В суете прошлых дней - Екатерина Риз

Недоеденное яблоко полетело в мусорное ведро, а брат в негодовании вылетел из кухни. И едко проговорил из коридора:

– Ты очень помогла! Спасибо!

– Рада стараться, – в тон ему отозвалась я.

Бесконечное выклянчивание денег настроения мне не прибавляли, поэтому я и не любила приезжать домой. Но выбора у меня пока не было.

– Мать где? – поинтересовалась я у Макса через закрытую дверь в его комнату.

– На работе!

Я посмотрела на часы. Отлично, успею доехать до старшей сестры, сегодня выполню все необходимые ритуалы, а завтра займусь своими делами.

В машине лежали ещё два пакета. Один с продуктами, другой с вещами для детей. Я доехала до дома сестры, она жила на окраине городка, в частном секторе, в доме мужа. Дашка была старше меня на три с половиной года, в сущности, не такая большая разница в возрасте. И с одной стороны, я её совсем не ощущала, а с другой… между мной и сестрой зияла настоящая пропасть. Дашка тоже рано вышла замуж, сразу после школы, но, в отличие от меня, да и от мамы, брак свой сохранила, до сих пор жила с первым мужем, родила от него троих детей, и, видимо, из-за этого чувствовала какое-то непонятное превосходство над нами. Хотя, если говорить откровенно, гордиться в ситуации старшей сестры было особо нечем. Назвать её брак счастливым, можно лишь с натяжкой. Жили они все эти годы в доме Дашкиного мужа, то есть, под одной крышей с его родителями. Сам дом был стареньким, требующим ремонта и достаточных вложений денежных средств, которых в их семье отродясь не водилось. Да и даже не в деньгах было дело. Если бы меня спросили, я бы сказала, что их жилище требовало приложения рук, особенно мужских, но об этом никто особо не заботился. Но сестра всё равно жила с уверенностью, что её жизнь куда более правильная и сложилась удачней, чем у меня и у мамы. На мамину бурную личную жизнь давно все махнули рукой, а я считалась едва ли не пропащей, причем, пропащей в большом городе, куда порядочные девушки не отправляются жить в одиночестве. А порядочность для жителей нашего городка означала одно непременное условие – выйти замуж и жить в официальном браке с одним мужем долгие годы. А уж насколько удачно складываются ваши отношения в стенах вашего дома, за закрытыми дверями, разговор отдельный. Главное, чтобы всё было по закону, со штампом в паспорте.

Дашкин муж, Серега, мне нравился, как человек. Хороший, простой, работящий парень. В меру подкаблучник, в меру мужик, который может стукнуть кулаком по столу. Вот только никакими особыми способностями и талантами Серега не обладал, и поэтому работал там, куда зовут, не имея на руках ни одной толковой профессии. Последние несколько лет он трудился на лесопилке, обычным работягой, но там хотя бы платили пусть небольшую, но стабильную зарплату. Дашка данному обстоятельству сильно радовалась, и на работодателей мужа, которых в городе все знали, смотрела с откровенной благодарностью. Всё бы ничего, вот только лесопилка, одно из немногочисленных предприятий городка, которое давало жителям работу, принадлежала моему бывшему свекру. И ещё на эту тему мы с Дашкой без конца ругались. Она то и дело соскакивала на тему, что я неблагодарная, что я дурында, которая сама, по своей вине всё потеряла, а я была в корне с ней не согласна. Но моих слов, моих доводов никто не слушал.

Сестра встретила меня тем же вопросом, что и брат некоторое время назад. Увидев меня на крыльце, Дашка окинула меня внимательным взглядом, затем то ли поинтересовалась, то ли констатировала:

– Приехала?

После этого вопроса мне захотелось швырнуть пакеты к её ногам, развернуться и уйти. От тона сестры приветливостью даже и не пахло. Будто я напросилась к ней в гости, а не привезла детям необходимое. Между прочим, то, что заказывали, о чем просили.

Я прошла в дом вслед за Дашкой, в доме было шумно от детских игр и работающего в большой комнате телевизора, а ещё пахло щами. Очень сильно пахло, и как-то не аппетитно. Я отнесла пакеты на маленькую кухню, огляделась без всякой радости. Кухонка была длинная и узкая, с минимум мебели. Сюда даже нормальный обеденный стол нельзя было поставить, поэтому домочадцы ели по очереди. Как и готовили. Последний год Дашка со свекровью откровенно не ладила, и питались они теперь отдельно от родителей мужа. Даже холодильники разные завели. В общем, семейным благополучием в этом доме не пахло. Бесконечные претензии друг к другу и обиды. Дашка, как нормальная «яжемать» усиленно напирала на то, что ей и детям необходимо больше пространства и уступок со стороны других родственников, а свекровь в свою очередь предлагала молодым собраться и съехать с её жилплощади, как они, в принципе, и собирались поступить, даже обещание давали сразу после свадьбы.

– А потом плодиться начали, – зловеще заканчивала каждый раз Клавдия Васильевна свой трагический рассказ.

В общем, счастья через край. По словам сестры. А я, появляясь в её доме, старалась ни во что не вмешиваться и никаких советов никому не давать. Поступала точно так, как Серега. Тот тоже старательно держал нейтралитет между женой и родителями. Понимал, что ехать им с детьми некуда, даже съемное жилье он оплачивать не в состоянии, и нужно быть благодарным за то, что родители помогают. Вот только отношения между невесткой и свекровью он исправить не мог, поэтому молчал и уходил. За что ему тоже, кстати, доставалось. И мать и жена называли его подкаблучником. Обеим казалось, что к другой он относится с большим пониманием и поддержкой.

– Чем занимаешься? – спросила я сестру, чтобы спросить у неё хоть что-нибудь. С годами мне всё тяжелее становилось находить темы для разговоров с ней, слишком разные у нас были жизни, слишком разные интересы.

– Детьми я занимаюсь, – отозвалась сестра, и вздохнула. Как-то печально у неё получилось, тяжелая грудь поднялась в вырезе цветастого халата. – Замучили уже, скорее бы в школу пошли да в сад.

– А ты на работу, – подсказала я, втискиваясь в узкое пространство между кухонным столом и подоконником. Там стояла табуретка, и впихнуться на нее могли только дети да я.

Дашка глянула на меня непонимающе.

– А я, по-твоему, ничего не делаю? Весь дом на мне.

– В том-то и дело. Пойдёшь на работу, отвлечёшься.

Сестра махнула на меня рукой и недовольно проговорила:

– Юль, отстань со своими глупостями. Какая работа? Где у нас работать? Да и некогда мне. Чай будешь?

– Буду, – согласилась я, и подперла рукой подбородок в ожидании обещанного чая.

– К чаю только баранки есть. И варенье.

– Я конфет привезла.

– Конфеты – детям. А ты варенье ешь.

Я усмехнулась, спорить не стала. Взяла ложку, стала есть варенье. Затем поинтересовалась:

– Сереги нет?

– Нет, на работе ещё.

Дети окончательно расшумелись за стенкой, и Даша вышла на минуту, чтобы отпрысков приструнить. Я отлично слышала её гневный голос в соседней комнате. Потом она вернулась, сверкнула на меня глазами. Сверкнула не просто так, а с умыслом, я отлично это знала. Присмотрелась ко мне с вызовом, а я, чтобы не давать ей повода подумать, что я молча стерплю её нравоучения, тоже к сестре присмотрелась. Хотя, и без того отлично знала, что за месяц, что мы не виделись, ничего в ней не изменилось. За годы брака и сидения дома, Дашка позволила себе располнеть, не следить за внешним видом, целыми днями ходить в халате. В общем, в свои тридцать с маленьким хвостиком, она выглядела на свой возраст, а если будет и дальше так к себе относиться, то скоро начнёт внешне его перегонять. До этого момента осталось совсем немного времени, но, кажется, Дашу это совсем не беспокоит. Её абсолютно устраивает её внешность, её жизнь, в уверенности в себе моей сестре никогда нельзя было отказать.