Последний леопард - Лорен Сент-Джон

Этот голос сердито говорил:

— Хватит! Мне не нужны ваши деньги! Оставьте меня в покое, своего решения я не переменю. Никогда! Вы получите его только через мой труп! Не смейте меня запугивать!..

Раздался треск — трубка резко опустилась на рычаг. Послышался стук костылей.

Мартина предпочла не заходить в дом к Сейди и отправилась к себе, так и не забрав рюкзак.

Несмотря на усталость, она долго не могла уснуть: думала об услышанных словах. Кто угрожал Сейди Скотт? От кого она не хотела принимать деньги? И при чём тут её труп?..

Мартина уже засыпала — усталость брала своё, — когда тишину прорезал звериный рёв.

Вздрогнув, она открыла глаза. Почему-то она сразу поняла, что звуки эти издавал леопард, и никто другой, и были в них ярость, гнев, а также протест, вызов, несогласие… Однако, лишь только рёв затих, она сразу уснула, и утром уже не могла с уверенностью сказать, слышала его на самом деле или он был частью её сна.

Тук, тук, тук… Так, так, так… Тик, тик, тик… Стук в дверь.

— Войдите! — третий раз крикнула Мартина сонным голосом.

Кто стучит в такую рань, да ещё не входит, когда приглашают? Мартина была недовольна. Только когда она приподняла голову с подушки, ей стало понятно, что стучат не в дверь, а в окно. Этого ещё не хватало! Она с неохотой встала и отодвинула занавеску.

Ух ты! В окно заглядывала крупная птица, чёрно-белая, с большим изогнутым клювом жёлтого цвета. Птица-носорог. Блестящие круглые глаза требовательно смотрели на неё.

— И не думай, — сказала ей Мартина и поглядела на часы. — Ещё рано завтракать. И вообще в следующий раз не прилетай и не стучи до семи утра…

— Это был Магнус, — сказала ей Сейди во время завтрака. — Имей в виду, он большой любитель всего, что блестит, и опытный воришка. Местные жители говорят, что тот, кто сумеет обнаружить его гнездо, обогатится на всю жизнь — столько колец, перстней и других золотых и серебряных вещиц там найдёт. И он очень привязчивый и приставучий. Не удивляйтесь, если начнёт повсюду сопровождать вас.

Мартина вглядывалась в лицо говорившей, вспоминая об услышанном вчера телефонном разговоре и пытаясь обнаружить на нём следы беспокойства или страха. Но ничего такого не обнаружила. И свою подругу, бабушку Гвин, хозяйка так и не посвятила во вчерашнюю беседу…

— Она прямо так и сказала: «через мой труп»? — переспросил Бен Мартину, когда та рассказала об услышанном.

Они закончили завтрак, помогли вымыть и убрать посуду и направлялись сейчас в конюшню в сопровождении Магнуса, вразвалку ковыляющего за ними.

— Не знаю уж теперь, Бен, — призналась Мартина. — Я была жутко усталая, сонная и слышала через дверь. Но, в общем, придумать такое трудно, верно? «Через мой труп»… Мы же так обычно не говорим. И насчёт денег тоже.

Тропинка, по которой они шли в указанном направлении, привела их в эвкалиптовую рощу. Когда миновали её, до них донёсся запах конюшни. Этот запах, как запах печёного хлеба, а сейчас и новый для неё запах от дыхания жирафа, Мартина любила больше всех остальных.

Уже была видна конюшня. Бен, шагавший впереди, остановился. То же сделал Магнус — какая забавная птица. Прямо как дрессированная. Возле конюшни ребята увидели Сейди, которая была поглощена разговором с темнокожим мужчиной. По всей вероятности, это и есть её помощник во всех делах, Нгвенья. Лица обоих были озабоченными.

— Быть может, с ним она и говорила вчера по телефону, — высказал предположение Бен. — Возможно, он хочет уйти от неё на другую работу, где больше платят, а она его не пускает, потому что без него ей труба. И оба злятся.

Мартине такое не приходило в голову, и она хотела что-то ответить Бену, но их уже увидели, и Сейди помахала рукой.

— Идите сюда! — крикнула она. — Познакомьтесь с тем, без кого я — как корабль без штурвала.

Нгвенья пожал им руки, ладони у него были шершавые, мозолистые.

— Гого очень добра ко мне, — сказал он с улыбкой. — Но всё, что надо, она умеет делать и без меня.

— «Гого» означает «бабушка» на его языке, — объяснила Сейди. — И он скромничает, говоря, что он не мой штурвальный. Он даже капитан, вот кто!

Смущённый Нгвенья не стал больше спорить и сказал:

— Пошли к стойлам. Я вам покажу наших дружков. Вы, наверное, здорово сидите в седле?

Бен покачал головой.

— В жизни не сидел на лошади.

— А я ездила верхом, — сказала Мартина, — но только на жирафе.

Нгвенья понял, что она так шутит, и ждал продолжения, но его не последовало, и тогда он в некотором недоумении взглянул на Сейди, как бы желая сказать: «Ну и внучка у вашей подруги! Какие умеет шутки отпускать!»

Сейди рассмеялась:

— Девочка ничего не выдумывает. Сама я не видела её верхом на жирафе, но это чистая правда. В заповеднике в Южной Африке, где она живёт, у неё верховой жираф по имени Джереми… Джемми.

Нгвенья хлопнул себя по лбу.

— Ну и ну! Никогда бы не подумал! Значит, на лошади тебе совсем легко будет. Ведь у неё спина гораздо ниже над землёй и намного ровнее, чем у жирафа.

* * *

Нгвенья как в воду глядел, когда предсказал, что Мартина будет хорошей всадницей: всё у неё получилось с самого начала — легко села верхом, сразу приняла нужную позу, вовремя натягивала и отпускала повод — как будто родилась в седле!

И вроде бы чем могла ей помочь езда на хребте животного высотой чуть не с подъёмный кран, на кого и сесть-то целое событие, и слезть — тоже, а уж ехать — вообще сплошной кошмар: держаться почти не за что, земля видна где-то далеко внизу, как из гондолы воздушного шара. А этот «воздушный шар» ко всему ещё с норовом: то понесётся во весь опор, то резко затормозит, то изогнёт шею, словно змея, чтобы пожевать вкусные, сочные листья акации.

Итак, с верховой ездой у Мартины заладилось. Даже пустив лошадь рысью, она всего два раза упала с седла, что тоже удивило наблюдавшего за ней Нгвенью, он одобрил её смелость и ловкость, но заметил, что с галопом нужно подождать. О чём он ей не сказал и что вызвало его молчаливое изумление, если не оторопь, — так это как все шесть лошадей, находившихся под его присмотром, отнеслись к ней. приняли почти за свою, слушались беспрекословно, ласкались и всячески пытались привлечь её внимание.

Поэтому неудивительно, что не прошло и двадцати минут, как она села на большого вороного Джека, а Нгвенья уже предложил ей, если хочет, взять опеку над ещё двумя лошадьми по имени Сирокко и Темпест[9], обе — арабского происхождения с довольно сложными характерами. Мартина согласилась и тут же с помощью Нгвеньи надела на одного из упрямцев седло, села, и тот послушно прокатил её по лугу, ни разу не попытавшись встать на дыбы и сбросить.