Война-спутница - Татьяна Шорохова

Елена Ивановна не могла поверить, что в жизни могут быть такие совпадения, но и сомневаться не могла. О том эпизоде в небе знали только два человека на свете: он и она.

Севастополь, 5 марта 2015 г.

Быль, длиною в жизнь

Наверное, сотни раз с 1976-го по 1988 год, когда проводила экскурсии по местам Второй Героической обороны Севастополя, я рассказывала о корабле, последним уходившем из города-крепости в июне 1942-го – о лидере «Ташкент». Так сложилось в моей жизни, что сейчас я живу в Севастополе на улице Ерошенко, носящей имя прославленного командира этого боевого корабля.

А в 2001 году, когда мне пришлось уехать из Крыма и поселиться в городе Тосно Ленинградской области со своей пристарелой мамой, я познакомилась в этом городке с семьёй Волковых из Батуми, вынужденной покинуть родной город после развала Советского Союза. Людмила, родившаяся вскоре после войны в семье морского офицера, рассказала мне историю о своей старшей сестре Алисе. Историю, отчасти связанную с Севастополем.

.. Эвакуацию из Николаева в Севастополь семилетняя Алиса запомнила плохо. Тяжёлые будни Севастопольской обороны стёрли в памяти более ранние впечатления войны. Когда фашисты не наступали, то со стороны Микензиевых гор и Балаклавы переставал доноситься грохот орудий. В это время девочка любовалась синим морем и белыми чайками, уже сам вид которых дарил Алисе мечту о счастье.

«Оно обязательно где-то есть», – думала девочка, хотя вокруг каждый день слышала стоны раненых и видела убитых. Красота сияющего неба и пронзительная зелень майской травы подсказывали детской душе, что люди на земле делают что-то не так, если среди этой красы льётся человеческая кровь и всё, что построено, разрушается.

Война! Она застряла в памяти Алисы так сильно, что жить с этим было больно всегда, как, наверное, больно жить загарпуненной рыбе, оторвавшейся от погони, но в теле которой остался смертоносный гарпун.

Мама Алисы и две её тёти работали вольнонаёмными при коменданте Севастопольского порта, выписывая довольствие экипажам, уходившим на задания.

Алиса, её двоюродные братья и сёстры – всего пятеро детей, – были на попечении бабушки. Весной и летом сорок второго года немцы уже бомбили и обстреливали Севастополь почти круглосуточно, прорываясь к главной базе Черноморского флота.

Наступил день, когда вся семья – четыре взрослые женщины и пятеро детей – вышла из укрытия, чтобы добраться к месту посадки на военный корабль, увозивший гражданских людей и раненых на Большую землю. Алисе казалось, что путь к бухте они не прошли, а проползли, так часто приходилось ложиться на землю среди рвущихся бомб и снарядов. Но, слава Богу, никто не был даже ранен. Её мама взяла из вещей только самое ценное: фотографии и семейные реликвии. При посадке, где было огромное скопление людей, дети и женщины, буквально передаваемые матросами из рук в руки, взошли на палубу лидера «Ташкент».

Оказавшись в кубрике, Алиса впервые за последние месяцы, испытала чувство облегчения, а когда крейсер вышел в море, дети даже разыгрались. Алиса больше всего любила Валеру, двоюродного брата, почти ровесника. В семье его звали Капитанчиком за то, что он был очень развитым и умным ребёнком. Капитанчик рассказывал братьям и сёстрам о Чёрном море, какой оно глубины, длины и ширины, какие на нём бывают шторма, какие города построены на его берегах.

Но этот покой продолжался недолго. Крейсер был атакован фашистами. В кубрик проникали звуки морского боя. Вдруг судно дрогнуло и, как показалось Алисе, как бы споткнулось. Донёсся крик «Прямое попадание!», и все услышали, как их кубрик снаружи задраили.

Бабушка быстро усадила детей вокруг стола. Женщины стали за их спинами, взялись за руки и низко пригнулись, прижимая детей своими телами к столешнице: если придётся тонуть, они решили умирать так, всем вместе, удерживая детей в одном положении, чтобы не дать им метаться в ужасе предсмертной паники.

Алиса, прижатая щекой к жёсткой поверхности стола, носом упиралась в Валерин затылок. Она слышала над собой трудное дыхание матери, ощущала на своих плечах и голове её тёплую тяжесть и не могла пошевелиться: взрослые детей держали крепко.

Ногами Алиса всё время ощупывала пол, ожидая, что вот-вот в кубрике появится вода, и ступням станет мокро. Но вода всё не появлялась, только корабль время от времени «спотыкался». Алиса старалась отогнать от себя мысль, что Чёрное море очень глубокое – ну, очень-очень, почти два километра, как недавно рассказывал Валера, – но ничего не получалось. Страх начал перерастать в такой ужас, что ей хотелось умереть, чтобы только не испытывать его, чтобы всё поскорее закончилось.

Казалось, прошла целая вечность, когда вдруг стих грохот сражения. Женщины ещё прикрывали собою детей, как дверь распахнулась, и на пороге появился весёлый матросик. Он радостно прокричал: «Прорвались, братва! Будем жить!».

В порт крейсер тащили уже на буксире – израненный корабль едва оставался на плаву. Молодая мама Алисы ступила на берег с широкой седой прядью в волосах. Детство Алисы и её юность оказались связанными с южным городом Батуми, где поселилась мать, и куда вернулся с войны отец. Здесь девочка надела свою первую школьную форму, которую мама сшила из старого флага, предварительно выкрасив его в коричневый цвет.

Алиса оказалась музыкально одарённым ребёнком. Она получила консерваторское образование и всю жизнь посвятила обучению талантливых детей музыкальному искусству. В каком бы возрасте Алиса ни была, её запоминали сразу за безоглядную бескорыстную доброту, которая составляла суть её натуры. Мягкость, доброжелательность, порядочность, устремлённость к совершенству и красоте, тёплая задушевность, незлобие, одухотворённость притягивали к Алисе людей.

Таким был в жизни и двоюродный брат Валера, внезапно скончавшийся в Москве на двадцать третьем году жизни от кровоизлияния в мозг, когда он учился в Московском государственном университете. В семье понимали, что причина такого внезапного ухода – фронтовое детство Севастополя.

Алиса, выйдя замуж, жила в одном из городов Краснодарского края. Однажды за домашними делам слушая по радио новости, она узнала о гибели теплохода «Адмирал Нахимов» в новороссийской бухте. В этот миг в её памяти пронзительно встали часы, проведённые в недрах военного крейсера в 1942 году, – и Алиса, не вместив в сердце великую меру сострадания к утонувшим под Новороссийском, потеряла сознание. С этого времени началась болезнь, которую врачи, после обследования, определили как опухоль головного мозга. Но убила её всё-таки не опухоль, а война, дотянувшаяся до неё своими щупальцами через десятки лет.

После трёх лет тяжёлой болезни Алиса начала умирать. Вызвали детей. Приехал из Петербурга и старший сын Валерий, режиссёр. Верующий человек, он понял, что мама вот-вот отойдёт, и вспомнил, что она не крещёная. Было около семи вечера, когда Валерий бросился в ближайший храм почти без надежды застать священника. Церковь действительно уже была закрыта, а священнослужитель садился в машину: у него был билет на самолёт, и он отправлялся в аэропорт, чтобы улетать в отпуск. Но, выслушав Валерия, батюшка решительно сказал: «Поехали!»