Дочь палача и театр смерти - Оливер Петч
Шрифт:
Интервал:
Но его дочь уже скрылась в темноте.
– Барбара! – снова прокричал палач.
– Тише вы! – раздался голос над головой.
Распахнулось окно, и на улицу выглянула беззубая женщина.
– Это опять ты, палач? – ругнулась она. – Иди проспись где-нибудь в другом месте. Здесь порядочные люди живут!
Ставни с грохотом захлопнулись, и наступила тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием лежавшего без сознания доктора.
– Дедушка, почему тетя так рассердилась на тебя? – спросил потом Пауль тихим голосом.
– Потому что… потому что… – Куизль не знал, что ответить.
«Потому что она права», – подумал он.
Ссора с Барбарой до некоторой степени его отрезвила. В сущности, он так разозлился исключительно потому, что его дочь сказала правду.
Ты или молчишь, или напиваешься…
Он превратился в пьяницу. Это началось после смерти его любимой жены, Анны-Марии. Но действительно скверно стало в прошлом году, когда Якоб узнал, что его сын Георг решил остаться в Бамберге, подмастерьем у дяди. Несколько лет назад он покалечил в драке одного из горожан и за это был изгнан из города. Вообще-то срок изгнания составлял лишь два года, однако сын предпочел жизнь в Бамберге, более крупном и развитом городе – вдали от отца. Это решение едва не разбило Якобу сердце. С тех пор он топил заботы в алкоголе.
И с алкоголем возвращались мрачные воспоминания.
Множество трупов… повешенные на деревьях, словно большие перезрелые яблоки на ветвях… крики, плач, мольбы о пощаде… Мечом моим я отделяю зерна от плевел…
Но одно воспоминание чаще других будило его по ночам, заставляло вскакивать в холодном поту.
Отец пьяным идет к эшафоту… Ревущая толпа… Срезанное окровавленное ухо на белом снегу… Я становлюсь как отец… как мой отец, пьяницей…
– Дедушка, что с тобой? – спросил через какое-то время Пауль.
Якоб встрепенулся:
– Ничего, – ответил он и встряхнул головой, словно хотел отогнать дурной сон. – Просто вспомнилось кое-что, из детства.
Мальчик улыбнулся.
– Я потом тоже хочу стать палачом, как ты. – Он с благоговением посмотрел на гиганта, как если бы перед ним стоял рыцарь или сам кайзер. – Чтобы все меня боялись.
Куизль кивнул.
– Знаю, Пауль, – ответил он нерешительно. – Знаю. Только порой бывает так, что самого себя пугаешься. Это страшнее всего.
Потом Якоб взял внука за руку, и они неспешно двинулись к Речным воротам.
* * *
От дома Георга Кайзера до деревенской церкви было совсем недалеко. Учитель шагал с фонарем и освещал дорогу. Церковь и кладбище обрамляла невысокая ограда, Симон различил высокие надгробья и большую деревянную конструкцию, о назначении которой он мог только догадываться. В воздухе стоял сладковатый запах, хорошо знакомый цирюльнику. Это был запах разложения, какой часто исходил от кладбищ, особенно если могилы располагались так плотно, как здесь.
Осмотр трупа, в котором Кайзер попросил его принять участие, был назначен на девять часов в часовне Святой Анны. В качестве свидетелей были приглашены Георг Кайзер и священник с Конрадом Файстенмантелем, которому, вероятно, хотелось попрощаться с сыном. Перед уходом Симон уложил Петера спать. Кайзер предоставил мальчику отдельную комнату под крышей, в которой даже имелся камин. Петер уснул в обнимку с анатомическим альбомом Андреаса Везалия. Вид у него был умиротворенный: похоже, он примирился с мыслью, что следующие несколько лет ему придется провести в Обераммергау. Этому немало поспособствовала не только богатая библиотека Кайзера, но и его дружелюбие.
Кайзер открыл ржавую скрипучую калитку, и они с Симоном шагнули на ночное кладбище. Теперь цирюльник смог подробнее рассмотреть деревянное сооружение, на которое уже прежде обратил внимание. Оно представляло собой прямоугольник длиной в десять шагов и высотой в два. Сверху была дополнительно установлена рама, сколоченная из грубо отесанных балок. Справа и слева находились ворота. Тележка и куча старых веревок свидетельствовали о том, что строительство еще не было завершено.
– Сцена для представления! – воскликнул Симон с удивлением. – Ее и вправду установили на кладбище.
Кайзер кивнул.
– Мы пока репетируем, но не позднее Троицы, ко дню представления, все должно быть готово. Костюмы, кулисы, дом Пилата, ад… – Он широким жестом обвел сцену и лежащий вокруг инвентарь. – Люди со всей округи помогают. Сейчас мы репетируем в «Швабском подворье», но вчера вечером опробовали сцену. Доминик Файстенмантель непременно хотел повисеть на кресте, чтобы понять, каково это.
– Ему это вполне удалось, – мрачно ответил Симон. – Пятница, даже день подобрал как нельзя кстати. – Он показал на деревянную платформу, где в полумраке угадывались темные очертания: – Это и есть тот самый крест?
– Он самый.
Кайзер поднялся на сцену по маленькой лестнице сбоку и жестом позвал за собой Симона. На площадке имелось углубление, служившее, вероятно, гробом Господним, рядом находился люк. Посередине лежал крест длиной почти в три шага, от него до сих пор пахло смолой.
Кайзер показал на отверстие в нижней части креста.
– Обычно там помещалась подставка для ног; кто-то, вероятно, убрал ее, – пояснил он. – Иисуса привязывают к кресту, потом римские солдаты ставят его вертикально. С опорой под ногами там можно простоять довольно долго. Кузнец изготовил для нас имитацию гвоздей. – Он показал на квадратную выемку в полу. – Крест вставляется сюда, чтобы стоял вертикально. В таком положении священник и обнаружил Доминика на рассвете.
Симон взялся за перекладину креста и попробовал приподнять его. Вес был внушительный.
– Его и так поднять можно с трудом, – просипел он и опустил конструкцию на пол. – А как быть, когда к нему взрослый человек привязан?
Кайзер задумчиво склонил голову.
– Некоторые из нас уже задавались этим вопросом. Убийца, должно быть, очень силен, или он был не один. Или…
– Или это был сам дьявол, – перебил его Симон. – Да-да, я уже понял. Неудивительно, что жители развесили на дверях пучки зверобоя.
Цирюльник зябко потер руки. Он только теперь заметил, что для ночной прогулки оделся довольно легко. На нем была лишь рубашка и приталенный сюртук, в нескольких местах уже заштопанный Магдаленой. Широкополую шляпу с красным пером он в спешке оставил в доме Кайзера.
Симон обвел взглядом площадку перед сценой. Земля была изрыта, как если бы на кладбище похозяйничало стадо кабанов.
– Думаю, искать следы не имеет смысла, – проговорил он. – Судя по всему, на месте преступления успела побывать половина деревни.
Симон оглядел кладбище, затем снова посмотрел на сцену и лежащий крест. Что-то его смущало, но он не мог понять, что именно.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!