Страж - Кэтрин Ласки

– Продолжай.

В его голосе послышались суровые нотки.

– Я не настоящий малькад.

– Что? – изумленно спросил фенго, глубоко вздохнув.

– Я родилась нормальным щенком, но меня покалечили. Вырвали глаз.

Ее еще о многом хотелось рассказать – о шраме Дунбара МакХита, который оставила ее мать Акира; об Инглисс и Киран… Но Эдме понимала, что нужно говорить по существу.

– Я пришла сюда не как представитель клана МакХитов, а как одиночка. Я представляю только себя.

Эдме уставилась вниз, на свои лапы, – она не могла вынести проницательного взгляда Финбара.

– Посмотри на меня, Эдме, – решительно сказал фенго.

Когда волчица наконец собралась с духом и подняла голову, то увидела, что во взгляде фенго нет ни ярости, ни гнева, а только печаль и сострадание.

– Ты говоришь, с тобой так поступили Мак-Хиты?

– Точнее, Дунбар.

Фенго вздохнул.

– Да, об этом ходили слухи. Ты подтвердила мои худшие опасения. МакХиты – не настоящий волчий клан. Они не заслуживают своего места в стране Далеко-Далеко. Как фенго Стражи, я воспользуюсь своей привилегией созвать Высший рагнайд, чтобы объявить Суд крайта.

Присутствующие волки открыли от изумления пасти. Никто не помнил, чтобы при его жизни на Высшем рагнайде вершили такой суд. Если клан МакХитов объявят крайтом, то все его члены лишатся права обитать в стране Далеко-Далеко и будут считаться чужаками.

В пещере повисла гнетущая тишина. Эдме переступила на негнущихся ногах, поджала хвост и медленно повернулась.

– Ты куда? – спросил фенго, но она едва его слышала. – Эдме, стой! Я спросил, куда ты собралась.

Волчица остановилась. В единственном глазу повисла крупная слезинка.

– Я пришла из клана, который будут судить. Мне здесь не место.

– Какая чушь, – отозвался фенго.

Вперед вышла еще одна волчица, рыжая и с одним глазом. Эдме видела ее на гаддерглоде.

– Извини меня, достопочтенный фенго.

– Да, Банджа. Ты что-то хочешь сказать?

– Я только хочу сказать, что не нужно спешить с окончательным решением. Эдме, по ее собственному признанию, не настоящий малькад. В таком случае, возможно…

– Возможно что? – в голосе фенго послышались пугающие ноты.

– В таком случае, возможно, ей не следует выполнять те же обязанности, что и нам. Возможно, ей следует и дальше оставаться глодателем, по меньшей мере, некоторое время…

Фенго поднял хвост, выгнул спину и обнажил зубы.

– Банджа, твои слова колючие, словно шипы огонь-травы. Какой смысл в том, чтобы молодая волчица оставалась глодателем? Она должна пройти подготовку стража. Может, мне еще воспользоваться правом последнего слова, чтобы призвать члена Стражи к порядку? Я никогда этого не делал, так что не вынуждай меня!

Банджа съежилась, и Фаолану с Эдме показалось, будто она уменьшилась вдвое – у нее даже шкура обвисла. Фенго отвернулся от рыжей волчицы, и та с потухшим взором отступила к дальней стене пещеры.

– Эдме, ты не крайт. Ты не виновата в том, что произошло. С тобой так поступили члены клана при поддержке вождя. Вызывая их на Суд крайта, мы намерены проследить, чтобы впредь они никого больше не калечили и не делали малькадом. Если их объявят виновными, то они лишатся права слова в любом гаддерхиле страны Далеко-Далеко. Они сами навлекли на себя позор. Но ты, Эдме, представляешь только себя и никого другого. У тебя замечательные способности к глоданию, ты хорошо показала себя в бирргисе на гаддерглоде во время заключительного рывка.

Тут фенго бросил взгляд на Фаолана – и серебристый волк содрогнулся, вспомнив, как потерял самообладание в самый ответственный момент.

«Эдме больше меня заслуживает места в Страже, – подумал он. – За все время состязаний она не допустила ни одной ошибки». Фаолан превзошел ее только в искусстве глодания – и только это позволило ему компенсировать провал в бирргисе.

– Эдме, я объявляю тебя настоящим волком Стражи, несмотря на коварство МакХитов. Ты достойная волчица, хотя и происходишь из клана, нарушившего наши самые священные законы и покрывшего себя бесчестием. Ты будешь служить нам верой и правдой. Мы приветствуем тебя как волка-одиночку.

Эдме не могла унять охватившую ее дрожь. Слеза выкатилась у нее из глаза и побежала по морде.

Фенго помолчал и перевел взгляд на Фаолана.

– Мы приветствуем тебя, Эдме, как волка-одиночку, а тебя, Фаолан, как лучшего представителя своего клана. Крюк и Моргунья проводят вас в ваше логово. Ваше обучение начнется в первую фазу роста.

– Фаза роста? – прошептала Эдме, когда они с Фаоланом последовали за Крюком и Моргуньей. – Что это еще такое?

– Так совы называют растущую луну. А время убывающей луны называют ущербом, – ответил Фаолан.

– Где ты этому научился?

– У Гвиннет, совы-кузнеца. Она кует металл и живет отдельно от других своих сородичей.

– А, Гвиннет! – Крюк услышал их. – Она прилетит, когда наступит сезон Моргана и Быстробуйного. Совам-отшельникам особенно нравятся именно их угли. Подуют ветры-ветрищи, и оба вулкана начнут извержение в одно и то же время. Тогда к нам слетятся чуть ли не все отшельники – кузнецы и угленосы – на свете. Замечательное настанет времечко! Но вот и ваше логово. Обучение скоро начнется, так что отдохните как следует.

* * *

– Ты только посмотри! – восторженно сказал Фаолан, когда они по узкому ходу забрались внутрь. – Они даже выделили нам шкуры. Я никогда не спал на отдельной постели. Мне только иногда бросали старые промокшие шкуры, оставшиеся от щенков моей стаи.

– И у меня не было своей шкуры! – сказала Эдме. – Мне вообще никакие не давали. Говорили, что это для меня слишком хорошо.

Они трижды обошли свои постели по кругу, как всегда делают волки, готовясь ко сну. Это были шкуры карибу, добытых зимой, когда олени толще.

– Эдме, я слишком взволнован, чтобы заснуть, – сказал Фаолан.

– Я тоже, но давай попробуем.

– Давай.

Некоторое время они лежали молча. Наконец Фаолан не выдержал:

– Ты спишь? Спишь, Эдме?

– Спала, пока ты не спросил.

– Ой, извини.

– Все в порядке. Что ты хотел?

– Я думал о том, что ты сказала в пещере фенго. Это очень смело с твоей стороны – сказать правду.

– Спасибо, Фаолан, – отозвалась Эдме, но про себя подумала: «Неужели ты разбудил меня, только чтобы похвалить за смелость?»

Оба поуютнее устроились на своих шкурах.

– Хорошо пахнут, правда? Никаких следов щенков, – снова заговорил Фаолан.