Обжигающий след. Потерянные - Анна Невер

Вечером Марья Станиславовна в сопровождении компаньонок отбыла на чей-то званый ужин, и вечернее домашнее застолье отменилось. И слава святой Пятерке. Тиса спокойно поужинала в хлебной. Ближе ко сну, завершив дела насущные, девушка зажгла вэйновскую свечу и улеглась в кровать, листая библиотечные книги.

Уже через полчаса ее настроение несколько испортилось. Слишком много из написанного в книгах оказалось непонятным, сухие формулировки пугали заковыристыми оборотами. Но кое-что из прочитанного все же показалось ей интересным. Например, запомнилось высказывание знаменитого видящего прошлого века Ликардия Фоля. «Настоящий искун обязан видеть еще дальше, – считал мудрец. – Он должен читать лица людей, подобно умелому физиогномику, дабы не стать орудием в руках лжеязыкой корысти. Первое правило уважающего себя Intago – используй дар, отпущенный тебе Единым, во благо и никогда – для наживы собственной либо чужой».

Как и рассчитывала Тиса, книги отвлекли от других мыслей, и заснула в этот вечер она более-менее благополучно. Другое дело, что ночь все равно выдалась беспокойной. И видения на сей раз оказались ни при чем.

Ее разбудили громкие крики с улицы. Тиса поплелась к окну. Под тусклым светом фонарей на противоположной стороне Бережковой дюжина человек гналась за тремя беглецами, многоголосо ругаясь. Убегающие неслись по мостовой не хуже оленей, придерживая шляпы руками. Последним бежал толстяк в белом кушаке под сюртуком. Кто-то в толпе преследователей поднял было стреломет, но не выстрелил.

– Шкуру сдерем! А ну стоять, твари!

– А вы поймайте сначала! Дроты-то у вас закончились! Хе-хе.

Но неожиданно беглецам стало не до смеха. Из переулка им наперерез выбежали двое. Один из них оказался вэйном, и сразу же через мостовую протянулась алая светящаяся лента-бич. Проявив чудеса изворотливости, беглецы отпрыгнули от бича и резко сменили направление. Они бросились к каналу и ловко запрыгнули на его ограждение. В последний момент вэйн вскинул скип и послал вслед еще один алый хлыст. Светящийся в темноте росчерк не задел ног первых двух беглецов, но сбил третьего – толстяка в кушаке. Более удачливые приятели оглянулись на невезучего товарища, но мешкать не стали, нырнув в реку с головой. Темнота, сгустившаяся над каналом, не позволила Тисе разглядеть их. Похоже, не только ей. Ловцы тщетно перевешивались через перила баллюстрады, пытаясь высмотреть ныряльщиков.

Толстяка подняли на ноги и с размаху влепили ему кулаком в скулу. Дюжина на одного! Тиса не смогла дольше наблюдать. Спешно натянув на себя платье, она вышла в коридор. Сбежав вниз по лестнице на второй этаж, остановилась у окна, отдернула шторы.

– Что вы здесь делаете, барышня? – услышала за спиной строгий мужской голос.

От неожиданности Тиса отступила, а Лев Леонидыч с невозмутимым видом снова зашторил окна.

– Там человека бьют, – пролепетала она.

– Это никак не мое дело и тем паче не ваше. – Он поправил сбившийся на лицо ночной колпак. – Прошу вас воротиться в комнаты, барышня. Ступайте же.

Коридор озарился дрожащим тусклым светом, кто-то необъятный в исподнем нес свечу. Отрубин простонал: «Ну, Мари, вы-то зачем поднялись?» и поспешил туда. Послышались голоса, это стали собираться разбуженные уличными разборками домочадцы.

– Расходитесь! Чего застыли, как мухи в зиму? Подумаешь, драка, эка невидаль! – Лев по-хозяйски принялся всех разгонять.

Когда девушка вернулась в свою комнату на третий этаж, мостовая за окном уже обезлюдела.

* * *

Поутру от недосыпания Тиса чувствовала себя вялой ровно до тех пор, пока не припомнила наказ преподавателя – приходить на занятия вовремя. С этого момента она собиралась куда расторопнее. Ночные события при свете дня уже не казались чем-то ужасным. Самое главное, никого не убили, а почесать кулаки – так и в Увеге находились желающие учинить драку. Единственное различие – в ее городке вэйны с хлыстами ни за кем не гонялись.

Вскоре совесть девушки окончательно успокоилась – на улице сразу стало ясно, что ночная погоня не прошла мимо внимания местной благочинной управы. На Бережковой владельцев желтых кокард оказалось больше, чем простых прохожих. Надо отдать должное стражам порядка – вид они имели наиусерднейший. Бегали, как ошпаренные, суетились, даже рыскали в колючих кустах барбариса. Интересно, что они ожидали в них найти? Один благочинник, видимо, от пущего рвения решил прочесать и живую изгородь сада Отрубиных – почти пролез меж кованых прутьев ограды, но, завидев Тису, сконфузился и отступил. У соседского дома усач в мундире о чем-то расспрашивал жильцов. На очереди – приютивший ее особняк. Будто в ответ мыслям Тисы на крыльце появились Рина Степановна и привратник Григорий. Те, кто будут ответ держать, догадалась девушка. Она взглянула на ажурные стрелки вэйно-часиков и решила поторопиться, пока ее саму не задержали вопросами.

Дорога к школе одаренных показалась короче, чем вчера. Миновав ворота старой Евсифоны, девушка обогнула главное здание в поисках преподавательского общежития и умудрилась заплутать в сквере. Свернула не на ту дорожку и вышла к ученическому пансиону. Пришлось спрашивать дорогу у школьницы.

– Это рядом, – махнула рукой девочка, указывая направление. – Сразу за старым общежитием. Ой, только не входите в «трещину»! Там манила!

«Что за манила?» – хотела спросить Войнова. Но послышался звонок со стороны главного корпуса школы, и ученица сорвалась с места вслед за подругами.

Вскоре Тиса поняла, о каком общежитии велась речь. За очередным поворотом тропинки ее взору предстало заброшенное здание, огороженное неровным частоколом. Нижние окна были забиты досками, крыша местами провалена. От первого этажа до четвертого стену фасада разрывала большая уродливая трещина. Девушка остановилась, неприятно впечатленная зрелищем. Что-то мелькнуло в окне третьего этажа – видно, несмотря на запрет, все-таки лазит по этой развалине. И почему ее еще не снесли?

– Я вижу, вы не боитесь опоздать на свой первый урок. – Прозвучавший рядом мужской голос отвлек Тису от зрелища.

Учитель стоял в нескольких шагах от нее. Под мышкой он зажимал папку с бумагами и портфель. На самом дне зеленых глаз скрывалась такая же зеленая досада.

– Я спешила попасть вовремя, – призналась Тиса, невольно оправдываясь, – и немного заблудилась.

Климентий перевел взгляд с ученицы на старое общежитие.

– Пойдемте, Тиса Лазаровна. Не будем терять времени.

Семеня следом за учителем, девушка пару раз обернулась.

– А что случилось со зданием? – не удержалась она от вопроса.

– Землетрясение, в пятидесятых годах. Многие городские здания не устояли. А в Евсифоне уцелели все постройки, кроме этой.

Преподавательское общежитие в три этажа не имело никаких особых прикрас. Можно предположить, что строилось оно в спешке на смену рушащемуся, и потому зодчий не озаботился излишествами. Внутри же оказалось вполне уютно – старушка-привратница вязала носки, на полу постелены половики, горшечные цветы на окнах. Пройдя узким коридором первого этажа, Ложкин остановился у двери с табличкой «Увлеченный клуб». Завозился с ключом. Дверь поддалась и распахнулась.