до Дня труда. По пути к Арнольду Вероника размышляла, когда ей будет лучше вернуться во Францию. Аренда дома в Сен-Тропе оплачена до конца месяца, но возвращаться ее не тянуло. Париж летом словно вымирал, поэтому она туда и не стремилась, а в Нью-Йорке было слишком жарко. Окончательного решения Вероника пока не приняла, не стала задумываться над планами на август и вообще не знала, чем теперь заняться. Так ничего и не надумав, она приехала в офис Арнольда и узнала, что остальные еще не приехали. Движение на улицах оказалось менее плотным, чем она предполагала.

– Ты прекрасно организовала похороны – впрочем, я не удивлен, – дружески приветствовал ее Арнольд, целуя в обе щеки на французский манер, но обнимая чересчур крепко для друга. Он всегда слишком старался сократить расстояние между ними, что слегка раздражало Веронику. Некоторое время они говорили о ее дочерях, а вскоре и сами сестры прибыли почти одновременно. Берти явился в новом солидном костюме, бледно-голубой рубашке и темно-синем галстуке делового вида, и выглядел как процветающий банкир, а не аферист.

Арнольд провел собравшихся в комнату для совещаний, секретарь предложила им кофе или чаю, но все отказались. Им не терпелось начать и закончить встречу, а вместе с ней оставить позади официальную сторону смерти отца. Джой уже забронировала билет до Лос-Анджелеса на дневной рейс и сказала, что завтра у нее прослушивание на маленькую роль в очередном «мыле», к тому же ее начальство в ресторане, где она работала пять вечеров в неделю, попросило ее вернуться пораньше. Ресторан пользовался популярностью, клиенты оставляли неплохие чаевые, работодатель оплачивал Джой квартиру, поэтому ей не хотелось злить его и вынуждать искать замену.

С серьезным выражением лица Арнольд заговорил:

– На протяжении всего прошлого года мы с вашим отцом обсуждали его завещание, пока он был еще в состоянии составить его. Заранее хочу предупредить: пункты его завещания несколько необычны, но полностью соответствуют его намерениям. Мы придерживались различных взглядов на то, как следует поступать в тех или иных обстоятельствах, но, признаться, в своих решениях Пол проявил более творческий подход. Он хорошо помнил, что всем вам предстоит когда-нибудь унаследовать от матери большое состояние и что ваше будущее обеспечено благодаря ей, и считал, что это дает ему возможность несколько шире взглянуть на вещи. Он стремился удовлетворить ваши насущные, а не долговременные потребности, зная, что о последних уже позаботились.

Как и Полу, Арнольду были известны принципы Вероники, считавшей, что ее дочери должны сами зарабатывать себе на жизнь, каким бы крупным ни было состояние, которое они когда-нибудь унаследуют. Ей хотелось быть для них гарантией безопасности для особых и непредвиденных случаев, а не источником средств для повседневных расходов. Вероника рассчитывала, что дочери будут зарабатывать сами, и они старались на совесть. Пол не соглашался с ней, считал, что она должна чаще проявлять щедрость, но Вероника наотрез отказывалась баловать дочерей и поощрять праздную жизнь, или же допускать, чтобы они транжирили чужие деньги, как делал сам Пол. Она считала, что отец подает девочкам плохой пример; не о таком образце для подражания для них она мечтала. Арнольд восхищался ее уроками, несмотря на то, что Полу они не нравились. Вероника сумела вырастить дочерей самодостаточными, несмотря на все свое состояние. Все трое не были ни ленивыми, ни избалованными, даже если Вероника не одобряла выбранную ими работу.

– В завещании Пола, – продолжал Арнольд, – отражены эти взгляды, его стремление что-то изменить в вашей жизни прямо сейчас, поскольку гарантии на будущее вам уже обеспечила мать. Для этой цели Пол отставил вам различные суммы, сами по себе тоже необычные, но соответствующие, по мнению Пола, вашим потребностям и тому, в чем вы нуждаетесь в данный момент, а не когда-нибудь потом. Как сам он отметил в завещании, различие сумм вовсе не означает, что он любил кого-то из вас больше или меньше.