Густая туча интереса - Паша Киста

зашёл на страницу Димы Бамбрега, стал сталкерить его сториз, его фотки. Он вспомнил тот злополучный вечер, когда произошло лещевание в исполнении Ромы Жигана в компании других жалких зэков. Это страшно. У Оксимирона участилось дыхание, повысился пульс, изображение вокруг завертелось, словно он встал с карусели. Это паническая атака. Оксимирону страшно, он думает, что умирает. Пытается сделать дыхание ровным, он трогает своё тело, чтобы почувствовать себя, произнося ободряющие фразы, которые они разработали с психотерапевтом. Отходит. Оксимирон встал с кровати и пошёл умыть лицо. Вроде нормально стало. Никогда нельзя быть готовым к психологической травме. Ни в каком возрасте. Тот случай с Жиганом уничтожил в Оксимироне репера. Он боится теперь писать треки, он не может выкинуть из головы то, как к его словам отнесётся кто-либо, поэтому все его новые песни лишены зубов, лишены чистой энергии, всё переделано и переосмыслено, поэтому по форме выходит всё нелепо, как будто на беговую дорожку реп соревнования выходит Франкенштейн. После каждого концерта в Москве Оксимирона преследует бессознательный страх, хотя всё уже давно прошло, и бояться уже нечего, Оксимирон ничего не может поделать с этим. Он боится нажать случайно лайк, когда залипает на странице Шокка или Олега ЛСП, вдруг они знают даже его фейковый аккаунт. Иногда Оксимирона накрывает сильнейшая паранойя.

Так и сейчас. Звонок в дверь. У Оксимирона пульсирует в голове, лицо краснеет, начинают трястись руки. «Кто это? Я никого не жду» — думает он, а звонок настойчиво повторяется, но затем затихает. Ему пишет Женя: «Мироша, открой дверь. Это тебе обед привезли». Обед? Ах, да. Уже три часа дня. Пора. Оксимирон направляется к двери, и думает: «А вдруг это подстава? Вдруг меня нашли хейтеры или, что ещё хуже — фанаты. Вдруг сейчас выйдет Ксения Собчак и начнёт брать у меня интервью? А я ещё и в таком виде, в этой глупой футболке с Риком и Морти… Нет. Нужно успокоиться. Это же Женя мне написала. Она не может меня так подставить». Оксимирон успокоил себя и открыл дверь уставшему курьеру. Платить ему не надо было, Женя обо всём позаботилась, она стала сама всё заранее оплачивать после одного скандала. Просто Оксимирон всегда возмущался, действительно ли стоит этих денег привезённая ему еда, а однажды даже нахамил курьеру, тот нахамил в ответ, а Оксимирон потом весь день писал на него дисс, который получился, между прочим, неплохим. Жаль только то, что он так и не был выпущен, хотя у Оксимирона были мысли на этот счёт.

На обед Оксимирону привезли борщик и котлетки по-киевски. Это его любимый обед. После обеда был тихий час. Оксимирон, если есть возможность, предпочитает покемарить часок-другой после обеда.

Оставшуюся часть дня вот я не знаю, чем бы занимался Оксимирон. Может быть, дальше палил бы ютуб или, может быть, почитал бы какую-нибудь книгу. Описывать всё это я не вижу смысла, потому что не хочу повторяться. И я не намекаю на то, что Оксимирон вот такой вот лентяй, что он целыми днями ничего не делает. Вовсе нет. Я представил свободный день, выходной и бездеятельный. Такие бывают у всех, даже у Владимира Путина (кстати, было бы интересно представить его свободный день). Так что это вовсе не значит, что подобное времяпрепровождение для Оксимиорна — рутина. Но, тем не менее, я не могу с полной уверенностью утверждать обратное.

Оно

Проснувшись, я сразу же уловил другую энергию в квартире. Такое ощущение, что воздух стал свободнее, тише и медленнее. Так я и понял, в общем-то, что Оно сегодня на работе. Выходя из комнаты, я обратил внимание на довольные лица членов своей семьи. Мы с улыбками переглядывались, подмигивали и кивали друг другу на радостях. Когда Оно дома, такого не бывает. Оно — это существо мужского пола, живущее с нами в одной квартире. Если не описывать внешность, а обособиться лишь красками моего образного представления этого существа, то я бы сказал, что Оно — это пульсирующее пятно из тёмных оттенков, напоминающее содержание мусорного контейнера. Оно любит издавать звуки, громко зевать, громко чихать и громко кашлять. Чаще всего я застаю Оно в неподвижном состоянии. Оно лежит на диване по стойке «смирно» перед телевизором с торчащим из-под футболки объёмным пузом и периодически ковыряется в своих гениталиях, пупке и ногтях на ногах. Проходя мимо, я слишком часто это замечал, так что это никакая не случайность или разовая акция. Конечно, всем неприятно наблюдать за тем, как Оно, приподняв верхнюю губу, прищурив свой взгляд и щёлкая своими грязными пальцами по жёлтым от гнили ногтям на ногах, потребляет контент пропагандистов из телевидения. И в то же время все понимают, что лучше пусть Оно лежит и молчит, чем проявляет свою токсичную активность, которая всех раздражает.

Оно не опасно, но Оно иногда агрессивно и отравляет нашу семейную атмосферу своим присутствием и своими любыми действиями, даже не направленными на взаимодействие с кем-то конкретным. Оно любит перед уходом из дома натирать свои грязные ботинки губкой для обуви и опрыскивать цветы пульверизатором. И, казалось бы, как могут раздражать довольно стандартные звуки? Оно делает это со свойственной только ему ритмичностью. Любой другой живой организм не сможет делать это ровно с такой же скоростью. Поэтому вместе со звуковой волной от проделанных действий по всей квартире распространяется явная ассоциация с Оно, что не может не раздражать.

Относительно недавно Оно приобрело, более менее, безопасную форму. В молодости Оно пило запоями алкоголь, под воздействием ходило нагишом, точнее, только в трусах, кричало, падало навзничь на пол, извиваясь, как червяк, материлось, разговаривало с самим собой, оскорбляло свою жену и наказывало своих детей. В такие наказания входило и битьё, и стойка на горохе, стойка в углу, и стойка на стуле посреди комнаты. Делалось это без особой причины, а, скорее, ради забавы. Однако детям было не забавно получать психологические травмы от беспричинных наказаний. Благо Оно не занималось рукоприкладством в сторону своей супруги, однако имело место быть психологическое насилие. Мне тоже приходилось наблюдать в детстве, неадекватные пьяные выходки, однако Оно, к счастью, меня не трогало, а лишь обижало словами. И всё же, для меня отвратительно то, что некоторые особи мужского пола так любят самоутверждаться за счёт своих детей. Поистине это самые слабые люди, которые занимаются не воспитанием, а усложнением жизни своим отпрыскам. А потом ещё удивляются отсутствию любви, нежеланию у тех общаться и отсутствию жизненных успехов у их «кровиночки».

С годами