Проба пера - Иван Сербин

Брови Борика недобро сдвинулись к переносице.

— Ты кого это п…денышем назвал, обсос?

Дима тронул его за руку:

— Борик, мы договаривались обидки не жарить. Люди понятий не знают.

— Оно и видно, — мрачно пробормотал тот.

Миша хмыкнул:

— Степан Владимирович всех так называет, но оператор он просто чумовой. Не обижайтесь. И не обращайте внимания.

— Базар фильтруй, лосяра. А то жбан срублю к свиньям, — крикнул зычно Борик.

Оператор даже не взглянул на него.

Дима поднялся на площадку.

— Там встань, — указал оператор, однако любимое словцо оставил при себе.

Ассистент принялся ходить вокруг терпеливо преющего в свете юпитера Димы и замерять уровень освещения. В это время привели четырех ведьм — трех ребят и одну девушку. Одеты они были однотипно, в кожаны и шорты. И у всех серые лица со странными разводами.

— Свободен, — кивнул Диме оператор.

Тот начал спускаться по пандусу, а оператор крикнул на весь павильон:

— Миша, ты говорил, что тебе друг героя нужен? Возьми парня. Киногеничный. Соплюхи прямо в зале кончать будут.

Говорил он почти без эмоций, и потому непонятно было — шутит или всерьез. Дима улыбнулся, Миша только вздохнул.

В павильон впорхнула Наташа. Увидев Диму, засмеялась, чмокнула в щеку.

— Привет.

— Привет, — улыбнулся он.

— Ну и как тебе здесь?

— Мне здесь нравится.

— Наташа, — Миша поджал губы. — Ну, слава богу, соблаговолила появиться. Быстренько давай на площадку.

— Иду, — она еще раз чмокнула Диму в щеку. — Не уходи, ладно?

— Не уйду, — пообещал он.

Такое впечатление, что в студии внезапно начался пожар. Все пришли в движение. Только что павильон был похож на сонное царство, и вдруг все преобразилось. Миша метался среди могил, время от времени запинаясь о тянущиеся в густой «траве» сплетения кабелей, пытаясь свести воедино усилия десятков людей. Время поджимало, а снять нужно было много.

— Олег! Ты двенадцатый эпизод под Лешу переписал? Мы его следующим снимаем.

— Пишу, — буркнул сидящий на свободной тележке невзрачный человек, похоже, один из самых уравновешенных и неприметных в киногруппе. Если бы не объемистый блокнот на коленях, его можно было бы принять за прохожего, из чистого любопытства забредшего в павильон. Он что-то размашисто писал карандашом, то и дело переворачивая страницы. — Через четверть… Нет, через десять минут закончу.

Дима понял, что Олег — сценарист.

— Отлично! А где Вова?! — надрывался Миша. — Найдите кто-нибудь Вову! Надо было другого мальчишку брать. От этого одни проблемы и головная боль.

— Он, по-моему, в коридоре гулял.

— Ну так приведите его!!!

Помреж — та самая низкорослая девица в бейсболке — метнулась в коридор и через пару минут привела Вову — худого, рыжего, лопоухого подростка, похожего на муравья.

— П…деныш, иди в кадр, — траурно проворчал оператор.

На лице мальчишки не было испуга перед окликом, скорее, досада: мало оторвали от дела, так еще обругали на всю площадку.

— Тут я, — буркнул он, стараясь говорить со взрослой сипотцой. Очевидно, так он надеялся заработать хоть какой-то авторитет. Режиссер поглядел сверху вниз.

— Вот что, Вова, — произнес Миша спокойно, почти отечески. — Предупреждаю последний раз: будешь срывать съемки — уволю, найду другого. Понял?

— Понял, — просипел тот.

— Марш на площадку, живо! Милочка! У Вовы грим потек, подправьте!

— П…деныш, — не меняя интонации, проворчал оператор, — в кадр иди, тебе говорят.

Мальчишка заспешил в тот конец площадки, куда был направлен юпитер. Там уже прохаживался Вадим, ждала Наташа, здоровый амбал, имени которого Дима не знал, ведьмы. Пока есть время, гримерша наносила на лицо Наташи последние мазки, подправляла прическу. Теперь она переключилась на Вову. Звукооператор выверял положение «журавля» — специального микрофона.

— Посторонним покинуть площадку! Мотор! — прогремела магическая команда.

— Эпизод четырнадцать, дубль первый! — пропищала помощница и хлопнула «хлопушкой».

Хлопок получился звонким, как пистолетный выстрел. Борик даже вздрогнул.

Миша здорово нервничал. Недавний выпускник ВГИКа, — три года, разве это срок? — он сам был на побегушках у маститых, не успел наработать авторитета и, похоже, испытывал по этому поводу некоторые комплексы. Надо заметить, выглядел Миша на тридцать, но на деле ему только-только исполнилось двадцать шесть. За время учебы он снял пару вполне пристойных короткометражек, а после — полнометражную картину. Ту самую, про мафию. Фильм прошел тихо, был показан по телевидению, не в прайм-тайм, конечно, и отошел на задний план, уступив место старым картинам, американским дешевым поделкам и бразильско-мексиканскому «мылу». Правда, год назад его пригласили снимать какое-то телешоу, что дало Мише возможность засветиться в высоких кругах шоу-тусовки, но кино он не бросил. Фильмами грезил и клялся, что однажды добьется настоящего успеха. Нет, не только здесь, но и по всему миру. В последнем Дима сильно сомневался, хотя и не высказывал собственных сомнений вслух. Кто знает, как повернется дело?

На той стороне площадки одна из актрисочек второго плана, не занятая в сцене на кладбище, коротала время, откровенно заигрывая со смазливым актером, исполнителем одной из главных ролей. Актер являл собой образ типичного сердцееда, плейбоя, любимца женщин. Высокий, стройный, с вьющимися волосами, тонколицый, слащавый, словом, все, как положено.

Дима поманил пальцем стоящего поодаль парня из обслуги.

— Кто это? — спросил он, указывая на актера.

— Жунов, — ответил тот.

— Он всегда так себя ведет?

— Всегда, — кивнул тот.

— Понятно, спасибо, — Дима отдал букет Борику, скрестил руки на груди.

Фамилию он вспомнил. Алексей Жунов уже снялся в трех отечественных блокбастерах и, судя по всему, чувствовал себя настоящей кинозвездой мирового класса. Его фотографии нет-нет да и мелькали в газетах и журналах, а читательницы «Журнала для КРУТЫХ мужчин» даже признали его «Мужчиной года». «Если бы Миша поставил дело чуть иначе, — подумалось Диме, — вряд ли они решились бы ворковать во время съемки. Дисциплина в команде явно прихрамывает». Еще он подумал, что поставил бы над группой жесткого администратора. Вроде Боксера или Чингиза. Тогда никто не посмел бы самовольно уйти пообедать или начать любовные игры в павильоне.

Через пять минут девица уже сидела у Жунова на коленях. Дима с интересом наблюдал за развитием ситуации. Он уже заметил, что кое-кто из занятых в съёмке актеров поглядывает в сторону новоявленной парочки. Еще через три минуты «голубки» целовались взасос, никого особенно не стесняясь. Еще через две рука Жунова оказалась под костюмом у девицы. Совершенно не стесняясь, он тискал ее грудь. Миша не мог не замечать происходящего. Он побагровел, пыхтел, но молчал. Очевидно, Жунов ему был нужен.